Леди с дефектом - Регина Андреева
— Итак. Что вы хотите мне рассказать?
К вечеру местные газеты трубили о двух происшествиях сразу. Первая — взрыв на Пёстром фестивале, меньше десятка жертв. В масштабе страны цифра незначительная, но не для маленького Бьорна, где так или иначе все друг друга знают, лично или через знакомых. В городе был объявлен трёхдневный траур. Дети в школы не пошли, родители взяли выходные. Горожане засели в домах в кругу соседей и ждали. Чего? Хотя бы ответа. Кто-то же должен ответить?
С другой стороны, взрывы сейчас сплошь и рядом. Это было страшно неправильно, но люди привыкли.
Зато вторая новость про поимку маньяка по-настоящему поразила всех до дрожи в коленях.
"Шокирующая новость! — писала Мэй Френси. — Бьорнским маньяком оказался не кто иной, как наш горячо любимый изобретатель Даниэль Элварс! Редакция шокирована, общественность взбудоражена, стражи порядка не устают отвечать на вопросы жителей.
Нам удалось пообщаться с героями, которые настойчиво и упорно на протяжении нескольких месяцев собирали доказательства. Ошеломленный смелостью агентов, лорд Даниэль Элварс, именуемый не иначе как Бьорнский маньяк, выдал все карты, рассказал о преступлениях и революционных планах.
В жестокой схватке с убийцей столкнулись императорский сыщик и рядовой агент службы порядка. Раненые, но не сломленные, они раскрыли правду о тех, кто скрывается среди нас. И Даниэль Элварс лишь часть этой правды. Продолжение читайте в следующем выпуске. С вами была Мэй Френси из "Бьорнских хроник", и дай нам силы пережить это страшное время. Убийцы — среди нас".
Вечером Мэй пригласила всех в редакцию на контрольную вычитку.
— Тут ошибка, — уверенно заявила я, ткнув в самое начало статьи. — Почему вы не пишете про самозванца Филиппа?
— Потому что его никто не видел, кроме тебя, милая.
— Вы мне не верите?
— Я как раз верю, — твердо сказала Мэй. — Люди не поверят. Нужно начать с малого. Сначала мы скажем, что это был лорд Элварс. Это ведь на самом деле так, внешне это был лорд, это отчётливо видели все.
— Но как же…
— Потом, — перебила Мэй, — мы скажем, что это был самозванец, который неким образом принял облик лорда. Люди выдохнут, ведь на самозванца свалить грехи проще. Здесь общественность начнет доверять.
— Когда же дойдет очередь до дефекта и всего остального?
— Людей нужно подготовить к правде, а не вываливать сразу целый ушат.
— Но почему…
— Господин Виллинью, объясните подчененной.
Во мнениях мы не сошлись.
Я до последнего считала, что если рубить правду матку, так сразу, без умалчивания. Шеф участливо кивал, Мэй взирала учительницей, Рик похлопывал по плечу. Все они единогласно поддержали план Мэй, и никто не подумал, а нуждается ли общество в том, чтобы ему все разжевывали и клали в рот по одной ложке. Они всерьез принимали людей за баранов, которых нужно подготовить, текст — замаслить, острые моменты — причесать.
В тот вечер я сидела у окна и смотрела на город. На подоконнике таз дешевого мороженого и чашка какао. Стекло леденело, когда я касалась его рукой. Контраст холодного и горячего обжигал и полной мере отождествлял раздрай в душе.
"Темный, негостеприимный, любимый Бьорн, ты ещё не знаешь, что ждёт тебя завтра… А я… Я теперь знаю всё".
Глава 23. Меланхолия
"Расследование всегда ведется на нескольких уровнях. Как вы догадались, сыщик в самом низу". Югр Ставский
Следующую неделю меня и Рика таскали по допросам. Что, как и по какому праву?
Сбылась детская мечта — теперь каждый страж знал, кто такая Николетта Феррано. От и до. Папка с личным делом полнилась от служебных записок. Каждый следователь спрашивал одно и тоже, а я кивала болванчиком, вновь и вновь вспоминая ночь в переулке.
Подобно шефу Виллинью, стражи не верили в чудеса про дефектных людей и призраков-сущностей. У столичной девицы с дефектом просто больная фантазия, внимание привлечь хочет. От откровенных издевок останавливал лишь прямой приказ верхов. За этой девочкой стоял шеф бьорнской службы, императорский сыщик и отец-министр. А потому, сцепив зубы, стражи последовательно выполняли свою работу. Бюрократическое колесо нехотя завелось и начало протаптывать дорожку в нужном направлении.
За стражами о Николетте Феррано и императорском сыщике Ричарде Орсо узнали гражданские и журналисты.
— Расскажите про сообщницу лорда!
— Это правда, что лорд Элварс ставил эксперименты на заключённых? Чего он добивался?
— Мой сын погиб от рук лорда, надо было прибить его прямо там!
— Почему вы позволили ему сбежать?
— Николетта, вы использовали личную связь с лордом, чтобы узнать его тайны?
К ночи я чувствовала себя выпотрошенной тряпичной куклой.
Спасал отдых, сон и сладости. Последних было много, в основном, от поклонников. Когда кумир миллионов сгорел на глазах, внимание граждан перевелось на нас с Риком. К слову сказать, императорского сыщика почти не тревожили и передавали только дорогие подарки от влиятельных лиц. Мне же досталось все остальное. Письма, открытки, леденцы и домашние сладости.
Очень кстати пригодилась книга Розетты по ядам. Больно уж цвет подарочного лимонада отливал ядовито-зелёным. Так я узнала, что у славы есть вторая сторона медали. Некоторые фанаты лорда отбивали порог отеля, где я жила. Подлавливали у входа и называли лгуньей. Кричали вслед, когда я уходила на допрос, и встречали глумлением, когда возвращалась.
В один момент терпение хозяина отеля лопнуло. В молчании он оставил записку под дверью, в которой вежливо и твердо попросил покинуть его тихую обитель.
Деваться вдруг стало некуда.
— Можешь пожить у меня, — предложил Рик.
В последнее время мы, если можно так сказать, сдружились. Он встречал меня и провожал до двери, иногда молча. После допросов язык шевелиться отказывался. Присутствовал рядом, ограждал от неприятных личностей, а после закрывал за собой дверь, уходя по важным государственным делам.
Выше сплетен, газет и местных служб тоже что-то творилось, но Рик меня в это не посвящал. А узнать-то хотелось!
Что император думает по поводу новых возможностей дефектных? Изменит ли он закон? Повлияет ли наше расследование на чью-нибудь судьбу? Дела велись, а Рик молчал партизаном.
Я улыбнулась.
