Игорь Подколзин - Год черной собаки. Фантастический роман

— Я-а-а? Упаси господь. Кто же станет возражать, когда ему способствуют, продвигают, украшают. Но что делать тем, у кого нет твоей внешности, цвета кожи и достатка? И наконец, — он ударил себя кулаком в грудь, — такого мужа, как я?

— Не воображай, — она тихо засмеялась. — Не передергивай.

— Но ведь я обязан помочь Кребсу и его семье. Дело архиважное, им грозят непоправимые бедствия. Я обязан. Понимаешь? Обязан. — Фрэнк уставился на девушку.

— Не фарисействуй. Поменьше пафоса. Ты никому и ничем не обязан. А если станешь вести себя как мальчишка, то нас ждут неприятности ничуть не меньшие. — Джин побарабанила пальцами по скатерти.

— Но, любимая, как ты не поймешь? Мы рискуем потерять лишь часть дохода, а отец окажется в безвыходном положении, он и так в долгах по горло.

— Это, конечно, прискорбно. Помоги ему в меру сил, но не манкируй делами фирмы. Впрочем, хватит болтать, завтра все обсудим на свежую голову. Я пойду оденусь, а то бегаю, как на пляже, даже неудобно. Наряжусь, и куда-нибудь завалимся развлечься.

Грег отвернулся и, вздохнув, произнес с надеждой:

— Но я намеревался сегодня поработать. Потом сообщить Кребсу о результатах расследования — они весьма обнадеживающие. Если он отправится к своему начальству и, ссылаясь на мои выводы, выхлопочет, скажем, несколько суток отсрочки — уверен, все кончится сравнительно благополучно.

— Поработать сегодня? — Джин нахмурилась. — Ты хочешь сегодня работать? Не-ет. — Губы ее возмущенно задрожали. — Не-ет, уж этого, мой дорогой, не случится. Да, да, да. Не для того я, как глупенькая девчонка, летела сюда, чтобы после стольких дней разлуки сидеть и, пуская пузыри умиления, взирать, как он работает. Добро бы на себя, а то на какого-то дядю. Понятно?

— Но, крошка, у нас с Кребсом совсем не останется времени, — слабо возразил он. — И потом я же тут, с тобой.

— Хорошо. Мы никуда не пойдем. Видишь, я тебе уступаю, но уж к делам своим ты не притронешься. Учти. — Взгляд ее сделался колючим, слегка затрепетали ноздри.

— Ладно, согласен, но…

— Вот и умница, — она не дала ему договорить и хлопнула по плечу.

— Однако, Джинни, я хотя бы должен позвонить отцу и предупредить, вселить надежду, он же ждет, — вяло произнес Фрэнк.

— Ты никому и ничего не должен. — Она отдернула руку. — А следовательно, и не приблизишься к телефону. Знаю я эти штучки. Тебя уговорить ему ничего не стоит, ты мямля. Впрочем, я сама позвоню. Но только не Кребсу, а в ресторанчик за углом. Прикажу, чтобы сюда доставили шикарный ужин. Согласен?

— Звони, — буркнул Грег и махнул рукой, будто отогнал муху.

— Сейчас. — Она пошла к аппарату. — А потом телефон отключу, чтобы никто нас не беспокоил.

Последних ее слов Фрэнк не расслышал.

Грег судорожно проглотил слюну. Несколько секунд сидел, опустив веки. Затем встряхнулся и продолжил:

— Мы собирались пожениться, но непредвиденные события — преступления в районе, где служил Кребс, — кто-то мастерски раздевал людей — спутали планы.

— Я это помню, — перебил Эдерс. — Газеты трубили взахлеб. Чего только не понавыдумывали — и грех и смех.

— Кому смех, а кому и смерть. Начальство отца срочно потребовало найти виновных. Раздевали самых именитых и почтенных граждан. Я подключился частным порядком и уже вышел на верный путь. Но не успел сообщить Кребсу. Джин тогда не включила телефон, и отец не мог дозвониться. — Он прикрыл глаза, сжал челюсти, прошептал: — Кребс в припадке отчаянья застрелился. Остались вдова, малыш-внук и куча долгов. — Немного помедлил и добавил тихо: — Я разыскал преступника. Правда, вряд ли к нему применимо такое слово. Это был гений. Да, большой ученый. Автор исключительных открытий в медицине, физике, биологии, химии. Он сообщил мне, где находятся материалы изобретений, а сам отравился. Когда я возился с его аппаратом, произошел взрыв — мне оторвало кисть и выбило глаз. Остальное: как попал к вам в клинику, как за лечение внес деньги Мартин — он получил наследство после кончины шефа — вам известно. Гения того звали Роберт Смайлс. Он когда-то работал в научно-промышленном синдикате Дональда Робинсона, потом случилась темная и запутанная история, и Смайлс уехал в экспедицию профессора Эдвина в Египет. Там-то я, кстати, и напал на его след, и он привел меня сюда. Вот в общих чертах и вся моя биография.

Несколько минут они молчали. Затем Эдерс, будто стесняясь, спросил вкрадчиво:

— А вдова и внук Кребса?

— Еще будучи владельцем «Гуппи», я помог им расплатиться с долгами, дал денег. Сейчас живут более-менее терпимо на проценты от вклада в банк.

— Вы опустили в рассказе судьбу вашей пассии, эксцентричной Вирджинии О'Нейли?

— Она исчезла.

— То есть как исчезла? — Доктор недоуменно вскинул брови.

— Сразу после моего ранения словно в воду канула. А перед этим пропала рукопись Бартлета — капитальный труд о преступлениях в промышленных кругах, их связях с мафией, коррупции и прочих гнусных делишках. Мартин говорил, будто бы Джин и похитила ее.

— Но для чего?

— Шеф был человеком умным и дотошным, много знал о разных махинациях в концернах, собрал солидное досье. Подобные разоблачения могли стать весьма опасны. Очевидно, О'Нейли и собиралась шантажировать кого-либо, за ценой они бы не постояли.

— А не пытались разыскать бывшую невесту? Ведь вы как-никак сыщик. Потом, меня бы, например, это просто заинтриговало.

— Пытался. Но безрезультатно. Да и мои возможности были ограничены: я стал почти нищим, не владел конторой, оборвались и связи в этом мире. Многие просто перестали меня замечать. Вероятнее всего, получила изрядную сумму, покинула страну и скитается по Европе. Ослепленный любовью, я не замечал, что эгоизм и авантюризм превалировали в ее характере. Все она хотела получить сразу, как азартный игрок.

— Каковы сейчас ваши планы на будущее? Чем собираетесь заниматься?

— А-а, — махнул ладонью Грег. — Чем заниматься. В одиночку ничего не сделаешь.

— Но ведь должны же быть какие-то устремления, мечты?

— Хотелось бы все-таки разыскать материалы Роберта Смайлса, даже, знаете ли, из чисто человеческого любопытства.

— Хе, любопытства. — Доктор фыркнул. — Это может позволить себе человек обеспеченный, которому некуда девать деньги. Но думается, было бы заманчиво предпринять попытку без лишнего шума завладеть этими тайнами. Хотя бы для того, чтобы посмотреть, заслуживают ли они действительно внимания. Вы же не специалист и не в состоянии объективно оценить их значение, а в предсмертной исповеди ваш Роберт Смайлс, несмотря на свою ученость, мог и изрядно поднапутать. Не так ли?