Константин Соловьёв - "Мерценарий"

«Тридцать тысяч… Это мой заработок за три года, если не больше».

«Что-то мне подсказывает, ты согласился бы и без денег, - ухмылка Вурма была колючей и холодной, - Только лишь за одно противоядие».

«Я мог бы попросить и больше».

«И не ушел бы отсюда живым. Русский был прав, ты жаден».

«Он был прав, когда назвал меня падальщиком. На огромной свалке вроде Пасифе быть падальщиком выгоднее всего. Крупные звери с большыми клыками и мощными мышцами тут не выживают. Слишком переплетены и запутаны пищевые цепочки. А вот крысы или пираньи чувствуют себя превосходно».

«На счет самодовольства он тоже был прав. Когда тебе надоест самолюбование, возьми кофе с сахаром. Мы на пределе углеводного голода».

«Дай мне еще десять минут, Вурм, и я угощу тебя самым сладким кофе, который только возможен в этой части города. Черт, да тебя вывернет наизнанку, столько там будет углеводов и алкалоидов!..»

Вурм некоторое время сохранял молчание и заговорил только тогда, когда Маадэр приблизился к входной двери «Целлиера».

«Все-таки странный этот старик. Тебе так не показалось?»

«Мне доводилось встречать и более опасных людей».

«Я не об этом, дурак, - презрительная гримаса Вурма обернулась для Маадэра легким ожогом затылочной доли, - Он ведь не производит впечатления доверчивого человека, верно?»

«Верно, - вынужден был согласиться Маадэр, - Он производит впечатление человека, способного удавить на месте из-за одного лишь подозрения».

«Тогда почему он отпустил тебя так легко? Без «клопа», без сопровождения. Поверил на слово? Человеку с твоей репутацией?.. «

Маадэр замер на самом пороге, прежде чем шагнуть на лестницу. В подкорке, одновременно с Вурмом, закопошилась мысль, прежде отчего-то им незамеченная. Действительно, разве не странно, что…

Маадэр неожиданно для себя повернулся в ту сторону, где в конце длинного полуосвещенного зала едва угадывался огромный силуэт Макарова. А потом произошло что-то непонятное и очень, очень быстрое.

Глаза резанула боль - такая, словно изнутри в них воткнули по паяльнику, все окружающее полыхнуло белым огнем и преобразилось. Стало очень светло. Маадэр успел понять, что это сделал Вурм и собирался спросить, в чем дело, но почувствовал движение в конце зала.

Его новое зрение было настолько глубоким и четким, что это доставляло едва переносимую боль, все, чего касался взгляд, проливалось кипящим белым огнем прямо на мозг. И в этом прекрасном огненном хаосе, более сумасшедшим, чем картина любого безумного абстрациониста, Маадэр вдруг увидел Макарова. Тот все также сидел на прежнем месте и, казалось, смотрел только в свою тарелку. Но одна рука у него была под столом, в ней угадывался очень небольшой, размером с авторучку, предмет.

«Вурм!» - крикнул Маадэр и прыгнул в сторону лестницы.

12

Собственное тело двигалось непозволительно медленно. И еще он видел тончайшую белую нить, которая неслась к нему. Похожую на крошечную молнию. Маадэр еще не успел понять, что это, но вложил все силу в этот прыжок. Кажется, он успел. Рядом с его щекой что-то треснуло, но оборачиваться он не стал - перепрыгивая через несколько ступенек, помчался вверх по лестнице. Вурм сделал кровь такой горячей, что она трещала в жилах, разгоняя тело до того предела химических реакций, когда ткань не начинает уничтожать саму себя. Сзади что-то взвизгнуло, раздался треск пластика. Макаров быстро сообразил, но второй выстрел слишком запоздал - Маадэр уже выскакивал на улицу.

Снаружи была ночь, зябкая, резкая и сырая, как все ночи Пасифе. Сейчас она была настолько ярка, словно Юпитер превратился в сверхновую. Вурму пришлось действовать без деликатностей и он не сразу поймал нужную длину волны. Маадэр успел подумать, что с такими трюками надо быть поосторожнее, не хотелось бы сжечь сетчатку или повредить зрительный нерв...

Его ждали. У дверного проема стояли двое, но спиной к нему. То ли не ожидали, что он так быстро поднимется, то ли рассчитывали на шефа. Они были не новички, начали разворачиваться на звук шагов, но у Маадэра оставалось преимущество в скорости. Скорости, далеко превосходящей основанные на несовершенных химических реакциях возможности человека.

Правого он ударил локтем в подбородок и сразу же рванул из кармана револьвер. Верный «Корсо» маленькой металлической бабочкой вынырнул из-под ткани. Но второй успел среагировать – из его предплечья мгновенно вынырнула полоса ртутно-мерцающего металла, покрытая по краю мелкой насечкой. Хороший имплант. Уродливое лезвие не блестело, лишь матово светилась. Маадэр не стал ждать, пока оно потянется к его шее. Ударил его хозяина рукоятью пистолета по зубам, с мимолетным удовольствием ощутив на ребре ладони что-то липкое и теплое.

«В сторону!..»

Он бросился бежать, и почти тотчас же рядом что-то просвистело и рассыпалось яркими желтыми искрами по стене. Запахло паленым пластиком. Маадэр прошипел что-то неразборчивое и, не оборачиваясь, выпустил две пули в ту сторону, откуда слышал выстрелы, рассчитывая не столько вывести из строя стрелка, сколько сбить ему прицел. Едва ли стрелок был один – ответные выстрелы мгновенно выбили из стены, вдоль которой бежал, пригнувшись, Маадэр, уродливые цветы из каменной пыли и штукатурки. Как минимум двое, прикинул он. А может, трое. И судя по тому, как кладут пули почти в кромешной темноте, обладают зрением немногим худшим, чем его собственное. Нет смысла вступать в перестрелку, изрешетят как крысу. Значит, бежать.

Маадэр бежал, сдерживая клокочущие в груди дыхание. Он не сомневался, что Вурм впрыснул ему в кровь огромную порцию эритроцитов, позволяющих снабжать дополнительным кислородом мышцы, но даже их сейчас не хватало. Он мчался изо всех сил, испытывая мерзостное до дрожания желудка ощущение того, что его спина сейчас мелькает в черном кольце чьего-то прицела.

Вурм молчал. Сейчас он и без того делал все, что мог и, пожалуй, был занят не меньше своего хозяина. Его работа была куда более сложной и тонкой. С помощью сотен разнообразных химических реакций он превращал тело Маадэра в единый слаженно работающий механизм, причем работающий на пределе прочности. Достаточно ему не уследить за уровнем гормонов в крови или за функционированием сложнейшей системы нейро-медиаторов, забыть какую-нибудь сложную аминокислоту или секрецию, как тело Маадэра превратится в один огромный ком бесполезной агонизирующей плоти. Сколь ни были бы сильны резервы человеческого организма, есть черта, из-зз которой уже нет возврата.

Угол здания был совсем рядом, Маадэр отчетливо видел его на фоне иссиня-огненного неба, пугающего как раскрывшаяся над городом космическая бездна. Свернуть за него - и он в безопасности. Там будет забор, перемахнуть через него, потом через корпус бывшего университета, там много узких тоннелей воздуховодов, в которых его уже никто не настигнет...