Портрет Ласточки - Константин Константинович Романов
— Я связана с тобой, хозяйка, — прощебетала пернатая. — Возможно, как-то изменилась из-за твоего душевного потрясения. Давай оставим этот этап знакомства на потом. Расскажи, что ты видишь?
— Три трупа, опытные боевые маги, но вооружены небоевыми жезлами. Хотя те двое выпивали на службе, а так нельзя… Я вот сейчас смотрю на рану у женщины и не понимаю, чем могли нанести такое увечье?..
— Клинком? — спросила ласточка, наклонив голову.
— В академии нет оружия. Даже статуи держат в руках книги, весы, пергаменты и многое другое. Но похоже действительно на меч, рана плоская… Хм, а у мужчины?..
Чародейка подошла ко второму телу. Мужчина лежал животом в пол, пришлось перевернуть. На груди обнаружилась точно такая же рана.
— Какая хирургическая точность… — заметила Овроллия. — Уверена, Борворк тоже в сердце получил.
— Ещё что-нибудь? — продолжила птица.
— Жезлы… — девушка взяла оба, вытерла о мантии убитых и осмотрела. — Да, судя по более тусклому, чем обычно, свечению, ими успели воспользоваться. Значит, какое-то время стража боролась с убийцей. Должно быть что-то ещё…
Она положила оружие обратно, взяла ласточку на ладонь и осмотрела бархатную подушку.
— У тебя зрение лучше, чем у меня, — сказала Ови. — Видишь, какие странные следы на ткани, где диадема лежала?
Птица спрыгнула на подушку, пригляделась. Пропела про себя что-то нечленораздельное и ответила:
— Когти, хозяйка. Аниморф.
— Никто в академии не умеет превращаться в животных, — помотала головой чародейка. — Даже архимаг. По всему Акадар Фрадуру получится собрать не больше пары дюжин таких волшебников. Только ведуны народа кочевников из пустыни Халаор считают превращение в животных данью и…
— Мы не на лекции, Ласточка, — прервала птица. — Я не могу поставить тебе оценку. Давай смотреть дальше.
Когда птица взмахнула и отлетела в сторону, Овроллия, превозмогая любопытство, опустила свою ладонь в углубление бархатной подушки, оставшееся после убийцы. Странное чувство немедленно нахлынуло на девушку: её рука почти идеально повторяла контуры когтистой руки, схватившей заветный артефакт.
Указательный палец коснулся чего-то твёрдого. Разорвав остатки подушки, Ови достала странный кусок камня с неровными гранями. Он был довольно вытянутым, по форме напоминал клиноподобный ключ, но скорее всего преступление совершили не с его помощью.
— Возьму с собой, хотя уверена, что это бесполезная штуковина, — чародейка убрала артефакт в карман мантии и услышала скрежет по стеклу. — Ласточка, что ты делаешь?
Птица принялась точить клюв об одну из уцелевших витрин. Овроллия, переступив через тело, подбежала к иллюзорному животному и схватила в две ладони. В ответ острый клюв ущипнул ей палец.
— Прекрати! Совсем обезумела?
— Хозяйка, не надо обижать, — прощебетала птичья голова, едва показавшись из-за пальцев. — Мы добрые подруги, я тебе помогаю. А мне всего лишь хотелось проверить, как открыть эту стеклянную…
— Вот так, — девушка раскрыла створки стеклянного купола. Птица вспорхнула с ладони и приземлилась на очередную бархатную подушку. Здесь покоился амулет, Ови точно знала, что он не даёт никаких магических сил. — Что ты хочешь показать?
— Смотри, — ласточка придержала реликвию лапкой. Прицелившись, ткнула клювом в само украшение — огранённый рубин размером со сливу. Чародейка не скрыла удивления, когда после нескольких ударов рубин рассыпался на несколько осколков. — Это бутафория.
— Как ты поняла? — Овроллия взяла амулет в руки, теперь его украшала только россыпь гранатов.
