Поппи Брайт - Потерянные Души

– «Белая лошадь», – прочитал он. – Слушай, Стив, это же «Белая лошадь». Ты знаешь, что Дилан Томас выпивал в баре «Белая лошадь» в ту ночь, когда умер?

– Да, ты говорил. Мы поэтому ее и купили. – Стив скрестил пальцы и мысленно приказал Духу заснуть.

– В тот вечер он выхлестал восемнадцать стаканов виски. Неразбавленного, – с благоговением выдохнул Дух.

– Это ты выхлестал восемнадцать стаканов виски.

– Неудивительно, что у меня все плывет в голове вместе с луной. Спой мне, Стив. Спой колыбельную.

Они как раз выехали на мост, который, казалось, просел под весом древнего «тандерберда». Стив увидел, как на черной воде пляшут отблески лунного света, и запел первое, что пришло на ум:

– Южная серебряная луна… десять лет я считал себя твоим сыном… Когда-нибудь я вернусь к тебе, моя серебряная луна.

– Тут надо не так. Я лучше знаю, я ее написал. – Голос Духа как будто уплывал и становился все тише и тише. – Южная серебряная луна… обмани меня снова своей сладкой ложью, а потом дай окунуться в твои глаза…

– Когда-нибуууудь, – подхватил Стив. Все-таки вместе с виски они убаюкали Духа. Виски – своей усыпляющей, мягкой, янтарной песней, а Стив – просто голосом, который сорвался, когда он попытался взять ноту повыше. Река осталась-за спиной. Она тихо плескалась в ночи, и низкие ветви нежно касались воды, и их листья гнили от влаги. Лунный свет растекался, как масло, по черной воде. Дух спал, положив голову на округлую выпуклость между сиденьями, – спал и видел сны.

Они проехали Роксборо. Электростанция на озере Гайко вся светилась зелеными и белыми огоньками, словно гигантский торт к дню рождения. Миллионы ее труб, и стеклянные изоляторы, и металлическая отделка отражались в спокойной воде. На обратном пути, если Дух проснется, они подъедут поближе и поднимутся на холм, который Стив заприметил уже давно, и остановят машину, и будут долго смотреть на зеленые пастбища, и на озеро, и на мерцающий Млечный Путь. После часа глубокого сна Дух обычно просыпался на редкость бодрым и полным энергии. Его сны придавали ему сил. Или заставляли смеяться или плакать. Или пугали до полусмерти.

Стив положил руку Духу на голову и убрал растрепавшиеся волосы с его глаз, которые лихорадочно метались туда-сюда под закрытыми веками. Ему было действительно интересно, что сейчас происходит под его рукой – под тонкой костью, внутри костяной оболочки, в совершенно завернутых мозгах Духа. Кто сейчас рождался и умирал от руки убийцы и вновь возрождался в глубинах этой безбашенной черепушки? Какое странное действо разворачивалось перед глазами спящего друга, какие тайные призраки легонько трогали Духа за плечо и заставляли его стонать во сне?

Духу часто снились вещие сны о том, что будет, или о том, что было, но о чем он никак не мог знать. Пророческие предчувствия посещали его и наяву, но во сне они были ярче и намного сильнее. Хотя, как правило, и непонятнее тоже. Например, он точно знал, когда умрет его бабушка. Впрочем, она сама тоже знала. Пусть это было мучительно и болезненно – знать такое, но они хотя бы не потеряли зря время, отпущенное им обоим на последнее прощание.

И все же они попрощались не навсегда. После бабки Духу остался дом в Потерянной Миле, где он и жил сейчас вместе со Стивом. Еще мальчишкой Стив проводил в этом доме немало времени: наблюдал за тем, как мисс Деливеранс смешивает свои травы или режет печенье острой формочкой в виде сердечка, строил форты на заднем дворе, спал в одной комнате с Духом. И даже сейчас, спустя пять лет после смерти Духовой бабушки, Стиву иногда казалось, что она где-то рядом – может, в соседней комнате или во дворе. А Дух так вообще воспринимал это как должное.

