Пустой дом - МаксВ
Тимофей с недоумением взглянул на неё:
— Это каким образом?
— Не знаю, Тимоха. Сам разбирайся. Можно только добавить, что ты про это забыл, и до сих пор не знаешь причину — вот видишь здесь шесть чаш? Они как раз об этом и подали сигнал. А вспомнить тебе страх не даёт. Это хорошо видно как раз вот по этой карте, — при этих словах она выудила ещё один символ из расклада, — вот, погляди. Тут чаш уже семь. Давай, я тебе чаю горяченького налью?
— Чай? — задумчиво пробормотал Тимофей, — давай, ага. Пока хозяйка колдовала на кухне, звякая заварником, он вперился взглядом в пустой экран телевизора, стоявший на обогревателе, который имитировал камин с колоннами по краям, и обдумывал последние слова Маргариты: «Да что за мистика с этим домиком — что я ещё должен вспомнить?» Пока он размышлял о выяснившейся вдруг амнезии, Марго вернулась в комнату с небольшим подносом в руках:
— Вот дружок, держи чаёк, — и сама рассмеялась своему случайному каламбуру, — Неожиданно вышло, стишком.
Тимофей, услышав её слова, заметил:
— Этим блистал Асадов, был такой поэт. Очень хорошо писал «настроенческие» четверостишия. Короткие, но очень ёмкие. Вот запомнилось почему-то, послушай:
— Падает снег, падает снег –
Тысячи белых ежат…
А по дороге идёт человек,
И губы его дрожат.
— Ух ты, — Маргарита даже вздрогнула, — здорово как звучит, и неожиданно. Но красиво. А ты что, любишь поэзию? Не знала.
— Да нет, не фанатею, просто почему-то запомнилось. Это в голове само собой всплыло, когда ты сказала, что я от какого-то страха забыл что-то с этим домиком связанное, и тут вспомнилось, непонятно почему засевшее в памяти четверостишие. Какие процессы в мозгу происходят, никогда не поймёшь. Бывает, в разговоре никак не вспоминается чья-нибудь фамилия, или событие, переходишь на другое. Казалось бы — всё, тема закрыта, не вспомнилось, проехали. А потом, совсем в другой обстановке, где-нибудь в автобусе, тупо пялишься в окно, безо всяких мыслей совсем, и вдруг в голове всплывает эта забытая фамилия, и обстоятельства разговора, при котором не мог её назвать. Получается, в голове «тайно» шла работа по вспоминанию, шла сама собой, ты совсем не напрягался, и даже успел забыть про тот момент. А тут — целый дом. И вообще — ничего. Странно.
Слушая его рассуждения, Рита снова закурила, принялась вновь раскладывать Таро. Перебив гостя на полуслове, неожиданно изрекла:
— Домик тот — нехороший. Что-то страшное там произошло. Плохое совсем. И это «что-то» держит своё зло до сих пор. Вот гляди — Дьявол так и сообщает. Ты лично к этому злу отношения никакого не имеешь, но всё равно связан с ним своим прошлым. Погляди — видишь вот шестёрка кубков опять появилась? И, самое главное — помощь в понимании придёт со стороны, и об этом доме тебе расскажет один знающий человек. Ты его не знаешь, но обязательно в скором времени познакомишься.
Он уже очень старый, вот Король мечей как раз об этом толкует, и жить ему недолго осталось, судя по символике Десятки мечей. Но не уйдёт из жизни, пока не расскажет тебе тайну этого дома.
Посмотри — Четвёрка мечей, это он ожидает. Не тебя именно, а того, кто этим делом интересуется. Очень хочет поделиться этим знанием перед своим уходом. Оно очень важное. Ты обязательно его услышишь, но всё равно нужно поторопиться, если собираешься на самом деле про это место что-то уточнить. А теперь признавайся, Тимоха, зачем меня обманул? Ты что думал, я не узнаю?
Тимофей заёрзал на диване:
— Признаюсь — соврал. Но только потому, что пугать не хотел. Есть слух об этом месте, вроде как — городская легенда, которая утверждает, что там, в этом доме, ты не поверишь, Рита — чёрт обитает. Не больше, и не меньше.
Марго засмеялась:
— А чего мне чертей-то бояться? Я сама — чертовка.
Стасовав колоду, ещё раз разложила на столе карты:
— Насчёт информации о личности этого обитателя сложностей не будет, Король пентаклей, Восьмёрка жезлов уверяют, что так и будет. Ты всё узнаешь, и в подробностях. Другой человек, но уже твой хороший знакомый, всё тебе расскажет. И довольно подробно.
Гость кивнул:
— Уже даже знаю, кто это. На выходных хочу к нему добраться.
— Ну вот видишь. Слушай, вот очень интересно, а ты вообще, тут при чём? Вот почему это мне показывают? Ты точно, ничего не помнишь? С этим домиком никак не связан?
Тимофей развёл руками:
— Да нет, совсем никак. Когда учился в институте, там магазин был — вино-водочный. Пару раз с Бананом водку в нём брали. Помню, что он тогда побеленый красовался. Коммунисты на Народной все старинные дома, которые из кирпича, забеливали известью. На фига они это делали, не понятно. Здание, где наш факультет располагался, тоже грязно-белым сияло. Там недалеко, минут десять ходьбы. Да там, в Городище, все кирпичные дома, что до революции построены — белили.
Хорошо, что сейчас почти все уже пескоструем очистили — любо-дорого взглянуть. Сразу видно стало, что кирпичную кладку настоящие художники делали. Просто красота, а не дома! В том районе есть постройки уже новой эпохи, так это в сравнении с ними — небо и земля! Такое же убожество! Кладка кривая и косая, раствор кое-где соплями висит. Заметно, что пытались художественность изобразить, на карнизах, окнах, а получился такой колхозище — уму не постижимо! Может быть, поэтому и белили, чтоб в глаза сильно разница не бросалась. А что — всё ровно беленькое. Не дай бог, дебилы эти вернутся, опять ведь всё забелят.
Так вот, про домик тот — я там раньше мимо частенько проходил, когда учёба была. Целых четыре года. А сейчас он от побелки очищенный, и я не вижу в нём того магазина — облик совершенно другой, красивая кладка, окна видно. Ну совершенно не то здание! Кроме этого сравнения никаких больше ассоциаций не возникает. Всё. Больше в памяти ничего нет.
Марго покачала головой:
— И всё-таки, что-то нехорошее тебя с этим домиком связывает, сам посмотри — Повешенный выпал.
Тимофей округлил глаза:
— Может там кто-нибудь удавился?
— Тим, не сочиняй ерунды! Это же
