Вера Чиркова - Тихоня

– У нее был поистине гениальный в своей простоте план, – задумчиво кивнула воспитаннице Тмирна, выслушав ее рассказ и ответы на свои вопросы. – Сначала сделать неотразимыми с помощью ведьминского зелья кузин, захваченных на смотрины, а чуть позже выпить такое же зелье и явиться в спальню Олтерна. И все, любимый мужчина у нее в ловушке, а король на коротком поводке с помощью обязанной ей сестры, точно знающей, благодаря кому она обрела такое счастье.

И тут поперек дороги встал твой Змей… впрочем, тогда он был юным и преданным адъютантом, истово исполняющим указания господина и точно знавшим, как к этому моменту надоели Олтерну назойливо лезшие в его спальню любовницы. Даг не купился ни на золото, ни на ведьминские уловки, а выпить зелье Зоралда почему-то побоялась, думаю, у него короткий срок действия. А на второй день она узнала, что ее кузине удалось то, чего не удалось ей, и пришла в совершенную ярость. Вот в тот момент и начала потихоньку набирать ход лавина событий, сломавших судьбы тысяч людей. Через пару дней ведьма подстроила покушение на Олтерна, ей это несложно, зелье отвода глаз надежно скрывало ее от занятых объяснением возлюбленных. Встречаться в открытую в покоях Олтерна они больше не могли, он дал слово королю. Думаю, не ошибусь, если предположу, что несколько личных слуг Зоралды сидели в тот момент с одеялами и подушками на нижнем балконе, чтобы не дать герцогу погибнуть. Ну а кого ведьма собиралась обвинить в этом покушении, даже сомнений нет. Кузину и адъютанта, ведь, кроме них, никого рядом не было, одним ударом убирая со своего пути обоих.

И снова Дагорд сломал все ее планы, оказавшись и быстрее, и сильнее, чем ведьма могла предположить. Но у нее уже была заготовлена уловка на такой случай, и, вернувшись в комнату, она дает кузине дурманящее зелье вместо успокаивающего. А потом идет договариваться с королем.

– Никогда в жизни не думала, – с тихой яростью прошипела Эста, – как остро буду когда-нибудь жалеть, что не помогала убивать человека. И ведь понимаю, как это неправильно и жестоко… а ничего с собой поделать не могу. Ты не видела ее горящих злорадством глаз, не видела ядовитой усмешки… Мне казалось, в ней затаился по меньшей мере выпень.

– Я могу тебя понять, – печально вздохнула Тмирна, – и хочу признаться, сама иногда испытывала такое же чувство. Но это ложный путь, и, хотя я оправдываю за это убийство Змея, он защищал свою жизнь и любовь и твою, кстати, жизнь тоже, но идти по пути личной расправы с неугодными нельзя. Это тот пагубный путь, по которому пришла в свою черную пропасть Зоралда, всего-то и хотевшая изначально вернуть покинувшего ее любовника. Я знаю… сейчас тебе трудно это принять, слишком много боли она тебе принесла, но неимоверно благодарна судьбе, сумевшей уберечь тебя от подобного поступка. Ведь ты же не сомневалась в победе Змея? Вот и гордись тем, что твой мужчина оказался именно таким, как ты предполагала.

– Он даже лучше… – снова всхлипнула Эста, едва представив, как Змей сидит сейчас где-то под кустом, и у него нет даже сухарика. – Прости… я не плачу. Просто эта записка…

– А что, если точнее, в ней было? – Тмирна поторопилась перевести разговор на более волнующую ученицу тему, отлично понимая, несмотря на всю рассудительность, думать о проблемах королевства, герцога Эфройского и даже родных братьев та сейчас просто не в состоянии.

Глава 15

Хор остановился перед облюбованными с дороги кустиками и раздосадованно фыркнул, оказывается, не он один такой находчивый. Кто-то уже нашел это место раньше его, и много раньше. И даже не один.

Посреди удобной полянки, загороженной от дороги куртиной дикой айвы, еще усыпанной кое-где желтыми плодами, серело обложенное камнями кострище, с одной стороны от него валялся ствол срубленного дерева, покрытый шрамами многочисленных зарубок, с другой – лежанка из высохших веток, прикрытых соломой. И солома, и угли в костре еще свежие, так что придется уходить, путники, обустроившие этот привал, видимо, постоянные его гости.

А он сейчас не желает встречаться ни с кем: ни с хорошими людьми, ни тем более с плохими. Хотя ему есть чем встретить последних. Хор довольно ухмыльнулся, правильно он сообразил, что на хуторах, мимо которых они с Лэни так гордо прошли утром, можно будет купить не только дешевой еды. В одном из хозяйств беглец заметил закопченный сарайчик, который, по его мнению, не мог быть ничем иным, как собственной кузней, и скоро убедился в своей правоте, когда вскользь посетовал, что из-за несчастного случая остался без оружия.

Хозяин окинул путника, покупающего кусок окорока и ковригу хлеба, по-крестьянски проницательным взглядом, сделал какие-то свои выводы и вынес ему из кузни увесистый тесак, насаженный на длинную ручку. Такими орудиями селяне по осени вырубают стебли кукурузы и подсолнуха, объяснили Хору, а при надобности довольно удачно отбиваются и от злодеев.

Хор сполна оценил этот жест и выгреб из кармана все последние монетки, и щедрому покупателю дали еще и старый мешок, завернуть остро наточенное оружие и никому его раньше времени не показывать. И теперь путник не боялся, что нечем будет нарубить дров, отбиться от выпня или припугнуть любителей чужого добра.

Беглец повернулся и пошел прочь от чужого привала, разглядывая все попадающиеся по пути кусты и лощинки. Если он хочет устроиться на ночлег поудобнее, не нужно ждать полной темноты, лучше присмотреть место и приготовить дрова загодя.

Хор неторопливо шагал меж кустов, бдительно озираясь по сторонам в поисках удобного местечка, и это оказалось очень правильной тактикой. Он сразу заметил, как трое всадников, скакавших по дороге с севера, резко свернули в его сторону. Мужчина порскнул в ближайшие кусты, как испуганный заяц, повесил на крепкий сучок свою сумку, чтобы не есть потом хлеб с муравьями, и снял с плеча повешенный наискосок мешок с тесаком. Однако вскоре, последив за путешественниками, облегченно вздохнул, ехали они вовсе не в его сторону, а к обжитой стоянке. И Хор совсем уже было двинулся прочь, но, бросив взгляд вслед проскакавшим мимо всадникам, заметил у них за спинами двух женщин, привязанных как багаж. У третьего за спиной точно так же, животом вниз, висел мужчина, и его голова и руки болтались, как у тряпичной куклы.

Что-то смутно знакомое всколыхнулось в душе Хора при виде этих связанных людей, душное, тяжелое захлестнуло обидой и ненавистью, и он мгновенно сделал свой выбор. Торопливо развязал веревку, освобождая оружие, и помчался к оставленному недавно кострищу. Не забывая прятаться за кустами и наклоняться пониже в стремлении раньше времени не попасться негодяям на глаза.