Стиву вдруг стало не по себе при мысли, что он может коснуться снов Духа, и он поспешно убрал руку.

Они проехали мимо старого кладбища с подгнившими надгробиями и срезанными цветами, мимо заброшенной железнодорожной станции, мимо придорожной шашлычной с плакатом у входа: ГРАНДИОЗНЫЕ ВЕЧЕРИНКИ НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ КАЖДУЮ ПЯТНИЦУ И СУББОТУ. Кролик выбежал на дорогу. Стив вдарил по тормозам, и голова спящего Духа перекатилась на тонкой шее – такой беззащитной и хрупкой. В последнее время у Стива развилась странная паранойя: он боялся, что с Духом что-то случится. Дух был слегка не от мира сего, это да; но он мог за себя постоять. Однако Стив все равно опекал его и старался оберегать от опасностей. И особенно теперь, когда он понял, что Дух – единственный человек на свете, с кем он может нормально общаться.

Разумеется, у них с Духом были и другие друзья, но эти ребята только и делали, что нажирались, укуривались травой и говорили почти исключительно о «Волках» – футбольной команде университета штата. Все это было вполне нормально, даже с учетом того, что «Волки» играли на редкость паршиво; но Дух был совсем другой. Дух клал большой-эрегированный на футбол, Дух мог легко перепить любого и оставаться практически трезвым, когда все давно валялись под столом, и Дух понимал, как тяжело было Стиву в последнее время из-за всей этой пакости с Энн. Дух никогда не спрашивал у Стива, почему он не может забыть свою Энн и завести себе другую девчонку; Дух понимал, почему Стив не хотел видеть Энн или любую другую бабу – и не захочет еще очень долго. Если вообще когда-нибудь захочет.

Но не раньше, чем сможет снова себе доверять. Сейчас он вообще недостоин того, чтобы рядом с ним была женщина. Как бы ему ни было одиноко, как бы ни свербило в штанах, он не искал утешения даже со случайной девчонкой – это было заслуженное наказание за то, что он сделал с Энн.

Он вел машину одной рукой, а второй рукой играл с волосами Духа: накручивал длинные пряди на палец, в который раз поражаясь, какие они мягкие и шелковистые – рассыпчатый каскад сияющего серебристого золота. Чтобы почувствовать разницу, он провел рукой по своим собственным жестким волосам цвета воронова крыла – непослушным и своевольным кудрям. Волосы у него были грязными. И кстати, у Духа тоже. В последнее время Стив не следил за собой – он мог не мыться несколько дней подряд и уже месяц не менял одежду; на прошлой неделе он трижды опоздал на работу – он работал в магазине музыкальных записей; он выпивал чуть ли не каждый день по упаковке «Будвайзера» на двенадцать банок, – но он очень надеялся, что Дух не заразится его дурным примером. Пусть даже и из сочувствия. Что-что, а сочувствовать Дух умел – даже слишком. Рука казалась противно жирной. Стив вытер ее о футболку.

0ни приехали на место. Стив понятия не имел, где находится, но он увидел то, что искал: бледный свет древнего автомата «Пепси» у входа в лавку товаров для охотников и рыболовов, который отбрасывал тусклые красно-синие отсветы на грязную автостоянку перед магазинчиком. Стив припарковал «тандерберд» у тротуара и заглушил двигатель. Голова Духа сползла на колено к Стиву. Он осторожно высвободил ногу, стараясь не разбудить спящего друга. На колене Стивовых джинсов осталось маленькое мокрое пятнышко. Слюна Духа – слюна пьяного спящего Духа. Стив растер пятнышко пальцем и рассеянно сунул палец в рот. Слабый привкус виски и черной патоки… и какого хрена он тут сидит и облизывает со своего пальца чужие слюни?! Впрочем, все это фигня. Дух крепко спит – бродит где-то в своих сновидениях. Пора делать дело.