Чумная Полли и маскарад (СИ) - Татьяна Лаас
Городок тщательно хранил свою свободу, не допуская на свою территорию под видом традиций карнавала проклятийников, высоких полицейских чинов и прочих, кто бы мог сунуть нос в изучение проклятья. Власти и Аквилиты, и Тальмы понимали: как только будет разгадана тайна проклятья, дающая городу свободу от власти храма и короля, как Защитника веры, так падут и все вольности города. Вик сомневалась, что Хейга пустят, даже с учетом того, что он её жених. Впрочем, это его трудности, а не её. Её трудность в том, что ехать все же придется — воля опекуна не подлежит оспариванию.
Вик посмотрела на часы на каминной полке своей небольшой комнаты, которую она снимала в доходном доме неры Клариссы Эртон. Реклама, на которую купилась в свое время Вики, утверждала, что тут «домашний уют за умеренную плату!»… Скорее, благородная бедность за приличную оплату. Комната была отчаянно мала, в ней умещалась только кровать, умывальный столик и старый шкаф для вещей. Уборная и душ были одни на весь этаж. Зато Вики повезло — в её комнате был камин, а, значит, и тепло, правда, за отдельные деньги.
Время приближалось к семи вечера — пора одеваться. Вики выбрала удобный дорожный костюм: блуза, свободная юбка, короткий жакет, привычно скрывающий защитный механит. Правда, его пришлось надеть на правую руку — левой, на которую наложили пять швов, нер Деррик настоятельно просил не пользоваться. Короткое пальто и шляпка без полей, на которой были закреплены гогглы — в Олфинбурге они не понадобятся, тут везде газовое уличное освещение, а вот что ждет в Аквилите, куда поезд прибывал под утро, кто его знает. Искать гостиницу в темноте не самое приятное занятие. Тут без гогглов, обеспечивающих, в том числе и ночное зрение, не обойтись.
Вик посмотрела в последний раз в небольшое зеркало над камином, поправила темно-каштановые, почти неуправляемые локоны, выбившиеся из простого пучка, и вздохнула, смиряясь со своим видом. Красавицей она никогда не была, слишком много взяла от отца, а уж после третьего ранения ей тем более не впечатлять мужчин — к огромным практически бесцветным глазам и слишком длинному носу, добавились бледная, почти болезненная кожа, на которой сейчас особенно сильно выделялись неистребляемые веснушки, и узкие бескровные губы. М-да. Она подмигнула своему отражению:
— Впрочем, замуж мы же не собираемся, подружка!
Как что, какая разница, как она выглядит.
С улицы донесся одиночный свист паромобиля — Хейг выполнил свою угрозу и заехал за Вики. Она подхватила свой багаж и пошла на выход, уже представляя, как на неё будут смотреть девушки-соседки и хозяйка нера Эртон. Паромобили леров не частое явление в этой части города, особенно такой мобиль, как у Хейга. Любили Игнисы пафос.
Собранный под заказ, на высоком шасси, с сияющими в ночи защитными механитами, с ярко-алым капотом и гербом Игнисов на дверцах, паромобиль потрясал воображение обитавших в доме неры Клариссы юных девиц, буквально прилипших к окнам. По возращению из Аквилиты ей прохода не дадут, поняла Вики, останавливаясь на крыльце дома и замечая, как из гостиной, старательно поправляя статуэтки на каминной полке, через окно зачарованно смотрит на паромобиль сама нера Кларисса. Поймав её осуждающий взгляд, Вики поняла — выпнут. Не будут разговаривать — после возвращения её будут ждать вещи на пороге дома и полное осуждения молчание неры Эртон. Вики передернула плечами — не только от холодного ветра, пробравшегося под тонкую ткань пальто, но и от нравов Олфинбурга: тут не любили вмешиваться в чужую жизнь, компенсируя это любовью к домысливанию. Так сплетни и рождались на свет.
Из паромобиля навстречу Вики выскочил шофер в форме дома Игнисов, забирая вещи.
Эван тоже вышел к ней — не смог отсидеться в теплом салоне, что ли?… Девушки с верхних этажей заахали — да, с Эваном потом кому-то, не Вик, повезет. Он был хорош, это даже Вик понимала. Высокий, атлетически сложенный, темноволосый, с благородной сединой на висках, с правильными чертами лица — ходячая девичья погибель, особенно когда улыбается. К счастью, улыбался он редко. Во всяком случае Вики нечасто видела его улыбку, с ней он всегда был сказочно серьезен. Ненависть такая, да. Неулыбчивая.
Эван, несмотря на снег в одном черном костюме, с небольшим букетом в руке, подошел к замершей Вик и предложил руку:
— Добрый вечер, Виктория. Как твое самочувствие?
Она горько улыбнулась, принимая букет и спускаясь по ступенькам:
— Если скажу, что плохое, отменишь поездку?
Он остановился, внимательно осматривая Вики:
— Если все настолько плохо, то я поеду с тобой.
Вики качнула головой:
— Прости, неудачно пошутила. Со мной все в порядке.
Эван еще раз оглядел её с ног до головы и обратно:
— Виктория, я…
— Едем! — твердо сказала она, нервно оглядываясь назад. Нера Кларисса уже перестала делать вид, что занята наведением порядка — она, как и все, замерла в окне эркера, разглядывая странную сцену, разыгравшуюся у порога её дома. Эван проследил за взглядом Вики… И шофер, послушный одному неуловимому жесту Эвана, достал из паромобиля шикарный букет и направился в дом неры Эртон. Вики нахмурилась — хотела бы она знать, что происходит?
Эван добровольно пояснил:
— Приручение одной домоправительницы. Не хочу, чтобы кто-то строил нелепые домыслы о наших с тобой отношениях.
— Эван…
Он вновь подал руку Вики и направился по ступенькам вниз:
— Виктория, я помню наш договор. Я помню все его пункты — от финансовой независимости до свободы выбора жилья и прочего. Просто поверь, пункта об отсутствии заботы о тебе, как о своей невесте, там не было. Или ты хочешь, чтобы по возвращению в Олфинбург тебя ждали вещи на пороге этого дома? — Он сам открыл дверцу паромобиля, помогая Вики подняться в салон по крутой лесенке.
Вик замерла — она не ожидала, что Эван настолько разбирается в нравах восточных районов Олфинбурга. Впрочем, он же отсюда начинал службу. Наверняка, подобные истории всплывали не раз — увезенная любвеобильным лером девушка из бедного района… Эта история стара как мир. Сколько
