Научная логика - Вадим Меджитов
Задумавшись о своем, мальчик ненароком загляделся на маленькое каменное изваяние, которое кто-то поставил в центре пруда. Странно, раньше его не было… оно изображало маленькую уточку, которая запрокинула голову назад, фонтанируя из нее слабой струйкой. Плещущаяся вода создавала ощущение умиротворенности, спокойствия.
Было хорошо…
.
.
.
Но почему же эта каменная уточка привлекает к себе столько внимания? Только лишь потому, что она находится в центре композиции?
Келен для проверки бросил кусочек хлеба в сторону фонтана. Уточки, весело расплескивая воду, бросились к своей каменной сотоварке, но, не доплыв буквально чуть-чуть до статуи, разом остановились и принялись кружить неподалеку, вопросительно поворачивая свои клювы в сторону мальчика.
Интересно.
Теперь он бросил угощение чуть ближе. За хлеб тут же создалась импровизированная драка, услаждая своей суетливой непоседливостью случайного человеческого зрителя.
Но мальчику было не до этого – он сосредоточенно смотрел на кусочек хлеба, который слабыми волнами, исходящими от ныряющими за хлебом птиц, прибило к небольшому каменному изваянию.
Странно… не может быть, чтобы они его не видели.
Он повторил попытку. И еще раз.
Результат не изменился, только теперь три мокрых кусочка покачивались у каменной уточки. Живые птицы, казалось, со злобой смотрели на свою неодушевленную соседку, хлопая крыльями и кружа вокруг небольшого фонтана.
Мальчик застыл в сосредоточенном ожидании, не сводя пристального взгляда с центра пруда. Буквально десять минут спустя три уже окончательно размокших производных от кондитерского изделия степенно отплыли от статуи на радость галдящим птицам. Все это произошло столь незатейливо и просто, что можно было поверить, что ниспадающая вода из клюва каменного изваяния да суетливые движения плавающей вокруг живности создали своеобразное течение, по которому хлебушек и отплыл от камня.
Но мальчик понимал, что физика тут была совершенно ни при чем. Он слегка улыбнулся. Становилась все интереснее.
Он осторожно оглянулся. Вокруг никого не было. Обострив слух, он понял, что все уже расположились за обеденным столом, обсуждая всякую человеческую нелепость.
Он также заметил, что рядом с ним еще стояла бутылка вина, которую он заблаговременно достал из пакета. Но пить уже не хотелось. Любой алкоголь, что бы ни говорили люди, блокирует энергетическое восприятие окружающего мира, но никак не обостряет его. Да, оно помогает остаться наедине с собственным миром, но такое удовольствие редко обходится дешево. Никакие катализаторы не были изобретены создателем этого мира, как обязательные, в этом он точно был уверен. Поэтому различные наркотики и спиртное каждый должен принимать лишь на собственный страх и риск, точно отдавая себе отчет, что ответы, которые они дают, оставляют после себя лишь еще больше вопросов.
Келен в задумчивости уставился на каменное сооружение в центре пруда. Видимо, в таком положении он просидел довольно долго, раз из глубин рассуждений его вывел резкий щипок в области щиколотки. Он посмотрел вниз – какая-то смелая уточка вышла на берег и теперь озадаченно смотрела на него, выступая неким проводником воли от своего утиного народа.
Что хлеб не кидаешь, а, человек? Мы тут вечно будем тебя ждать?
Келен извинился перед уткой и в награду за такую необыкновенную смелость дал ей приличный кусочек хлеба, который она тут же проглотила под завистливое кряканье своих сотоварок. Затем мальчик подтолкнул утку ногой обратно к пруду и стал ленивыми движениями отщипывать маленькие кусочки от хлеба, скатывать их в аккуратные шарики и кидать в сторону водной глади.
Но мысли его работали в разрез его автоматическим движениям. Он застрял в мысленном карточном домике, полностью состоящем из парадоксов и логических тупиков. Ведь если эта статуя представляла собой то, о чем он думал, то обострить свои чувства в данный момент, открыться всему окружающего его миру, впитать в себя кружащую вокруг него энергетику… равносильно обнаружению. А затем и смерти.
Умирать сегодня, да и в ближайшее время, точно не входило в его планы.
Из глубин сознания его вывели раскатистый звук да дрожание земли под ногами. Как будто что-то взорвалось… да так, что это задело сразу несколько планов мироздания.
Но он без отрыва продолжал смотреть на каменную уточку, которая словно расплылась перед его глазами, а затем снова собралась воедино. Он решил рискнуть и слегка открылся миру, вдохнув полной грудью прекрасный запах ухоженного сада, мирное щебетание благородных гостей, беспокойную панику уточек, которые все разом захлопали крыльями после того странного взрыва, а также… он разом закрылся и хищно ухмыльнулся.
Да. Это именно то, что он и думал.
Теперь осталось посмотреть, что послужило причиной такого сильного энергетического потрясения. Неподалеку раздавались любопытные возгласы аристократов – они высыпали на террасу и указывали своими перстами в небо.
В котором виднелась струйка дыма, поднимающаяся над дальними городскими кварталами.
Что ж. Можно и глянуть ради приличия. Но сначала…
Он окинул взглядом вино и остатки хлеба. Должно же это как-то пригодиться, верно?
–
– Хочешь пончик? – деловито спросила Фрея у мальчика.
Он с благодарностью принял от нее угощение.
– А сколько ты их купила? – поинтересовался он.
– Пятьдесят девять штук. Больше у продавца не было, – просто сказала она.
– А не много? – Келен в изумлении поднял брови.
– Я очень люблю пончики, – логично ответила Фрея.
Больше вопросов мальчик не задавал.
Они, как и многие зеваки, собрались у развалин того, что ранее называлось аптекой. Фрея оказалась здесь первой из-за того, что прогуливалась неподалеку. Она поведала Келену, что взрыв был такой силы, что у одной проходящей мимо дамы снесло с головы шляпу. Девушка успела в последний момент подхватить ее до того, как она упала в лужу, а благодарная дама с радостью поведала ей, где можно купить вкусных пончиков.
Почему-то большинство приключений Фреи выходили на словах крайне… милыми. Конечно, кроме тех, где человеческая плоть не выдерживала давления ее острых зубов. Но в последнее время это случалось все реже, но мальчик любил и такие истории. При любом исходе она была для него самым милым существом на земле. Даже когда представала перед ним целиком и полностью в крови. По мнению Келена, в жизни может случиться всякое – не винить же себя за случайные проступки? Бывает, иногда трудно сдержаться, но жизнь все равно же продолжается, верно? По крайней мере, для них.
Он ленивым взором осматривал место происшествия, уплетая действительно крайне вкусный
