Под снегом. Том I (СИ) - Волков Олег Александрович "volkov-o-a"

Эмоциональный фон капитана Язефа поплыл завистью и сожалением, хотя где-то в глубине пробился родничок надежды и вожделения. Жемчужина, большим пальцем левой руки Туран приподнял исписанные листы, это прозвище, причём ни раз, уже мелькало в показаниях свидетелей. Ну это ладно, гораздо интересней другое.

Похоже, эта самая Жемчужина капитану Язефу не по карману. Военный строитель был бы совсем не против, чтобы она «потёрла ему спинку». Но, с другой стороны, теперь, с его новой должностью и более высоким жалованьем, он вполне может надеяться стать постоянным клиентом «Лёгкого пара».

– А как вёл себя подполковник Ксижен второго февраля, накануне гибели? Вы не заметили ничего необычного? Может, нервничал? Или, наоборот, был слишком спокоен?

– Да нет, – капитан Язеф пожал плечами. – Тот день прошёл как обычно. Вечером подполковник Ксижен, как обычно, покинул Контору. Куда пошёл, извините, не знаю, – капитан Язеф развёл руками. – Может, домой, может, в ресторан, может, в баню. Я сам в тот день на объекте задержался, как раз в том самом кессоне под опору №2. Оттуда я и пошёл домой, в Контору не заходил вовсе.

Прежняя лёгкость в эмоциональном фоне капитана Язефа испарилась. Внутренне хозяин кабинета напрягся, будто приготовился к схватке с медведем-шатуном. Хотя, и это нужно признать, инженер не врёт. По крайней мере, не врёт в наглую.

– А где были вы вечером второго февраля, когда был убит подполковник Ксижен?

В душе капитана Язефа хлопнула ну очень громкая петарда жуткого недовольства. На мгновенье эмоциональный фон инженера расцвёл яркими жёлтыми искрами и… сменился на решимость идти до конца.

– Как я уже говорил, – на лице капитана Язефа не дрогнул ни один мускул, – вечером второго февраля я был дома. Можете проверить. Мой адрес: Хлебная улица дом 12. Я там меблированные комнаты снимаю.

Простой, казалось бы, вопрос и такая бурная реакция – очень плохой признак. Но, Туран машинально записал адрес, ничего не поделаешь: собственные ощущения эмпата в протокол не занесёшь, служить доказательствами в суде они не могут. И правильно, что не могут. Капитан Язеф что-то скрывает. Только что именно? Нужно копнуть в другом направлении.

– Вы уверены? – Туран попытался пронзить капитана Язефа глазами.

– На все сто, – как ни в чём не бывало ответил капитан Язеф.

Былого эмоционального всплеска в эмоциональном фоне военного инженера больше нет. Даже хуже – хозяин кабинета окончательно успокоился.

– Уважаемый, – в голосе капитана Язефа проскользнула эмоциональная усталость, – в тот вечер я досыта набегался по льду Витаки. Устал как собака. К тому же, в тот вечер была метель. Мне тем более никак не хотелось куда бы то ни было идти.

Во чёрт, Туран молча стиснул зубы. И ведь не врёт, говорит как на духу. Впрочем, допрос свидетеля пора завязывать.

– Благодарю вас за обстоятельную беседу, – Туран демонстративно захлопнул блокнот.

– А протокол, – капитан Язеф вытянул шею, – неужели оформлять не будете?

– Буду, конечно же, но позже. Для чего официально приглашу вас в Управление полиции. А сейчас мы всего лишь мило беседовали.

В тот момент, когда беседа, она же допрос, закончена, люди обычно переживают облегчение, мысленно воздают хвалу Великому Создателю, даже если они ни в чём не виновны. Эмоциональный фон капитана Язефа остался ровным. Это странно. Впрочем, покидать Контору ещё рано.

– Капитан, – Туран поднялся из-за стола, – я хотел бы поговорить с вашим привратником, или кто там у вас сидит у входа.

– А, – капитан Язеф усмехнулся, – это Пачар, Пачар Руднев. Он у нас и привратник, и сторож, и дворник. Он даже живёт здесь, в Конторе. На первом этаже, как раз рядом со входной дверью, у него имеется небольшая каморка.

– Это, конечно же, прекрасно, но хотелось бы побеседовать с утусом Рудневым в каком-нибудь кабинете. Надеюсь, у вас найдётся свободный?

