Авантюрист на поводке (СИ) - Лена Тулинова
ГЛАВА 24. Жерар: Игры тела и разума
Жерар Мильфей всегда ценил раннее утро как источник спокойствия и безмятежности. Он поднялся, размял руки-ноги и на цыпочках подошёл к соседней спальне. Макс, разумеется, заперлась изнутри, но Жерару даже не нужен был минерал, чтобы усилить своё давно натренированное умение видеть и слышать сквозь стены и двери.
Но и слышать, и видеть оказалось нечего. Комната была пуста. Жерар нахмурился, прижал к двери ладони сильнее – и тут на его плечо легла рука. Надо сказать, довольно тяжёлая.
– Доброго утра, – сказала Макс. – Кого-то ищешь?
Жерар вздрогнул и резко обернулся. Его встретили приятной улыбкой. Прямо-таки на редкость приятной – он и не знал, что эта женщина умеет так улыбаться.
– Как ты…
– Я всё-таки немного маг, – был ответ. – Пусть не такой уж сильный. Но уж скрыть свое присутствие могу. Что до замка, то тут ещё проще – нажимаешь рычажок ещё до того, как закроешь дверь, а потом притворяешь, щёлк, и…
– И кто из нас двоих жулик?
– Во всяком случае, не я, – ответила Макс.
Жерар с интересом окинул взглядом её фигуру. Он не ошибся в том, как сядет на детектива его пижама. Хотя, признаться, клетчатый плед и подушка ей подошли бы ещё больше. У Макс было подтянутое и крепкое тело, и то, что пижама чуть не лопалась на груди и бёдрах, делало его на редкость притягательным. Как бы не пришлось брать назад свои слова, опрометчиво вырвавшиеся вчера: что он не рассматривает Макс как женщину для романтического приключения!
Сегодня он был готов передумать. Вот что делает мужская фантазия и полоски на пижаме – полоски, изгибающиеся согласно формам женского тела.
– Вообще-то, если в точности следовать сценарию и отзеркаливать моё поведение, – сказал Жерар, – ты должна быть менее одетой.
– Не нашла лишней подушки, чтобы прикрыть самое ценное, – парировала Макс.
О том, что она на самом деле смутилась, свидетельствовали пятна румянца на щеках и слишком блестящие глаза. Кажется, в планы Макс это не входило. Судя по её поведению, она решила применить хитрость и с её помощью выжать из Жерара рассказ о миллионах. Он, собственно, затем и пришёл – думал разбудить детектива и поведать, наконец, всю правду. Но тут намечалось нечто более интересное.
Именно поэтому Жерар изобразил на лице гамму эмоций, призванную изображать смущенный интерес к тому, что было обтянуто пижамой. На самом деле интерес был вполне конкретный, но если вот так отводить взгляд и словно исподволь его возвращать, то Макс, разумеется, подумает: «Ага! Клюнул!» А ему хотелось, чтобы она именно так и подумала!
– Мы можем побеседовать в столовой за чашечкой кофе, – сказал он сдавленным голосом.
– Зачем же? У меня гораздо удобнее, – тоном обольстительницы проворковала Макс.
И это было так неестественно и для неё непривычно, что Мильфей едва не расхохотался. Удержался только потому, что было интересно: как далеко может зайти детектив, если продолжать отпираться и запираться.
– Полин, – позвал он, – принеси два кофе в спальню моего детектива!
Ответа Жерар не ждал: безмолвные слуги обладали прекрасным слухом и великолепной исполнительностью. А что кофе был готов, он даже не сомневался.
Макс поколдовала над запертой изнутри дверью, и замок ей поддался, хоть и не сразу. Войдя, она явно почувствовала не в своей тарелке: Жерар определил это моментально. Что ни говори, а для порядочной женщины очутиться в спальне с мужчиной не на пике страсти, а вынужденно – не совсем комфортно.
– Так что ты хотела спросить… моя прелесть? – прикинулся лапочкой Жерар.
Однако наивные интонации и честное лицо – это одно, а язык тела – совсем другое. Помня, что он на самом деле собирается поддразнить детектива, а не оказаться неумело соблазнённым, он затворил за собою дверь и прислонился к ней спиной.
– Ах, один сущий пустяк, – махнула Макс рукой, даже не поморщившись на «прелесть». – Помнишь, вчера ты расписывал человека, который посещал тебя в участке? На кого он был похож до того, как стал менять внешность? Можешь его описать?
– Полагаю, сегодня понедельник и мы можем обратиться в участок за его точным фотографическим, а не словесным портретом. Если только у них работал артефакт запечатления. Но что толку? Он, скорее всего, бегает по городу с моей личиной. Если, конечно, согласиться с предположением что это маг или оборотень.
– Но всё-таки? У него был длинный нос, пышные усы, густые брови?
– Нет, густых усов и длинных бровей точно не было, а вот насчет пышного носа не припоминаю, – не удержался Жерар.
Макс чуточку нахмурилась, оглядела его оценивающим взглядом и походкой кошки направилась на приступ. Она думала, что двигается подобно кошке опасной и дикой, но увы: Жерар видел милую домашнюю кошечку.
– Он, конечно, проник в твою камеру неспроста, – предположила Макс, подбираясь вплотную и кладя руки на плечи Жерару.
Её губы оказались так близко, что Мильфей ощутил лёгкое дыхание. К её чести, она успела почистить зубы. Возможно, это входило в коварный женский план, продуманный до мелочей: ведь, как известно, некоторые досадные недоразумения могут всё испортить! Жерар понял, что кое-каких успехов его ученица по выпытыванию сведений всё-таки достигла. Просто её наступление теперь не только забавляло его, но и несколько будоражило.
– На что ты намекаешь, моя радость?
– На то, Жерар, – жарко прошептала почти в самые губы Макс, – что скорее всего, всё было так: ты с двумя подельниками организовал ограбление банка, но они попались, а ты нет. И со всей суммой в скромном саквояже скрылся с места преступления. Но у тебя был ещё один пособник! Это он проник в твою камеру в комиссариате Жели-Блу, да?
Её руки соскользнули с плеч Жерара, чтобы прогуляться по его груди. Если бы Макс действовала менее порывисто и более опытно, она бы и тогда не сумела добиться такого душевного подъема, который сейчас испытывал ловкач. Допрос с пристрастием начал заводить его не на шутку и приходилось то и дело напоминать себе, что это всего лишь игра. И он в ней ведущий, так что волен остановить…
Или уже не волен?
– Допустим, – сказал Жерар, пытаясь поймать губами неуловимые губы.
– И вот когда он туда проник, – Макс резко задрала на Жераре
