Вячеслав Ракитянский - Приют Одиннадцати

Голос Гроота снова стал привычно командным, с металлическими нотками.

— Так точно, капитан. Посты меняются через каждые два часа. Неприятеля замечено не было ни на склонах, ни в долине.

— Вы неважно выглядите, лейтенант. Небриты…

Гроот произнёс это довольно мягко, не так, как обычно. Он всегда был скрупулёзен во всём, начиная с внешнего вида солдат и офицеров. Лист не знал, чем объяснить лояльность гауптмана.

— Вы не замечали ничего странного за последнее время, Лист? Свечение на горизонте? Радиосвязь?

Манфред вспомнил, что три дня назад радиосвязь действительно пропала больше чем на час, и ему пришлось обходить посты с группой егерей. Ещё свежими были воспоминания о трагедии, произошедшей во время снежного бурана. Он доложил об этом гауптману. Тот в свою очередь показал Листу свой хронометр "Зенит" — часы, заказанные вермахтом для офицерского состава.

— Остановились вчера.

Манфред взглянул на секундную стрелку, вынесенную вниз, в положение "шести часов". Стрелка двигалась абсолютно нормально, без сбоев. Лист на мгновение подумал, что гауптман не в себе.

— Они идут, капитан.

— Ха! Конечно, идут, Лист. Они ни разу меня не подводили с тридцать девятого.

— Я не понимаю…

— Они остановились вчера вечером, около семи. А сегодня в полдень, когда мы поднимались по склону, я снова посмотрел… Хотел уточнить время. Забыл, что часы неисправны.

— Ну, и?

— Часы шли, и я попросил Штросса подойти, чтобы сверить показания и подвести стрелки.

Гауптман сделал небольшую паузу, прежде чем закончить мысль. Посмотрел на Манфреда и постучал пальцем по циферблату.

— Оказалось, мой "Зенит" показывает абсолютно точное время. Ни я, ни кто-то другой не могли выставить стрелки — это исключено. Я не снимал их с руки со вчерашнего дня, лейтенант. Ещё немного, и я сам готов буду поверить во всю эту чушь…

Манфред проснулся. Судя по мраку, царившему в номере, была глубокая ночь. Он несколько раз моргнул, чтобы привыкнуть к темноте. Перед глазами всё ещё маячил чёрный циферблат хронометра Хаймса Гроота. Значит, то, что он видел, не было сном, а скорее всего, это опять его воспоминания. Сны тяжело вспомнить, а увиденное было реальным, словно произошло только что. Голова невыносимо гудела, и это подтвердило догадку Листа.

Фред приподнялся на постели и на фоне окна заметил тёмный силуэт, сунул руку под подушку и нащупал рукоятку вальтера. Теперь он держал незваного гостя под прицелом, лихорадочно соображая, что в номере может быть кто-то ещё. В ванной комнате, например, или в холле перед входной дверью. Уж очень спокойно вёл себя незнакомец — увидев пистолет, он даже не шелохнулся, продолжая сидеть в той же позе. Манфред никак не мог разглядеть его лица. Незнакомец заговорил первым.

— Давай без пальбы, приятель. Тебе ведь не нужны разборки с полицией, правда? Так и на самолёт можно опоздать, а до аэропорта минут сорок добираться. Я просто скажу пару слов и уйду, договорились?

— Ты кто?

Манфред тут же перенял предложенный незнакомцем панибратский стиль общения. Да и голос непрошеного гостя показался Листу знакомым.

— Неважно. Слушай, может, уберешь пушку, а? Клянусь, только пара слов. Можешь зажечь свет, если хочешь. Сейчас пять утра. Несколько рановато, но тебе всё равно выходить скоро.

Манфред встал, продолжая держать гостя на прицеле. Щёлкнул выключателем и сразу узнал в незнакомце того самого парня из ресторана. Ещё один игрок? Не многовато ли? Отошёл на пару шагов назад и толкнул дверь в уборную. Пусто. Не сводя глаз с незнакомца, отступил к проёму, ведущему в холл. Никого.

Он мгновенно оказался возле парня, схватил за ворот куртки и рывком поднял со стула.

— Полегче…

Гость не сопротивлялся, наоборот, раскинул руки в стороны, показывая, что не вооружён и нападать не собирается. Лист прижал его к стене и ткнул пистолетом в затылок. Прощупал карманы, развернул лицом к себе.

— Оружие есть?

— Нет, мне оно без надобности.

— Я видел тебя в ресторане. Следишь за мной?

Парень промолчал, ухмыльнулся только. Манфред снял вальтер с предохранителя и прижал дуло к щеке гостя.

— Ба-ба-ах!

Незнакомец сымитировал выстрел и рассмеялся. Манфред был вне себя. Казалось, ещё одна подобная провокация, и он не раздумывая всадит пулю в голову непрошеного гостя. С трудом заставил себя успокоиться.

— Ты из этих?

— Нет, я не из этих.

— С Ракешем?

Гость изобразил на лице скучающую улыбку.

— Я сам по себе.

Вальяжный тон и отсутствие страха в глазах парня завораживали. Чувства опасности его вид и действия тоже не вызывали.

— Какого чёрта тебе нужно?!

— Это хорошо, что ты не рассказал обо мне Ракешу.

Манфред молчал, ждал, что ещё выдаст гость. Тот прокашлялся и заговорил, подражая голосу Манфреда:

— Когда ты оказываешься на вершине, то прикасаешься к вечности. Всё остальное кажется мелким, как эти роллы.

Манфред, как мог, старался не показывать своего раздражения. Тем временем парень продолжал, уже своим голосом:

— Мне понравилась твоя знакомая, Манфред. Хорошая девушка. Ты рассказывал ей о России, она тебе — про Испанию. Это так мило…

— Откуда ты знаешь? Она с тобой заодно?

— Нет. Считай, что я умею читать по губам.

— Ты специально забрался сюда среди ночи, чтобы это сказать?

— Я знаю гораздо больше твоего Ракеша. В одном он прав, тебя нужно в потёмках держать, сразу всё не выкладывать, иначе ещё загнёшься, чего доброго… Раньше времени.

Манфред потерял терпение, рванул парня за воротник куртки и вытолкнул на середину комнаты. Незнакомец споткнулся и уронил стул, на котором только что сидел.

— Эй, эй… Осторожно. Всем нужно одно и то же, чтоб ты знал. И им, и Ракешу твоему — всем. Ты особо-то не доверяй первым встречным, слышишь?

Парень стал медленно пятиться к двери, при этом внимательно рассматривая Манфреда. Взгляд его из насмешливого стал серьёзным и пронзительным. Лист почувствовал, как раздражение испарилось, он стал спокоен и даже опустил пистолет. Сделал несколько шагов в сторону незнакомца, обошёл упавший стул.

— А тебе? Что тебе нужно? — спросил он уже безо всякой злобы в голосе.

— Мне? Мне от тебя лично не нужно ничего. Мне крайне важно, чтобы ты вышел из всей этой передряги живым. И последнее: ни слова о нашей встрече. Никому. Особенно Ракешу. А теперь, если позволишь, я тебя покину.