Бюро расставаний - Елена Турова
– А госпожа Майер платит много?
– Да.
– Тогда почему же вы хотите от неё уйти?
– Понимаете… У Маши скоро первое совершеннолетие, и стала просыпаться магия. Семейная, как у меня, только в разы сильнее. Не позднее её четырнадцатого дня рождения я должна привязать к ней артефакт.
– А шкатулка в сейфе… – продолжила Елена. – И сколько осталось времени?
– Три недели.
Хозяева агентства переглянулись и присвистнули, а гном перелистнул страницу назад и спросил вдруг:
– Вы ж говорили, что дар передаётся через поколение?
– Да, Маша вот оказалась исключением. Её отец был сильным магом, на четверть эльфом, может, это сказалось?
– Возможно… – Вренн покусал карандаш, но больше ничего не сказал.
Через полчаса Нина Захарова выходила из дверей агентства расставаний, оставив в кабинете пятьсот дукатов предоплаты и подписанный магический договор, согласно которому агентство «Вакарисасеи» в лице Андрея Белановича и Елены Аскановой брало на себя обязательство любым законным способом добиться её увольнения из салона «Цирцея».
Уже стоя в дверях, она улыбнулась смущённо и спросила:
– А что означает это странное слово, которым вы называетесь?
– О, это очень просто! – ответил Беланович. он давно ожидал такого вопроса и ответ отрепетировал до блеска. – Первыми такую услугу придумали в Ниппоне. И слово это по-ниппонски означает «тот, кто делает расставание лёгким».
* * *
Договор был торжественно убран в сейф, после чего Елена, нахмурившись, спросила:
– Гай не возвращался?
– Нет, – покачал головой Беланович. – Не вернулся, не присылал сообщений и магвестников тоже не слал.
– Пикси не могут отправлять магвестники, – педантично поправил его Вренн.
– Зато мы можем кое-что другое! – раздался голосок с подоконника. – И ты мне должна шоколад!
– Ну наконец-то! – воскликнула Елена. – Где ты был и почему не показался раньше?
– Зачем же я на глаза клиентке полезу? – резонно возразил Гай, перепрыгнув на её письменный стол и усаживаясь на краю. – Ну, извини, до четырёх часов вернуться я не успел, там было очень, оч-чень интересно! Но я ни слова не произнесу, пока не получу свой приз.
– Резонно, – кивнула Асканова. – Сейчас принесу.
Когда она вернулась из своей комнаты с плиткой, обёрнутой в золотую фольгу, трое существ мужского пола что-то активно обсуждали. Более того, они замолчали, стоило ей войти в комнату. «Видимо, колдовство семьи Захаровых действовало недолго», – подумала Елена, непроизвольно пощупав лоб.
– Не трогай! – взвизгнул Гай, подпрыгнув на столе и дёрнув её за рукав. – С ума сошла? Испортишь!
– Да ну, не говори ерунды. Вот, держи своё счастье, – она положила шоколадку на стол и села. – Давай, излагай, что там было, в этой «Цирцее»?
Пикси надул щеки, пантомимой изобразил, как он голоден и откусил разом треть плитки. Быстро прожевал, проглотил, остаток завернул в фольгу и спрятал где-то в многочисленных карманах зелёного комбинезона, опасливо косясь при этом на компаньонов. Потом он вновь уселся на край стола и сказал самым деловым тоном:
– Значит, первое и главное: хозяйка салона денежки получает не только и не столько от работы маникюрш и косметологов, сколько от совсем других занятий.
– От каких? – не выдержал гном.
– Во-первых, шантаж. Ну, вы ж понимаете: пока женщине полируют когти и красят кудри, она мастеру расскажет обо всём на свете. А если эта самая мастер ещё и вопросы правильные задаёт, то узнает вообще что угодно. Хоть государственные секреты, хоть семейные тайны, хоть любовные истории. В потайном ящике стола у госпожи Майер лежит толстая тетрадь, за сожжение которой многие личности из высшего света заплатили бы любые деньги, потому что там есть о них информация. Самого, скажу я вам, нелицеприятного толка.
Удивительным образом во время этого рассказа и речь, и манеры Гая изменились кардинально. Теперь он ничем не напоминал разбушевавшуюся обезьянку, напротив, казался мудрым и немного печальным, и вообще – человеком куда большим, чем многие и многие… В который раз Андрей удивился этой трансформации, но тут же об этом удивлении и забыл, потому что пикси рассказывал дальше:
– Про шантаж я точно знаю, сидел у неё в кабинете и слушал, а маникюрши и парикмахеры приходили после каждого сеанса и докладывали. Госпожа Майер слушала и делала пометки, а когда сотрудница уходила, вытаскивала тетрадь и подробно записывала всё: дату, кому рассказали, что именно… Записывала, проговаривала, что пишет, и губами так причмокивала, будто леденец сосёт. Фу, гадость! – Гай содрогнулся, будто ему за шиворот бросили ледышку.
– Тебя не заметили? – деловито спросил Вренн.
– Обижаешь!
– И что, любой из ваших так может?
– Не-а. Только тот, который захочет, чтобы его не увидели. А пикси людям не служат, так зачем бы им хотеть такого? Так что, дальше рассказывать?
– Да, извини, что мы тебя перебили, – ответила Елена, посылая гному суровый взгляд.
– Да-альше. Во-вторых, помимо шантажа есть ещё что-то, чего я не понял. Что-то она продаёт такое… запрещённое, поскольку говорила по коммуникатору и всё повторяла, мол, посылочку жду, посылочка придёт, будьте уверены, всё будет.
– Может, какие таблетки? Пурпурное сердце, пыльца белого лотоса? – предположил Андрей.
– Не похоже… Такие дела просто так по коммуникатору не обсуждают, – усомнился Гай. – И мне показалось, что это что-то магическое, но вот что? Надо будет завтра ещё послушать, она как раз на утро договаривалась о встрече. Говорила… – тут он возвёл глаза к потолку, скривился и заговорил высоким женским голосом: – Да, дорогой мой, приезжайте с самого утра, к открытию. И не забывайте – только у меня качество гарантировано!
– Ну, не проститутками же она торгует? По последним законам за это сразу пожизненная каторга… – покачала головой Елена.
– Ещё раз говорю – завтра всё услышу. А сейчас… – пикси посмотрел на напольные часы, стрелка которых подползала к половине восьмого, и кивнул своим мыслям. – Да, сейчас прошу извинить, у меня встреча.
– С кем?
– С Морфеем! До завтрака не будить!
И он исчез, будто и не сидел только что на краю стола, болтая ногами.
Андрей вздрогнул и сказал:
– Большое, знаете ли, счастье, что он работает на нас, а не против.
– Будем этому радоваться, – ответила Елена. – Итак, завтра я пойду в салон, запишусь на какие-нибудь процедуры и посмотрю на то, что собой представляет эта самая Ангелина Майер. И если Гай прав – а чует моё сердце, он-таки прав! – то, боюсь, нам с ней не
