Владимир Романовский - Полезный Груз

Зак обмер, овладел собой, и сказал:

– Ну так скажи ей об этом.

– Да я сказала. И даже по глупости пригласила ее пойти с нами. А она говорит – нет, хочу видеть тебя с глазу на глаз.

Зак еще раз обмер.

– Ну, мне некогда, я опаздываю, реши как-нибудь сама … проблему эту великую, – сказал он, поцеловал жену в задумчивую щеку, и вышел.

И еще раз обмер. У въезда стоял голубой нашответ. Кого это черт принес, и как это связано с вчерашним приключением?

Нет, никак не связано, все в порядке. Парочка подростков, целуются. Есть деньги на горючее, нет денег на мотель. Да и не пустят их в мотель, побоятся. Полиция нравов ожесточилась последнее время, и подросткам приходится совокупляться тайно, на чужих дворах, в подвалах, опасно и глупо.

Он сел в вуатюр, завел мотор, и вырулил на дорогу.

Мать Ашли хочет видеть дочь с глазу на глаз. Мать Ашли – бывший сотрудник департамента гепардов, помощник инспектора. Амбиции детектива. Это было очень давно, до рождения Ашли. Привели в участок пьяного представителя класса магнатов и банкиров. Помощник инспектора песочила его до утра, он протрезвел, и, очевидно, чтоб только отвязаться, предложил ей руку и сердце, в результате чего родилась Ашли. Развелись они через три года после ее рождения, но внук банкира не оставил мать и дочь на произвол судьбы, обеспечил их так, что ни один суд не придирется. Ашли посещала престижные школы, носила красивое, наведывалась во время канукул в культурные центры Европы и Америки, и до сих пор не знала толком, сколько стоит фунт гороха в овощной лавке. А тем не менее – не зря ведь люди работают в полиции? Не просто же так туда идут, а только если есть призвание и умение?

Нет, абсурд это все. Глупости. Не может же мать Ашли сегодня утром знать о том, что неожиданно случилось лишь вчера вечером?

Хотя с другой стороны мать и дочь встречались на прошлой неделе. Ашли конечно же поведала матери о новой подруге, и мать на всякий случай установила за подругой слежку.

Да нет, зачем? Паранойя это, Зак. Ты просто нервничаешь, а ведь именно сейчас нервничать никак нельзя. У тебя сегодня действительно большие планы! Отложить на завтра? Нет, не нужно, и так всю жизнь что-то откладываю, откладываю, и так ни на что большое до сих пор не решился. Сегодня, именно сегодня, и гори все огнем!

А может сама Анни, терзаемая чувством вины, позвонила подруге и во всем призналась? Вряд ли. Не то, чтобы Анни отличалась изрядным умом, но ведь не настолько же она дура. Не может же она сразу отказаться от того, что произошло вчера, расстаться с надеждой на повторение? Невозможно. То, что было вчера, бывает очень редко. Разве не так? Но все-таки предположим, что Ашли все узнала. Что дальше? Потребует развода? А дети? Потребует, чтобы я никогда больше не встречался с Анни? А дальше? Отлучит от тела. Надолго? О да. Такие женщины, как Ашли, увы, и еще раз увы, годами могут жить без мужчины, просто из принципа. Муки мужчин доставляют им больше удовольствия, чем секс.

В любом случае мне сегодня следует делать то, что я задумал.

Прибыв на работу и запершись у себя в кабинете, Зак позвонил знакомому коллеге, с которым как-то обменялся фразами на сборной вечеринке.

– Миллард? Здравствуйте. Это Зак говорит, мы встречались с вами две недели назад у Хенри Шапиро. Я тот самый высокий брюнет с недовольным лицом, помните? Ну вот. У меня к вам предложение. Я хочу работать в вашей фриме. Да, я понимаю, но я не просто законник. Я законник с квалификацией, которая очень подходит именно вашей фирме. И я хотел бы, чтобы моим начальником были именно вы. У меня есть причины.

И он получил ответ, на который еще вчера не посмел бы надеяться.

– Знаете, что? – спросил Миллард. – Что вы делаете в ланч, у вас планы?

– Да, – ответил стремительно смелеющий Зак. – Я планирую встретиться с вами в Версаль-кафе. В двенадцать тридцать.

Миллард засмеялся и согласился. Один из его подчиненных только что ушел заниматься частной практикой, а другого он уволил сам за склочность.

Сидя за столиком напротив Милларда, Зак держался непринужденно.

– Навыки и опыт есть у всех, – говорил он, а Миллард слушал, – и даже сметка – не такое уж редкое явление. Выловить нужную иголку в ненужном сене, убедить упрямых присяжных, обменяться завуалированными угрозами с прокурором или защитником истца – все это доступно многим. И конечно же я все это тоже умею, по крайней мере не хуже других. Но в отличие от других я очень хорошо представляю себе, в чем именно состоит моя главная обязанность. А состоит она в спокойствии моего начальника. Если мой начальник беспокоен, значит я что-то не так делаю. Мой начальник должен быть уверен, что если я присутствую, все будет хорошо. Все под контролем. Все безупречно. И если для спокойствия моего начальника мне нужно помыть пол в его кабинете, или в кабинете соседа, или забрать из школы детей начальника или клиента, или сварить кофе начальнику, или сидеть за конторкой у входа и запоминать лица входящих в течении пяти дней, или починить унитаз в квартире тещи клиента, я не стану говорить, что это не мой профиль. Я просто сделаю то, что нужно, и мой начальник, зная, что я это сделаю, всегда спокоен. И как правило мой начальник быстро начинает это понимать, и у меня появляется возможность доверять ему так же, как он доверяет мне, поскольку лояльность – улица с двусторонним движением.

Зак еще некоторое время развивал мысль о начальниках и подчиненных, а затем, внезапно оборвав монолог, спросил:

– Кстати, Миллард, как поживает ваш племянник, получилось у него что-то с диссертацией или нет?

Этой репликой он окончательно завоевал сердце Милларда. Оказывается, Зак помнил о проблемах племянника! (На самом деле Зак обзвонил знакомых, знающих Милларда, и собрал все сплетни, которые мог собрать. И Миллард, опытный законник, должен был, казалось бы, учесть такую возможность, но вместо этого решил, что про племянника поведал Заку он сам, две недели назад, и Зак запомнил. Будто Заку делать больше нечего было, как запоминать всякие глупости о чьих-то ебаных племянниках).

И Миллард тут же позвонил секретарше, и она спустилась в кафе с готовым контрактом, в котором оговаривалось, что Зак начнет работать под началом Милларда через две недели.

После ланча Зак зашел в кабинет своего начальства и положил на стол заявление об уходе. Начальство подняло брови.

– Ну как знаешь, – сказало.

– Да уж знаю, – нахально отвеетил Зак. – Наверное в жизни каждого человека настает момент, когда перемены связаны с меньшим риском, чем стабильность. А сегодня я беру выходной, мне нужно развеяться.