Лена Обухова - Месть кровавого жнеца

— По оригинальной легенде он отомстил и успокоился, по новой версии — появляется время от времени, четких данных нет, — ответил Нев.

— Какая версия кажется вам более правдоподобной? — Лиля вопросительно посмотрела на него.

Тот только пожал плечами.

— Сложно сказать. Обе истории выглядят обычными байками.

— Как бы там ни было, а этот дом я снял на несколько дней, у нас есть время присмотреться и прислушаться к происходящему, — отозвался Войтех. — Но поскольку поселок маленький, здесь всего-то десятка два частных домов, нам придется делать это тихо и «под прикрытием».

— Поэтому я вдруг стал доктором? — уточнил Нев.

— Да, а я Виктором, — Войтех поморщился как от зубной боли. — Лиля — моей женой, а Саша — сестрой.

— А я — Лилькиным братом, мы слишком похожи для других легенд, — добавил Ваня.

— Кстати, все забываю спросить, как мы будем объяснять разницу в речи, братишка? — поинтересовалась Саша, взглянув на Войтеха. — Откуда у тебя, совершенно русского чувака с русским именем и русской сестрой, такой очаровательный акцент?

— Потому что я долго жил за границей. Вероятно, уехал туда учиться еще в восемнадцать лет, сразу после школы, и долго не возвращался, пока, например, не встретил Лилю. За десяток лет акцент может появиться. Мне недавно сообщили, что в моем чешском появились русские нотки.

— Э, народ, легенды выучите, — тут же велел Ваня. — Чтобы никаких «вероятно». Спалимся нечаянно — и все, кранты, придет за нами Ужасный…

— Кровавый, — поправила его Лиля.

— Кровавый Жнец. Вдруг он лжецов тоже наказывает, м? — Ваня, не мигая, уставился на Войтеха.

— Мы пока не знаем, что именно он делает и делает ли, — Войтех отвернулся, почувствовав себя неуютно под его взглядом.

— Начать выяснять стоит, наверное, с места преступления? — предложила Лиля. — Или правильнее сказать — исчезновения?

— Вот вы с Иваном его и осмотрите, — тут же предложил Войтех.

— А и осмотрим, — кивнул Ваня. — В отличие от вас, я уже даже легенду придумал: хочу купить домик рядом с сестренкой. Узнавал: здесь все заняты, а тут вдруг один освободился. Некрасиво, конечно, так сразу нахрапом лезть, пока еще даже труп не нашли, но тут как в джунглях: кто рано встает, того и тапки.

— Хорошо, обратитесь с этим к местному… старосте, или как там его? И еще нам в сжатые сроки нужно сдружиться с большинством местных.

— Лучше всего для этого устроить вечеринку, — снова предложила Лиля. — Если погода позволит, можно прямо в саду. Ваня как раз наиграется с грилем.

— Благо, повод есть, у вас ведь… что-то вроде новоселья? — предположил Нев.

— Именно, — кивнул Войтех.

— Сегодня уже поздно, ничего подготовить не успеем, да и некоторым из нас не до вечеринки, — Саша бросила многозначительный взгляд на Войтеха, — так что предлагаю перенести ее на завтра. Как раз успеем немного с соседями познакомиться и пригласить их в гости. Не плакат же на углу вешать.

— Я согласен с Айболитом, — кивнул Ваня, — вечеринку — на завтра, хилых — в постель, а мы с Лилькой — к старосте.

6 мая 2014 года, 15.48

д. Лесная, Богородский район

Нижегородская область

К концу импровизированного вводного совещания Войтех выглядел совсем плохо: нос распух от бесконечного натирания платком, глаза слезились, голос почти пропал, волосы липли к влажному лбу, как будто он только что вынырнул из ванной. Как и обещала, Саша сразу же заставила его подняться в комнату, чтобы он мог лечь в постель. Он почти не сопротивлялся.

— Надо было начинать тебя лечить еще вчера, как только приехали, — покачала головой Саша, протягивая ему термометр. — Что за дурацкая привычка скрывать от врача свое состояние?

— Что за дурацкая привычка у врачей пилить пациента, когда тот не в состоянии дать отпор? — беззлобно парировал Войтех, садясь на кровать, чтобы померить температуру. Впрочем, он и так знал, что она высокая. Его кидало то в жар, то в холод, голова болела, и даже рассеянный облачностью солнечный свет причинял боль. — Нет бы пожалеть человека.

Саша, тоже подозревавшая, что температура у него будет весьма высокой, а потому уже копавшаяся в аптечке, подняла голову и улыбнулась.

— Мне всегда казалось, что моя жалость тебя бесит.

— Тебе казалось, — хмыкнул он. В этот момент градусник запищал как сумасшедший. Войтех достал его и посмотрел на индикатор. — Тридцать восемь и две. Могло быть хуже. Я болею редко, но, как правило, бурно.

И, как правило, некстати, подумалось ему. Что стоило заболеть тремя днями раньше или позже? Тогда ему не пришлось бы тащить сюда друзей. Не то чтобы он был не рад их видеть, скорее, наоборот, но что-то очень сильно тревожило его, словно он ждал беды. Его предчувствия сбывались не всегда, по крайней мере, часто не так, как он думал, но от осознания этого легче не становилось.

Саша подошла к нему и забрала у него градусник, мрачно разглядывая его показания.

— Ладно, если моя жалость тебя не раздражает, тогда я тебя пожалею и дам таблеток вместо укола. — Она спрятала градусник в аптечку и вытащила оттуда несколько блистеров. — Как ты вообще умудрился заболеть в мае?

— Обычная история, — Войтех пожал плечами, — когда переоцениваешь солнечную погоду и тепло. Идешь кататься на катере по реке, а там оказывается гораздо холоднее, чем можно было вообразить.

— Кататься на катере по реке?

Если бы он заявил, что простудился на очередной утренней пробежке, Саша бы не удивилась, но река и катер никак не вязались в ее голове с образом того Войтеха, которого она знала уже два года.

Впрочем, она не могла не отметить, что за последние полгода он сильно изменился. За это время они встречались всего один раз: год назад на день рождения она подарила ему два билета в Эрмитаж, и вот в конце января он наконец созрел для того, чтобы приехать. Никакого обещанного свидания после музея, конечно же, не было. Слишком многое изменилось между ними со дня его рождения, теперь это свидание, казавшееся когда-то вполне невинным, могло вылиться в весьма двусмысленное положение, поэтому они всего лишь вместе выпили кофе и больше не встречались. Тем не менее они продолжали общаться по Скайпу, поэтому кое-что о его жизни Саше удавалось из него вытянуть.

— Девушку выгуливал, что ли? — догадалась она.

— Что за странные формулировки? Ты у Сидорова научилась? — проворчал Войтех. — Девушка же не собака, чтобы ее выгуливать. Но если тебе интересно, то да, это было свидание.

Войтех сам не знал почему, но ему было неловко обсуждать с ней свою личную жизнь. Впрочем, он никогда не любил это делать. Даже с родным братом подобные обсуждения никогда не клеились, с приятелями тем более. И уж, конечно, не могли они клеиться с Сашей. Даже не потому, что он до сих пор был в нее влюблен, а потому что знал: в какой-то момент она была готова ответить ему взаимностью.