Серебряное кольцо - Олег Александрович Сабанов
Вернулся поздно вечером в свой дом юноша уже другим человеком, открывшим для себя новые грани в переживаниях восторга, легкости, красоты и удовольствия. Последующие несколько свиданий внешне протекали одинаково. Агата всегда приходила одна, украшала мизинец бастарда своим кольцом, и они наслаждались друг другом посреди осеннего буйства, деля огромный мир радости, взаимных прикосновений, страстных поцелуев и удивительных историй на двоих.
Неизвестно, как долго могли продолжаться их тайные вечерние встречи, если бы не посыльный от графа, прискакавший ранним утром предпоследнего сентябрьского дня. В привезенной им бумаге Реджинальд настойчиво просил своего сына без промедления прибыть в замок, однако причина столь срочной просьбы в тексте была опущена. В голове Вилберна стали зарождаться картины одна ужаснее другой: от объявления войны соседнему княжеству, до агонии графа на смертном одре. Недолго думая, он собрался, оседлал своего коня и вместе с посыльным умчался в замок. Однако представ перед Реджинальдом юноша со скрытым разочарованием узнал, что все дело было в смерти старого библиотекаря Говарда, а точнее в его преемнике на этой должности. Новый заведующий библиотекой при замке получил в наследство от плохо соображающего перед кончиной предшественника настоящий книжный бардак, в котором запутался бы даже самый начитанный черт. Зная страсть Вилберна к книгам, а также то, что он часто и подолгу пропадал в библиотеке, новый хранитель рукописных и печатных изданий уговорил графа вызвать его в замок для посильной помощи в восстановлении порушенного библиотечного порядка. Отказать отцовской просьбе бастард попросту не мог, ведь благодаря его деньгам он имел относительную свободу действий и мог наслаждаться, природой, уединением, а теперь еще удивительными встречами с прекрасной и загадочной Агатой, открывшей ему свое сердце и удивительный мир кольца.
Помогая новому библиотекарю расставлять книги по полкам в строгой зависимости от их тематики, года написания, издателя и автора, юноша мысленно пребывал наедине с Агатой и представлял, как в солнечных лучах поблескивает волшебный металл на его мизинце. Несмотря на то, что по прибытии в замок бастард почувствовал легкую слабость и дискомфорт, работа по воссозданию библиотеки спорилась. Облаченный в расшитый золотом индийский халат граф, вечерами навещал ее огромный зал и вполне довольный увиденным, удалялся на балкон дымить своей старинной трубкой. К десятому дню нужда библиотекаря в молодом помощнике отпала, и Вилберн, на удивление отца, сразу же попросил у него разрешение отправиться в свое прибежище на холме.
Несмотря на неважное самочувствие, прискакавший домой бастард, успел смыть с себя дорожную грязь и ранним вечером того же дня был под черными ветвями разбитого дуба. Солнце быстро клонилось к горизонту, длинные тени окружающих поляну деревьев падали на пожухлую траву, холодный разреженный воздух щекотал ноздри, с заводи противно тянуло разросшимися за лето водорослями. Из-за разыгравшегося в сгустившихся сумерках приступа куриной слепоты у Вилберна пошла кругом голова. Он аккуратно прислонился спиной к стволу дуба и закрыл глаза, а когда через несколько минут поднял веки, увидел прямо перед собой долгожданный силуэт Агаты в черном платье и такого же цвета чепце.
– Слава Создателю! Признаться, я уже не надеялся тебя сегодня увидеть, – выдохнул бастард и потер ладонями глаза. – По кому траур носишь?
– По сестре, – глухо ответила девушка.
– Что случилось с Селеной? – воскликнул юноша, еще не понимая до конца смысл услышанного.
– Смерть забрала у нее близнеца, – почти шепотом промолвил траурный образ.
Подавшись к девушке, Вилберн хотел дотронуться до ее бледной щеки, но она резко отпрянула назад всем телом. Именно эта спонтанная реакция на проявление нежности с его стороны окончательно прояснила бастарду весь ужас ситуации.
– Извини, если обидел, – собравшись с духом сказал юноша. – Будь добра, объясни толком, в чем дело?
Девушке в черном явно было тяжело начать свой рассказ, она долго подбирала первые слова, но постепенно в сбивчивых выражениях все же донесла до Вилберна страшную суть. Первым делом она сухо представилась, хотя бастард и так понял, что перед ним стоит Селена, лишь только девушка открыла рот. Однако он боялся себе в этом признаться и до последнего отказывался ей верить, надеясь на чудо. Как выяснилось, ее сестра Агата скончалась от сердечного приступа вернувшись с прогулки вечером того же предпоследнего дня сентября, утром которого Вилберн ускакал в графский замок. Несколько минут онемевший юноша стоял как каменное изваяние, вглядываясь в бледный лик близнеца Агаты.
– Ее убило кольцо, – спокойно добавила она, прерывая затянувшееся молчание. – Точнее злоупотребление той силой, которую оно источает. Сестра никогда не могла держать язык за зубами, поэтому наверняка рассказала тебе о проклятии нашего рода и подарившей волшебное кольцо бабушке. Она ведь мне не раз признавалась, что поделится тайной с тем, кого полюбит.
– Да, мне известно все, – подтвердил ее догадку бастард чужим голосом.
– Все, да не все! – неожиданно дерзко рявкнула Селена. – Я своими ушами слышала, как бабуля Дженис наказала Агате делить силу кольца со мной поровну и предостерегала ее от чрезмерного увлечения его обоюдоострым действием. Однако после смерти бабули сестра, пользуясь моей врожденной застенчивостью и нерешительностью, стала по своему усмотрению распоряжаться кольцом, разрешая носить его мне пару часов в день, чтобы я совсем не обессилела. Сама же понемногу впадала в зависимость от волшебного воздействия бабушкиного подарка, все реже снимала кольцо с руки, а когда встретила тебя даже спать с ним стала. Вот сердечко и не выдержало.
– Ужас какой! – промолвил Вилберн, обхватив голову руками.
– Она сама виновата… А настоящий ужас в том, что сестру похоронили с этим кольцом. Я пыталась его потихоньку снять в суматохе злополучного вечера ее смерти, но была замечена за этим занятием тетушкой Камиллой, которая потом строго проследила, чтобы Агата легла в могилу со своими украшениями. Тетю я не виню, ведь она ничего не знала о силе кольца, а меня вообще всегда считала полоумной, – заключила Селена
