Меч Святогора - Владимир Альбертович Чекмарев
Потом естественно пошла череда пиров, но тут в глубине степей вспыхнул знакомый зелёный маркер и я направился туда, взяв с собой когорту Кицуне. Кочевья попадавшиеся по дороге мы уничтожали, уж больно на многое мы насмотрелись в невольничьем лагере.
Очередная точка была на вершине холма, это был самый натуральный ДЗОТ середины ХХ века со старой земли, холм вокруг был усеян скелетами разной степени сохранности, а в ДЗОТе мы обнаружили три проржавевших Шварцлозе времен Первой мировой, россыпи из тысяч позеленевших гильз и три новеньких австрийских гвардейских каски. Один из пираний проворчал, что тут только бравого солдата Швейка не хватает. Да-а-а, судя по всему от старых демиургов тут будет еще немало сюрпризов. Меч лежал на штабеле ящиков с патронами и растворился черным дымом, как только я дотронулся до эфеса.
Патроны были как новые, ящики с ними, судя по всему, обладали индивидуальным стазисполем. Синтетки сразу сделали стойку на Шварцлозе и я милостиво соизволил создать отдельную алу «тачанок», по образу предыдущих сухопутных платформ, но организационно прикрепив ее к одной из Черных галер. Так закончился очередной фрагмент анабазиса.
Глава 40
По дороге домой мы сделали небольшой крюк, в результате чего, Смолянское княжество также стало моей вассальной территорией и вот как это произошло…
Среди освобождённых полонян оказался княжич этого княжества Глушата, которого продал в рабство родной дядя, убивший его отца с помощью пиратского десанта и женившийся на его мачехе. Короче, почти Гамлет*. А пираты сделали главный порт княжества своей базой и в некогда мирном и спокойном княжестве, царил полный беспредел. Княжич не смотря на тормозное имя сразу же предложил мне следующий гешефт… я помогаю ему вернуть княжескую шапку отца, а он приносит мне вассальную клятву. Это небольшое княжество было окружено древним елово-сосновым лесом, и экспортировало смолу в бочках и янтарь, и данное перспективное приобретение мне понравилось. Наша эскадра, не мудрствуя лукаво зашла в порт и выжгла пиратскую флотилию, причем в плен пиратов не брали. А отом, после зачистки порта, мы с княжичем сошли на берег, в сопровождении синтетов вышли на главную городскую площадь, где княжич объявил, что возвращает свой престол, ибо коварный дядя и все его родственники отравили себя ядом (в качестве яда выступали арбалеты и катаны первой Лисьей алы). Народ косясь на арбалеты и аркбаллисты синтетов, естественно безмолвствовал, но тут молодой князь объявил, что в честь праздника дарит народу пол сотни бочек вина из княжеских подвалов и дома трех ближних бояр узурпатора на разграбление, а я добавил, что так как мой друг князь Глушата выразил желание стать моим вассалом и все тут присутствующие теперь и мои подданные, я жалую им шесть дюжин бочек медовухи, шесть дюжин окороков копченых и еще жалую пять тысяч серебрушек, которые синтеты стали немедленно кидать в народ. После этого, в легитимности новой власти, никто уже не сомневался, тем более, что дядя узурпатор и его пираты, уже сильно поднадоели местному населению. Что интересно, молодой княгиней стала капитанша одной из Черных галер, синтетка естественно. Буремир утешил меня, сказав, что принял меры и деторождение у этой пары, будет иметь место, то есть династия продолжится.
Когда я рассказал историю про Гамлета из Смолянского княжества, Мастеру-воеводе, боярину и маэстро по совместительству, Владимиру Качесову, он воспылал творческими фибрами своей души и сваял монументальную музыкальную драму — «Житие княжича Глушаты». Там княжич, по воле либретиста, помимо реальной истории, добавил в свои приключения… путешествия в страну русалок, битвы с чудовищами, знакомство с веселым пьяницей Лешим, который перейдя с кукурузного самогона на медовуху, из алкоголика превратился в милого слегка выпивающего персонажа. Ну и образ прекрасной княжны, ушедшей из-за злых родственников в пиратки и ставшей потом супругой главного героя, сильно украсил сюжет. Узнав об этом спектакле и инкогнито его посмотрев, Верховная, Жрица Косяка Видящих Сайена, прислала маэстро ладью заполненную речным жемчугом и потребовала, что бы в театре при моей Большой ярмарке, русалок, играли ее русалки, маэстро согласился, но с условием, что и в его театре, русалки тоже войдут в труппы. Надо ли говорить, что аншлаги в этих театрах стали постоянным, а Сайена, периодически играла сама себя. Я оставил молодому князю черную галеру его жены и алу синтетов в качестве бодигардов и мы отправились назад в Замок.
Глава 41
Мы готовились к новому дальнему походу… Надо было пройти несколько сот километров по Реке, притокам и каналам, дабы попасть в три соседствующих друг с другом княжества, в каждом из которых, судя по значкам на карте, присутствовала точка с мечом. Мы долго совещались с генералом Мазуром и его аналитиком (Кицуне так же присутствовала), но пришли к выводу, что анабазис с мечами надо по любому продолжать, тем более, что с каждой новой попыткой инициации, у меня повышалась магическая составляющая, а в Замке и Поместье открывались новые уровни, а на виртуальной карте новые объекты. Я дал Мазуру горсть амулетов и научил с ними обращаться, у Кицуне вообще появился хороший магический уровень, но всего я им естественно не раскрывал, хотя что-то они безусловно чувствовали.
В поход я решил пойти эскадрой… Помимо «Челна» под аватарой купеческого кораблика (в дальних краях ожидались непуганые пираты) присутствовали три Черных галеры с экипажами из синтетов под флагом адмирала Пятницы. Всего на эскадре дислоцировалась когорта синтетов, включая личный манипул Кицуне и был еще генерал-майор Тараканов с алой шпионов синтетов, из которых он собирался в портах посещаемых нами по дороге, создать шпионскую сеть. Синтеты были так сказать из спец-заказа, т.е. имели улучшенные модули магосвязи, возможность к мимикрии и трансформации, и базу данных шпионских навыков. Да, можно конечно убрать человека из Конторы, но Контору из человека убрать невозможно, а «молчи-молчи», он особист и в сказочном мире. Кстати, к чему Тараканов не мог тут никак привыкнуть, так это к локализованным временам года на берегах Реки, тут ему даже порой изменяло самообладание и каждый раз при пересечении климатических границ на лице генерала особиста, явно отражались эмоции.
— «Понимаете князь»- сказал он