— Рубин покоится в скипетре архимага, помнишь? — пернатая гордо задрала клюв. — Здесь же освещение такое, не говоря о стекле, что сразу не определишь, подделка перед тобой или нет.
— Я всегда чувствовала исходящие потоки магии именно от Диадемы знаний, но то, что здесь могут храниться ненастоящие драгоценности, поражает воображение… Нужно сказать мастеру Тункве, это ведь он ответственный за реликторий!
— Не трави старух сплетнями, хозяйка. Продолжай искать следы. А я буду помогать тебе.
Девушка задумалась, осмотрелась. Чувство любопытства требовало изучить каждую реликвию, убедиться в фальшивости этого стеклянного мира. Однако вскоре оставшиеся в коридоре чародеи могли вернуться сюда, а мастер Тункве — добрейший старец академии — мог бы не пережить того, что она задумала.
— Ты права, пусть это будет тайной, — кивнула Ови. — Возможно, тут тоже замешан убийца и вор… Пойдём, нужно осмотреть остальной зал, пока старшие не вернулись.
Кроме следов боя, больше ничего не нашли. Чародейка попрощалась с птицей, прошептала заклятье — ласточка растворилась в пыльцу — и покинула зал артефактов.
Пока стража академии разгоняла случайных зевак, юстициары всё так же деликатно спорили с архимагом и профессором Кенцилем. Протолкнувшись сквозь узорные мантии, Овроллия почувствовала слабость и едва не рухнула на плечи одного из зевак. Заметив её, наставник прервал спор и сказал:
— Девочка, кажется, успокоительное заканчивает своё действие. Стража, проводите её до покоев.
— Она замела следы, верно, архимаг? — послышался невразумительный тон.
— Скорее, зафиксировала всё, чтобы потом мы могли отличить новые, — парировал стеклянный голос. — Стража, забрать тела, передать юстициарам. Слуг сюда. Поживее. Академия не должна знать о том, что…
Больше девушка ничего не запомнила. Сон взял своё.
* * *
— Вставай, дитя, — вырвал её из сна механический возглас.
Ови протёрла глаза и обнаружила перед собой магистрессу Альциру — заместителя ректора и профессора по прикладной магии в одном лице. Она была выше всех сослуживцев по посоху и пергаменту, во-варварски некрасива и крепко сложена, однако умом уступала только архимагу. Ледяные глаза её стремились под ниспадающую на лоб причудливую шапку, скрывающую длинные светлые волосы. Широкие плечи прятались под мантией свободного покроя, потому могло показаться, что это мужчина. Некоторые считают, что в крови Альциры есть дикари с западного материка Валго. Сама же магистресса, если слышала подобное от кого-то, немедленно наказывала. Ментальная порка считалась самой безобидной карой, и Ласточка иногда признавалась друзьям в своей радости, ибо она одна из немногих школяров, кто никогда не шутил над зрелой чародейкой.
— Госпожа, я арестована? — в своём голосе девушка не слышала ни капли сонливости.
— Тебя хочет видеть ректор. Где птица? Почему клетка пуста?
— Я развоплотила её, чтобы не мешала спать, — солгала Ови и кивнула на осторожные взгляды девиц вокруг. — Не только сокурсницам, но и мне.
— Собирайся, — смерив строгим взором, спустя время ответила Альцира.
Овроллия искала поддержки в глазах остальных, но даже Кресци не шевелилась, осторожно перешёптываясь с соседкой. Никто не знал, что именно произошло этой ночью, и это порождало ещё больше слухов, чем раскрытие правды.
Словно нашкодивший щенок, подозреваемая следовала за магистрессой. Она была на полторы головы выше, особенно в причудливом головном уборе, и в два раза шире. Бредущие по своим делам школяры и адепты не обращали внимания на суровую Альциру, но увидев за её спиной Ови, останавливались и провожали их взглядами.
Преодолев множество
