Дело о фальшивых монетах из чистого золота - Лариса Куницына
— Пожалуй, но, может быть, причиной было то, что золото в этих монетах можно щедрее разбавить медью для его удешевления?
— Я не исключаю этого, но и для гравёра легче выполнить работу, которую он уже выполнял не раз. Старик мог забыть профиль Армана, но Ричард правил совсем недавно.
— Ты думаешь, что тут замешан этот Дюссо?
— Это одна из версий. Других, связанных с личностью гравёра, у нас пока нет.
— Согласен. И поскольку нам следует поторопиться с расследованием, я даю тебе право распоряжаться всеми сыщиками тайной полиции. Де Грамону я сообщу об этом сам.
После этого граф свернул в одно из ответвлений коридора, чтоб спуститься к выходу из дворца, а Марк направился дальше, в Серую башню. Он собрал всех остававшихся там клерков и дал им указание к утру вызвать в башню всех сыщиков для получения указаний.
Уже возвращаясь домой, он раздумывал, что ещё можно сделать, чтоб найти источник поступления в столицу фальшивых монет, и только войдя в нижний зал своего дома, вспомнил о том, что его ждут гости.
Проходя по коридору второго этажа, он услышал вдалеке застольную песню, которую выводил мощный, чуть хрипловатый голос Ламбера:
Пусть стучат копыта!
Пусть звенят бокалы!
Пусть Гнездо Орлиное
Обступают скалы!
Пусть охапка хвороста
Затрещит в камине,
Гордо подбоченится
Предок на картине.
Будут споры жаркие
И над чашей речи,
Оплывут в шандалах
Золотые свечи.
А в бойнице стрельчатой
Будет, как всегда,
Голубой усмешкою
Полыхать звезда.
Он как раз подошёл к двери гостиной, чувствуя, как на его губах расплывается счастливая улыбка, когда Ламбер закончил петь, и послышался не совсем трезвый голос Джин Хо:
— А вот скажи, почему в этой песне поётся о звезде, а звёзд у вас не видно?
— Спроси у Марка, это он сочинил, — ответил Ламбер. — Наверно потому, что он в юности изучал космогонию и говорил, что как-то видел звёзды, когда завеса небес распахнулась. Я не помню… Спроси у него. Он так красиво рассказывает об этом, что я ему немного завидую. Или не немного.
— Марк сочинил эту песню?
— Ну да! На спор! У нас не было денег на постой, и он поспорил с хозяином гостиницы, что если сочинит песню, упомянув заданные им слова, тот предоставит нам кров и жильё на три дня. Тот загадал «копыто», «гнездо», «скала», «чаша» и «шандал». Марк подумал, отобрал у менестреля лютню и спел эту песню. Мы жили там не три, а пять дней, и нас кормили как на убой! Марк умный, умнее нас всех, потому его и признали командиром.
Марк распахнул дверь и, войдя в гостиную, увидел гостей, которые были уже изрядно навеселе.
— Дружище! — пошатываясь, поднялся из-за стола Ламбер. — Я так рад! Иди к нам! Выпьем!
— Нет, мой милый, продолжайте без меня, — Марк положил руку ему на плечо и тот сел обратно. — Король дал мне важное поручение и завтра мне понадобится свежая голова. Я иду спать.
— Мне нужно домой, — сообщил Ламбер. — Меня ждёт Китти.
— Она уже тоже спит. Пойдёшь утром. Это приказ.
— Как скажешь…
— Ну и ладно, — Джин Хо придвинулся к нему и обнял за плечи. — Он умный, но слишком серьёзный. Нам и без него хорошо! А хочешь, я тебе тоже спою?
— А давай! — кивнул Ламбер.
Марк рассмеялся и вышел из гостиной. Проходя по коридору, он увидел измученного Модестайна, тащившего очередной поднос с кувшином и блюдами.
— Потом отведи Ламбера в гостевую спальню, — распорядился Марк. — Утром подай ему завтрак и пусть кухарка соберёт гостинцы для его жены и детей. Убедись, что он их взял, потому что он точно будет отказываться. После того, как уведёшь его спать, закрой дверь в гостиную и не входи, пока господин Хуан сам не выйдет.
— Я всё понял, — выдохнул юноша и, если б его руки не были заняты, точно вытер бы рукавом ливреи вспотевший лоб.
Он потащил свой поднос дальше, а Марк, насвистывая, направился в свою спальню.
Первый след
Он проснулся, едва начало светать. Это было первое утро после долгой тёмной ночи, что оказалось весьма кстати. Быстро позавтракав в одиночестве, он оделся и в сопровождении оруженосцев направился в Серую башню. В нижнем зале уже собралась толпа сыщиков и наиболее надёжных осведомителей, которых старший сыщик Тома вызвал на всякий случай. Велев им подождать, он, прежде всего, поднялся в свой маленький кабинет, где на столе увидел большой ларец, опечатанный казначейством, а рядом — чёрную сафьяновую папку с бумагами. Открыв её, он убедился, что там находится отчёт казначейства о фальшивых золотых марках.
Сняв с ларца печать, он увидел, что тот почти доверху заполнен красноватыми золотыми монетами.
— Я не знал, что их так много, — с беспокойством пробормотал он и заметил рядом Эдама, который с любопытством заглядывал в ларец из-за его плеча. — Возьми этот ларец и неси вниз, — приказал он оруженосцу.
Спустившись в нижний зал башни, он остановился на ступенях лестницы, чтоб его видели все, и сообщил о том, что в столице появились фальшивые золотые монеты с профилем короля Ричарда. Подробно объяснив сыщикам их задачу, он поручил Тома раздать каждому по одной монете для образца, после чего заметил вошедших в зал коменданта крепостных стен и капитанов городских ворот. Дав им знак следовать за ним, он снова поднялся к себе. Вскоре появился запыхавшийся Эдам с изрядно полегчавшим, но всё ещё тяжёлым ларцом.
Марк дал указания коменданту и капитанам, после чего вручил им кошелёк с фальшивыми монетами, и они, переговариваясь вполголоса, отправились выполнять приказ короля.
После этого он сел за свой стол и, придвинув чёрную папку, открыл её. Внимательно прочитав отчёт и изучив рисунки с изображением аверса и реверса монет, на которых были указаны различия, он решил сходить на монетный двор.
Пройдя через несколько усиленных постов стражи, он оказался в западной, самой закрытой части королевского замка, где располагались самые секретные и строго охраняемые службы королевства. В одном из мрачных приземистых зданий, к которому можно было пройти только через тесный, мощёный дворик, располагался монетный двор.
Войдя в низкий сводчатый цех, он какое-то время бродил меж странных станков. На них работали мастера с закатанными рукавами льняных блуз, из которых виднелись мускулистые руки. Он увидел тот самый станок с двумя тяжёлыми валами, между которыми прокатывали тонкие золотые и серебряные листы, а затем из них вырезали специальным пробойником круглые заготовки. Потом их укладывали на нижний штемпель,
