Леди для первых рыцарей (СИ) - Алая Лира

Магия Далерии всегда была сильна. Именно тут она развивалась быстрее всего, именно здесь рождались самые сильные маги. И чем сильнее магия, тем больше ограничений она накладывала, иначе мир бы легко рухнул.

Поэтому появились правила. Лекарь не должен калечить пациентов, воин не должен убегать с поля боя, бросая товарищей, стражник должен верно защищать тех, кто слабее. Нельзя бессмысленно убивать, разрушать или причинять боль. Магия требовала этого. Как только ты нарушал запрет, то она ослабевала. Чем больше и чем сильнее маг игнорировал правила, тем меньше в нем оставалось магии, пока он не становился обычным человеком.

Более того, не стоило причинять не только физическую, но и моральную боль. Уважать родителей, воспитывать детей, любить жену или мужа. Каким-то образом дело никогда не доходило до абсурда: магия понимала, что ссоры — это нормально до определенного момента. Например, пока вы не подняли руку на жену или не бросили проклятьем в родителей.

С выбором супруга магам вообще было довольно тяжело. Мало того, что он должен быть тебе приятен, так еще и владеть магией. Необязательно сильной магией! Хотя бы чуть-чуть. Соединять свою жизнь с немагами было чревато: простые люди жили меньше магов, к тому же, не всегда понимали многие магические заморочки.

Так и родились ритуалы принятия, когда сильные маги проверяли совместимость. Разумеется, на эту совместимость влияли не только сила и характер, но и взаимоотношения. Потому для сильных магов выстраивалась самая настоящая цепочка действий: узнать друг друга поближе, пообщаться платонически, потом перейти на физический уровень...

Чем сильнее был маг, тем больше было пунктов и требований. Труднее всего приходилось мужчинам в Далерии, потому что здесь магов среди них было больше. Браки с иностранками не сильно подходили по политическим причинам. В какой-то момент были даны разрешения на тройственные союзы, а потом их становилось все больше и больше.

— Но, признаюсь, я очень плохо помню из истории эти моменты, — сказал Глен. — Лучше тебе почитать хронику, там все будет интереснее. А я попробую дойти до традиций.

Маги, которые не обладали такой большой силой, относились к поиску партнера проще, но отнюдь не легкомысленно. Они начинали со знакомства, потом получали разрешение от родителей, а после начинали ухаживать.

— Это все звучит так, словно магия желала превратить Далерию в сказочную и безоблачную страну, — не сдержалась я, когда Глен замолчал, позволяя себе перерыв.

— Возможно, так оно и было. Но ты же, Марион, должна хорошо знать людскую природу, верно? В какой-то момент кому-то пришло в голову, что играть по правилам, которые диктует магия, это глупо. Но и терять силы — тоже. Поэтому люди стали придумывать различные «обходные» пути, искать лазейки. Смысл тех правил, которые пыталась в нас заложить магия, полностью исказился. Разумеется, оставались те, кто строго им следовал, но такие были в меньшинстве.

— И магия исчезла?

— Не так быстро, не так быстро, — сказал Глен. — Такие вещи не происходят в одно мгновение, да и нарушения должны быть серьезными.

Когда настал период отрицания правил, заложенных магией, взбунтовался совет высших магов и развязал войну. Та война стала истинной катастрофой для всего живого. Вот только в какой-то период все маги — не только те, кто нарушал правила и развязал войну — стали терять свое силу. Она словно уходила в пустоту.

— Таким образом, мы пришли к практически полной потере магии. Конечно, у нас в Далерии кое-какая магия оставалась, более того, наши мудрецы отчаянно искали выход из ситуации, желая вернуть магию. И пришли к выводу, что нам нужно соблюдать те правила, которые диктовала древняя магия. Тогда мироздание поймет, что мы одумались, и вернет на наши земли истинные силы.

— Красивая легенда, — сказала я. — А правила — это традиции?

— Да, можно сказать и так. Правила были для истинных магов, которым была подвластна древняя магия. Для нынешнего народа Далерии эти правила стали традициями. Хотя не могу утверждать насчет наших королей. У них магия совершенна иная, пожалуй, наиболее приближенная к древней.