За время работы в сыскной полиции Снорка Турану регулярно приходится беседовать с дворниками и прочими привратниками. Собственный опыт подсказал мудрое правило: если от дворника неприятно пахнет, то в его сторожку, комнату или где он там живёт, без острой необходимости лучше не заглядывать вовсе. Без постоянной женщины, жены, мужчины очень любят превращать собственное жилище в свинарник. Да и о чём поведает утус Руднев новоявленному главному инженеру знать необязательно.

– Э-э-э…, – глаза капитана Язефа на мгновенье упёрлись в потолок, – думаю, соседний кабинет вам вполне подойдёт. Не так давно я делил его с другими инженерами, но сейчас он свободен. Все мои коллеги на объектах и вернутся лишь ближе к концу рабочего дня. Если вообще вернутся, а не отправятся сразу домой.

Глава 13. Туши свет и уноси ноги

Кто бы мог подумать, Туран переступил порог, не стоит судить по кабинету главного инженера о всей Конторе в целом. Не иначе, самый главный на стройке только для себя выбил просторный и достаточно удобный кабинет. Рабочее место инженеров, как говорится, и рядом не лежало. Если одним словом, то конура. Три самых обычных письменных стола приставлены левыми торцами к стене, как парты в очень маленьком классе. Два больших книжных шкафа практически полностью загородили и без того неширокий проход. И бумаги, целые кучи папок, чертежей, гроссбухов и листов кальки застилают столешницы. Хотя тот, что у окна, завален в несколько меньшей степени. Одна радость – довольно светло. Зимний день в разгаре, великолепная Ягира заглядывает в кабинет инженеров через квадратное окно с толстыми деревянными рамами. Вполне можно обойтись без свечей и керосинок.

Зимнее пальто и меховая шапка повисли на пустой вешалке у входа. По крайней мере, на дровах в Конторе не экономят, ещё одна печь-столбянка «дышит» приятным теплом. Туран присел за стол возле окна. Если сдвинуть гроссбух и пачку серых папок в сторону, то на столешнице появится достаточно свободного места для блокнота. Дверь в кабинет растворилась с тихим шелестом.

– Мастер, – молодой помощник переступил порог, – я привёл его.

– Отлично, Смаг. Утус Руднев, прошу вас, присаживайтесь, – прямо карандашом Туран показал на свободный стул возле стола.

Обычно обыватели перед началом допроса дрожат от страха и неуверенности, но только не Пачар Руднев. Эмоциональный фон служителя Конторы трясётся от нетерпения и предвкушения. Дворник, привратник и кто он там ещё жаждет поделиться свежими слухами и домыслами. Но, видать, первое знакомство в вестибюле Конторы пошло утусу Рудневу впрок. Пусть вопросы распирают ему грудь, однако служитель смиренно молчит. Вместо старой солдатской шинели на его плечах не менее старая и весьма потрёпанная гимнастёрка. Только вместо положенного по уставу кожаного ремня тощая талия служителя перетянута простой верёвкой. Туран недовольно поморщился, уж лучше бы Руднев остался в шинели. От служителя Конторы несёт застарелым потом как от бездомного попрошайки. Смаг, как обычно, присел на соседний стул и как будто растворился на фоне бревенчатой стены.

Утус Руднев терпеливо ждёт и нетерпеливо елозит валенками по полу. Но прежде, чем задать самый первый вопрос, Туран «прислушался». Капитан Язеф – мутный тип, от него можно ожидать чего угодно. Но нет, только не на этот раз. Новый главный инженер не припал ухом к стене, а сидит за столом и думает, напряжённо думает. Его голова под самую маковку забита бухгалтерией. Чувствуется, как капитан Язеф то и дело переключает внимание на счёты.

Что самое удивительное, капитан Язеф совершенно спокоен. Впрочем, со дня смерти Варма Ксижена прошло не так уж и много времени. Капитан ещё не успел понаделать собственных глупостей. Ну а если такие всё же всплывут, то он может смело списать их на убитого предшественника. Ладно, Туран распахнул глаза, клиент ждёт.

– Ваше полное имя, пожалуйста, – Туран подхватил со столешницы карандаш.

– Пачар Моянич Руднев. Из деревни Починок я, это здесь недалеко от Ничеево. В двадцать восьмом году забрали меня в армию, типа, обещали человеком сделать. Вот все двадцать пять лет и отслужил рядовым. Это уже перед самой отставкой меня ефрейтором сделали. Подполковник Ксижен меня служителем в Контору взял, дорогу железную тогда в аккурат строить начали.