(Не) идеальный джентльмен - Алики Пирамида
– Что это? – шепотом спросила я у нее, но она жестом мне сделал знак молчать.
Андрей бросил на нас взгляд, и тут же отвернулся обратно к окну, через минуту, он, однако, подошел к решетке.
– Я хочу в туалет, – громко сказал он, – можно?
Охранник, все так же праздно качавшийся на стуле, сделал знак кому-то в глубине коридора, и к решетке подошел мощный человек в форме.
– Проводи этого в туалет, – кивнул первый охранник на Андрея.
Андрея выпустили, но не пройдя и двух шагов, он вдруг резко ударил человека-быка под дых.
Поднялась суматоха, Маврин, вскочив, подбежал к решетке и заулюлюкал, его спина надежно закрывала меня и Елену от подбежавших охранников. Молниеносным движением Елена засунула тонкую металлическую полоску в замочную скважину моих наручников, и принялась вертеть. Через минуту, показавшуюся мне вечностью – Андрея били, и мерзкий звук, с которым кулак врезается в мягкое человеческое тело, рвал мне нервы, – наручники упали с меня. Руки мои немедленно растворились в воздухе.
– Уходи, предупреди Блохина, и беги прочь из этой книги! – прошептала Елена.
Маврин все еще кричал, упавшего Андрея уже пинали ногами.
– Иди же! – прошептала Елена.
И я нырнула в пол.
41.
Помниться, Андрей, тогда, на дирижабле, был готов без колебаний пожертвовать всеми нами ради того, чтобы остановить Нефедова… Ну, может, он и колебался, но где-то в глубине души, где-то очень глубоко – как говорили в известном фильме. У меня тоже колебаний не было – судьба этой книги, судьба какой угодно книги, вообще судьба всех меня интересовала гораздо меньше, чем то, что будет с Андреем. Когда я уходила его били – и я ушла, чтобы не обесценивать его жертву, – но немедленно бежать к Блохину я определенно не собиралась. Да это было и невозможно. Очень быстро я выяснила, что весь подвал полицейского участка, и весь двор огорожен плотной мелкоячеистой сеткой, из того самого металла, что не пропускал призраков. Сетка эта была даже в земле. Поплутав бестелесным призраком, и, убедившись, что мне и на верхний этаж не подняться, я решила спуститься обратно к камерам – и наткнулась на оживленно споривших полицейских чинов.
– Я говорил тебе, не увольнять Бэнкса! – сердито шипел первый, – Филлипс взял выходной удалился в неизвестном направлении, Бэнкса ты уволил, и что теперь? Чтобы поймать эту девицу нам нужен полицейский-призрак а у нас нет ни одного!
– Бэнкс доставлял слишком много хлопот. Я устал постоянно успокаивать его совесть, – невозмутимо ответил его оппонент. – Вообще, эти заключенные нужны не нам, а Шелдону, вот пусть он нам призрака и присылает. У него их полно.
– Сам будешь Шелдону звонить? – сердито спросил первый, и второй неопределенно повел плечами.
Оба эти человека, один из которых имел заметное брюшко, а другой противные тоненькие усики, тряслись при этом от страха – и это было бы даже комично, если бы не едва слышный, человеческий стон, раздавшийся в наступившей тишине.
Немедленно я полетела вниз, не разбирая куда, и через что, – и в следующий миг передо мной запестрели окровавленные тела, избитые лица. Елена в изорванном платье, стояла, зажимая рукой ворот рубашки, Маврин вжался в угол, Андрей лежал.
– Ну? – вопрошал полицейский с кобурой подмышкой, – куда она пошла? Где ваша сообщница?
На пальцах у него был кастет, а на поясе наручники. Две пары. Одни простые, металлические, а другие поблескивали тускло – это были массивные наручники для призраков, и, не раздумывая ни секунды, я схватила их, и со всей силы, ударом снизу вверх, залепила ему в затылок.
– Я здесь! – закричала я.
Я просто захлебывалась от гнева. Но полицейский был не один – по ту сторону решетки их было еще трое. Немедленно они рванули в камеру, но первый же из них упал сраженный ударом Елениного каблука – до секретных лезвий в ее обуви обыскивающие не добрались. Правда, это был скорее эффектный, чем эффективный удар, лезвия были совсем небольшими, но минутного замешательства этого охранника, который, зажимая рану на лице, мешал пройти остальным, хватило, чтобы хромавший Маврин подскочил, и сдавил ему шею цепочкой от своих наручников. Что там было дальше я не смотрела, потому что третий охранник бежал к красной кнопке на стене. В каком-то невероятном напряжении мысли, я метнулась к нему сквозь решетку, и, сжимая в руках тяжелый наручник, принялась его бить.
Я, конечно, не была супер-бойцом. И даже тяжелым наручником я не могла причинить этому человеку большого вреда. Но у меня было перед ним одно несомненное преимущество – я могла его ударить, а он меня нет. Кроме того, он злился, и, вместо того, чтобы оставить меня и нажать таки тревожную кнопку, он безуспешно пытался поймать наручник в моих руках. И ему это удалось – как раз за секунду до того, как Маврин нанес ему сокрушительный удар в челюсть.
– Куда теперь? – хрипло спросил Андрей, повисший на плече Елены. Он был так избит, что страшно было смотреть, – Эля, посмотри, куда нам идти?
– Эй, а меня вы что здесь оставите? – громко спросил тот самый оборванец, что оболгал нас перед полицейскими.
Маврин, не говоря ни слова, отомкнул камеру – ключи он снял с охранника, – и дружелюбным жестом предложил оборванцу выйти. Тот сделал шаг вперед, вид у него был при этом не слишком уверенный, и не зря, потому что в следующую секунду Маврин отправил его в нокаут мощным коротким ударом.
– Эля, иди проверь что там, – сказал Маврин, отпирая решетку между подвалом и лестницей.
На ней никого не было, так же как и в полутемном коридоре, но полицейские могли появиться в любой момент. Проведя быструю разведку, я вернулась в подвал.
– Идите на лестницу, – сказала я беря в руки наручник для призраков, и становясь видимой, – я начну шуметь, и все побегут за мной. Как только все стихнет, бегите по коридору прямо и налево, там еще одна лестница, на втором этаже окно без решетки. Выходит на улицу.
– Нормально, – сказал Маврин, – мы справимся. Иди. Встретимся под деревом.
И я побежала не замеченная никем, бежала до самой двери на внутренний двор, толкнув ее наручником, я оказалась снаружи. И на дворе то никого не было, беги – не хочу! Но товарищей моих со мной не было, и, поэтому, я со всего маху засадила тяжелым наручником по стеклу ближайшего ко мне окна.
Вообще, скажу я вам, хрупкие стекла в деревянной раме это настоящее спасение. Получилось бы у меня поднять столько шума, если бы эпоха пластиковых стеклопакетов уже наступила? А так эффект был что надо – я