— А сами традиции?

— По ним есть целый свод. Но, разумеется, какой-то минимум существует. Например, знакомство, после— первое свидание. Потом необходимо спросить разрешение родителей на ухаживание. После этого разрешения начинаются различные игры и развлечения, цель которых — максимально сблизить троих людей. Обычно двое мужчин начинали ухаживать за одной девушкой, так что такой порядок считался идеальным.

— А какой смысл, если мы уже женаты, знакомить меня с этими традициями?

— Большой, — ответил мне... Блейк. — Следование традициям — это не только ради какого-то практического результата, но и ради удовольствия. Удовольствие ведь тоже важно, разве нет?

Возразить не получилось — вместо того, чтобы согласиться и спокойно ответить, я восприняла слова об удовольствии чуть-чуть иначе. А потому уткнулась в плечо Глена и что-то невразумительно пробормотала.

— Да, думаю, пора уже поговорить не о чистом удовольствии.

Глава 29

После только что пережитого удовольствия ноги отказывались не только меня держаться, но и просто двигаться. Бурная ночь (точнее, день) любви, оказывается, была способна выбить из головы самые стойкие и неприятные мысли. Я облизала губы и зашипела: кажется, я их полностью искусала, когда

— Мне определенно нравится эта традиция, — сказала я, решив отбросить стеснение хотя бы на то время, пока умудрилась вырвать у смеющегося Глена одно-единственное одеяло, чтобы прикрыться.

— Которая? — хитро хмыкнул Глен.

— Которая эта, — ответила я ему в тон.

— Тогда, скорее всего, тебе понравится и следующая традиция. Устроим отличное свидание, которое точно запомнится, — предложил Глен.

— М-м, а это не слишком? У нас тут нападение, непонятное пророчество, священник, кулон, а вы предлагаете развлекаться? — удивилась я, но как-то лениво. Лежать между мужьями было приятно.

— В самый раз, — сказал Блейк. — По поводу пророчества перерывают архивы маги, священник мертв, кулон пытаются расшифровать. Сейчас самое незагруженное и безопасное время, чтобы устроить свидание.

— Блейк, ты можешь быть как-то романтичнее? — спросил Глен с кислым выражением лица.

— Зачем? — поинтересовался тот. — На Марион это не работает, а стараться ради тебя я не планирую.

— Скажи мне, дружище Блейк, как я тебя не прибил за годы нашей дружбы? В этом виновато мое безграничное терпение?

— В этом виновато лишь то, что по силе я равен тебе, вот и все.

— Кстати, леди Марион, вот мой вопрос тебе. Скажи, что на тебе сработает? Что нам нужно сделать, чтобы ты воспринимала нас как мужчин, мужей, супругов? — неожиданно переключился Глен, а я засмеялась:

— Я бы сказала, что повторить, но я слишком устала.

— Нет уж, это за ответ я не засчитываю. — Глен надулся как ребенок. — Конкретно, очень-очень конкретно. И не то, что касается постели. Здесь все и так слишком хорошо.

— Я не знаю, что ответить, — честно сказала я. — Когда я начинаю думать, то понимаю, что у меня в голове пусто. Может, зададите наводящие вопросы?

— Хорошо. Куда бы ты предпочла отправиться на свидание? — сказал Глен.

— В библиотеку? — осторожно ответила я, с неудовольствием отмечая, что Глен начинает смеяться. И даже Блейк насмешливо фыркает.

— В общем, Глен, кажется, пора нам провести время с пользой и удовольствием, — сказал Блейк, поднимаясь.

И как он ни капли не стеснялся своей наготы? Я остановила взгляд на его плечах, потом руках, которые... которые... Бо-о-о-же, я даже назвать мысленно это не могу!

— О какой пользе ты говоришь? — подозрительно уточнил Глен. — Только не говори, что ты собираешься первое свидание провести в библиотеке за поиском подходящего пророчества.

— О! И как ты догадался? — Блейк продемонстрировал удивленное лицо, заставив Глена абсолютно неприлично выругаться и застонать: