Блогер и Маргарита. Ковидная дьяволиада - Федор Ибатович Раззаков

Поражённый этим открытием, Шорин отошёл от газетного стенда и возобновил свою прогулку по советской Москве. В эти вечерние часы Большая Спасская выглядела не слишком многолюдно и являла собой куда более скромное место, чем это станет потом, в постсоветские годы. В советском варианте не было световой рекламы, да и общепитовский заведений (кафе, ресторанчиков) было наперечёт, поскольку мысль о «вечной жратве» советских людей преследовала гораздо меньше, чем это станет потом, в постсоветском мире. В приоритете тогда была духовная пища, поэтому пока Шорин вышагивал по улице, ему на глаза попались сразу два книжных магазина и два киоска «Союзпечати».

Заглядывать в эти магазины Шорин не стал (хотя до их закрытия ещё оставалось время), а вот перед киоском «Мороженое» не удержался, остановился. Перед его взором открылась та самая картина, которую он ещё успел застать в далёком детстве. За стеклом новенького киоска были выложены все разновидности советского мороженого тех лет. Здесь было семикопеечное «Фруктовое» в бумажном стаканчике, девятикопеечное «Молочное» в брикете, одиннадцатикопеечное «Эскимо» на палочке, тринадцатикопеечное «Крем-брюле» в брикете, пятнадцатикопеечное «Шоколадное» в брикете, девятнадцатикопеечный вафельный стаканчик «с розочкой» и так далее. Из всего этого набора Шорин выбрал последнее — вафельный стаканчик, который он в детстве просто обожал, впрочем, как и большинство советских детей и не только — например, его мама тоже была от него в восторге (про отца Шорин не помнил, поскольку на момент его гибели ему было всего два с половиной года).

Купив мороженое и получив сдачу со своих трёх рублей, Шорин отошёл за палатку и какое-то время стоял неподвижно, не решаясь приступить к трапезе. Это был воистину волнительный момент в его жизни. Через несколько секунд он должен был вернуться в своё далёкое детство посредством вкусовых ощущений, которые он давно уже успел потерять, впрочем, приобретя новые, напичкав себя за эти годы тоннами «химии», из которой состояла практически вся постсоветская еда, включая и мороженое.

— Вам что, плохо? — услышал рядом с собой чей-то звонкий голос Шорин, явно обращенный к нему.

Обернувшись, он увидел рядом с собой симпатичного мальчика лет двенадцати в синей школьной форме и с красным галстуком на шее, который взирал на него полными удивления глазами.

— Почему ты так решил? — спросил Шорин.

— Вы так смотрели на своё мороженое, будто боялись им отравиться.

— Наоборот, я медлил, растягивая наслаждение, — улыбнулся Шорин.

— А вот мне на моё любимое не хватает, — сообщил мальчик и потряс мелочью, которая была в его руке.

— А какое у тебя любимое?

— За двадцать восемь — мороженое-пирожное, — признался мальчик.

— А у тебя губа не дура, — улыбнулся Шорин, который знал, что это было одно из дорогих советских мороженых и дороже был лишь большой брикет за 48 копеек.

— Да вы не подумайте, я просто сегодня в кино потратился. Вот десять копеек и не хватает.

— И какой фильм смотрел?

— «Лесси» — про собаку.

— А у тебя у самого дома животные есть?

— Пока нет, но родители обещают купить мне овчарку.

— А у меня дома остался щенок хаски, — сообщил Шорин.

Затем он переложил мороженое в левую руку, а правой извлёк из кармана мелочь и вручил недостающие два пятака мальчишке. Тот с радостью принял подарок и тут же купил своё любимое лакомство.

— Если вы поблизости живёте, то я мог бы вам завтра вернуть мой долг, — распечатывая мороженое, сообщил мальчик.

— Нет, я далеко живу — слишком далеко, — честно признался Шорин. — Да и что такое десять копеек.

— Просто мои родители говорят, что долги всегда надо отдавать — любые.

— У тебя хорошие родители и они говорят правильные вещи, — произнёс Шорин и в этот самый миг впервые его губы коснулись «розочки», с которой все советские дети начинали процесс своего общения с этим видом мороженого.

И как только его слюна переработала первую порцию крема и он попал в организм Шорина, он почувствовал такое невероятное наслаждение, что это заметил даже его спутник.

— Что с вами, дяденька?

— Просто я давно не ел настоящего мороженого, — честно признался Шорин. — Так давно, что даже забыл, какое оно на вкус.

— Как же это возможно, если у нас его везде продают? — удивился мальчик.

— Там, где я живу, его не продают.

— И где же вы, интересно, живёте? — продолжал допытываться школьник.

Тут Шорин остановился и, пристально взглянув на своего юного собеседника, задал ему неожиданный вопрос:

— Ты фантастику любишь?

— Люблю, особенно братьев Стругацких, — честно признался мальчик. — И ещё я выписываю журнал «Техника — молодёжи».

— Так вот представь себе, что можно перемешаться во времени, и я пришёл к вам из далёкого будущего.

— Вы врите, да не завирайтесь, — улыбнулся мальчик и снова принялся есть своё мороженое, от которого он перед этим на какое-то время отвлёкся.

— И вовсе я не вру, — настаивал на своём Шорин. — Представь себе, что у меня есть визитка, с помощью которой я могу попадать из будущего в прошлое.

— А что такое визитка? — не понял мальчик.

В качестве ответа Шорин извлёк на свет запрашиваемый предмет. И сразу обратил внимание, что надпись на нём сообщала о том, что времени у него осталось чуть меньше часа. А мальчик, взглянув на визитку, поднял глаза на собеседника и спросил:

— Вы инопланетянин?

— Да нет же, я москвич, зовут меня Иван Петрович. А тебя, кстати, как?

— Рома Одинцов.

— Ну, вот — ты Рома, а я Иван Петрович, оба мы москвичи, только из разных времён. К твоему сведению, я даже на свет ещё не родился — это случится послезавтра вечером.

— Не может быть! — не поверил своим ушам школьник.

— Может, Рома, ещё как может. Твоим Стругацким такое даже и не снилось.

— И какое оно ваше будущее? — продолжал допытываться у собеседника мальчик, явно заинтригованный этим разговором.

— Честно говоря, не очень, — сообщил Шорин. — Поэтому ты, Роман, люби свою страну, и каждый день наслаждайся этим воздухом, которого скоро может просто не быть.

— Куда же он денется? — удивился школьник.

— Испарится, как будто его и не было.

— А какой же воздух появится?

— Грязный, — коротко ответил Шорин, которому внезапно стало грустно от осознания того, что он сейчас находится в стране, которой через десять лет не станет.

— А умные роботы у вас есть? — продолжал любопытствовать мальчик, начитавшийся своего любимого журнала.

— Нет, у нас