Вспышка молнии - Макс Бутт
Тревожно вслушиваясь в окружающее его беззвучие, мужчина внезапно с ужасом для себя осознал тот факт, что двигатели авиалайнера молчат. Обычно, на них не обращаешь особого внимания. Размеренный гул турбин беспокоит лишь по началу, во время взлета. А затем, спустя какое-то время, звук двигателей становится чем-то привычным, неотъемлемым. И лишь когда этот звук прекратился, мозг начал бить тревогу.
Почуяв неладное, Давыдов прильнул к иллюминатору, чтобы посмотреть, что творится снаружи и вновь обомлел. По другую сторону стекла не было ничего, кроме непроглядной тьмы. Ни вспышек молний, ни свинцово-серых туч, ни сигнальных огней. Даже крыльев самолета не было видно. Свет словно растворялся в окружающем мраке, подобно сахару, брошенному в кофе.
Степан Яковлевич не на шутку запаниковал. Он вскочил со своего места и начал бегать по салону, из одного его конца в другой. Мужчина заглядывал в окна, пытаясь рассмотреть хоть что-то, заглядывал во все возможные уголки, проверил кабинки туалетов.
Нигде ничего и никого. Ни единой души. Даже багаж куда-то пропал. Исчезли и личные вещи Давыдова. Его телефон, кейс с документами, бумажник и ключи.
Он попробовал открыть дверь в кабину пилотов, но та не поддавалась. А стуки, крики и призывы о помощи оставались без ответа. От безысходности Степан Яковлевич попробовал открыть люк, закрывавший выход в носовой части самолета. Однако и тут его ждала неудача. Рычаг то ли заклинило, то ли он был заблокирован. Охваченный паникой, мужчина схватил огнетушитель и принялся колотить им по металлической переборке, до тех пор, пока его тело не сковало усталостью. Обессилено выронив баллон, Давыдов грузно повалился на колени, привалившись спиной к стене. Он начал глубоко дышать, судорожно вздрагивая, всеми силами пытаясь успокоить свое разбушевавшееся в груди сердце.
Не хватало сейчас еще и сердечный приступ заработать.
Немного передохнув и придя в себя, Степан Яковлевич решил более не тратить понапрасну сил и здоровья, совершая всякого рода необдуманные, спонтанные действия. Ситуация, в которой он казался, была весьма неординарной и требовала тщательного осмысления. Вытянув ноги и расположившись удобнее прямо на полу в проходе, он начал размышлять обо всем произошедшем.
Необходимо было найти ответ на следующие вопросы: почему Степан Яковлевич потерял сознание, что произошло с самолетом и пассажирами, где он теперь находится и, самое важное, как найти выход из этой металлической западни.
Во-первых, Давыдов никогда не считал себя религиозным, или суеверным человеком. На любой вопрос он искал ответ исключительно материальной точки зрения. И от того, мысль о собственной смерти Степан Яковлевич отмел сразу. Тем более что подтверждением тому были его собственные ощущения. Тяжесть утомленного тела, ноющая боль в напряженных мускулах, потребность в дыхании, ощущаемые в грудной клетке глухие удары тревожно бьющегося сердца. Все это говорило о том, что Степан Яковлевич жив.
Но почему он тогда потерял сознание? В памяти сразу всплыли таинственные вспышки молний, которые, похоже, видел только сам Давыдов. Должно быть это были галлюцинации. Но из-за чего? Логично предположить, что мужчину чем-то опоили. Наверняка, чем-нибудь наркотическим. По-иному видение ярких вспышек объяснить было невозможно.
И здесь Давыдов перешел ко второму пункту. Самолет и пассажиры. Захват террористами отпадал сразу же. Ибо злоумышленники, как правило, никого не травят и не усыпляют. А если и делают так, то со всеми сразу. А Степан Яковлевич отчетливо помнил перед потерей сознания, что все окружающие его люди вели себя нормально и никакого явного дискомфорта не испытывали. Усыплен был только Давыдов. И теперь он остался один.
В этом должен быть какой-то смысл.
Степан Яковлевич встал с пола и еще раз прошелся по салону, от носовой части к хвостовой. Никаких следов присутствия кого-либо другого, кроме него самого. Все это начинало напоминать какую-то мистификацию, или злобный розыгрыш. И какой бы невероятной не показалась эта мысль, но мужчина внезапно ухватился за нее, как за единственно верный вариант.
А вдруг это и, правда, все подстроено?!
Неизвестные Давыдову недруги решили ему насолить. Дождались, когда он решит куда-нибудь полететь, и подсунули ему заранее подготовленный самолет. Усадили в него ложных пассажиров, подкупили экипаж… Это вполне могло объяснить задержку рейса. Потом, уже в воздухе, Степану Яковлевичу каким-то образом дали наркотик. Хотя здесь и возникали проблемы. Ведь с момента посадки в аэробус мужчина ничего не пил и не ел. Однако вещество можно было распылить в воздухе. Через кондиционер, установленный над креслом. А сидевшие рядом люди попросту приняли какое-нибудь противоядие и потому, газ не подействовал на них. Дальше было дело техники. Самолет посадили в неизвестном Степану Яковлевичу месте, людей и все личные вещи убрали, а саму крылатую машину закатили в темный ангар.
Дойдя до последнего ряда сидений, Давыдов развернулся в проходе и с торжествующим взглядом окинул пустой салон, утопающий в полумраке.
Да, он начинал понимать, что к чему.
Все происходящее с ним является чьим-то злым умыслом. Кто-то неизвестный решил либо подшутить, либо проучить, либо помешать Степану Яковлевичу. Но кому, столь могущественному, он мог перейти дорогу? Столь сильных и беспринципных конкурентов у Давыдова в области не было. Если только это не был кто-то из столицы. Наверно, конкуренты его потенциальных партнеров.
Мужчина вернулся обратно к входу в кабину пилотов и снова присел на пол, взяв в руки огнетушитель. Размышлять о личности таинственных злоумышленников было бесполезно. Куда важнее было придумать, как выбраться из ловушки, в которую угодил Давыдов. Ему нужно было каким-либо образом покинуть самолет. Выходной люк не поддавался. Разбивать иллюминатор было бесполезно. Грузный Степан Яковлевич никогда не смог бы протиснуться в столь узкое отверстие. Оставались только окна в кабине. Они должны быть достаточно большими, чтобы через них можно было вылезть наружу. Оставалось сделать лишь пару шагов. Открыть дверь в кабину пилотов, и разбить лобовое стекло самолета, которое бесспорно должно быть чрезвычайно прочными.
Собравшись с силами и поднявшись с пола, Давыдов приступил к исполнению намеченного им плана. Ухватив баллон покрепче, мужчина начал наносить один удар за другим, стараясь бить либо по петлям, либо в район замка. Дверь заметно вздрагивала, и создавалось ощущение, что она не сидит так крепко, как могла показаться ранее. Возможно, навалившись до этого несколько раз всем телом, Степан Яковлевич смог-таки расшатать ее. Тем лучше, значит, вскрыть кабину будет заметно легче и тем больше сил останется на то, чтобы разбить стекла. Однако, ударив очередной раз огнетушителем,
