Кен Маклауд - Ночные проповеди

– Почти никаких. Ропы облазили жилой район рядом с местом убийства вдоль и поперек, но не нашли ничего подозрительного. Сэр, прежде чем уйти, я хотела бы подчеркнуть, что слежка за Коннором Томасом должна быть круглосуточной.

– В процессе, – ответил инспектор. – Сержант Карр?

– Машина снаружи, камеры дальнего наблюдения, пеший «хвост» в постоянной готовности.

– Прослушка телефона?

– Час назад офис шерифа дал добро, сэр, «Паранойя» уже работает.

– Хорошо. Анна, вы довольны?

– Да, сэр. Но, если вы не против, я все же напомню, что сомневаюсь в невиновности Томаса. Мне недавно доложили, что епископ регулярно прогуливался в обеденное время по насыпи над Ист-сэндс, где его и застрелили. Сегодня он настоял на совершении обычной прогулки, хотя и в сопровождении вооруженного охранника. Так что снайпер прекрасно знал, где искать жертву.

– Похоже на то, – согласился Фергюсон. – Но дело в том, что выстрелить и попасть в цель с такого расстояния, при этом находясь в качающейся лодке, – неимоверно трудная задача. А еще убийца мог знать, что Коннор так же верен своим привычкам, как и епископ. Но если Томаса подставили… – Инспектор развел руками. – Впрочем, мы все это уже обсуждали. Дальше переливать из пустого в порожнее не имеет смысла. Полански, мы вас больше не задерживаем.

– Спасибо, сэр. Если вы не против, я пойду.

Она уже подхватила папку с документами и сумку – но тут Лодырь взмахнул щупальцем.

– Что такое? – спросил Фергюсон.

– Я бы настоятельно посоветовал инспектору Полански попросить Четвертый отдел морской безопасности немедленно проверить все системы у роботов береговой обороны близ Сент-Андруса.

– А почему ты сам этого не сделал? – свирепо спросила Полански, воззрившись на ропа.

– Как я понимаю, полиция Файфа официально разрешает мне произвести такой запрос?

– Именно! – подтвердила инспектор, подхватывая сумку и папку.

Затем она кивнула Фергюсону и направилась к дверям.

– Только не трать слишком много времени, – посоветовал ропу Фергюсон.

– Не буду, – пообещал Лодырь. – Я упомянул об этом, потому что НПИИ только что обнаружила записи, совпадающие с фотороботом Грэма Орра.

– Что? – крикнул Фергюсон.

Полански замерла у дверей. Половина штаба вскочила с мест.

– Скорей рассылай их!

Перед глазами полицейских поплыла лента найденных кадров: записи с камер наблюдения, ролики с видеолинз и очков. Попадались и знакомые места: сплошь окраины Эдинбурга. Уэст-Порт. Грассмаркет, улочка в Лейфе на фоне высоких кранов портового терминала Конститьюшен, платформа вокзала Уэверли.

– НПИИ его опознала? – спросил Фергюсон.

– Да. Это робот. По имени Хардкасл.

8. Кэндлмейкер-роу

Около полудня четвертого сентября художник, прежде известный как Дэйв Варшава, открыл глаза и несколько секунд лежал неподвижно, пока не вспомнил, кто он такой.

Ну вот, вспомнил. И не только свое имя. Рядом лежит Джессика, умница такая, рот открыла и храпит. А когда проснется, ведь ни за что не согласится, что храпела. Лежит в странной позе, ноги… Стоп. Это не ее ноги.

Дэйв сел, рывком сбросил одеяло. На груди Джессики покоилась голова в спутанных черных кудряшках. Секунду он улыбался, с удовольствием думая о двух девушках в постели, – и вздрогнул, с опозданием узнав в спящей Михаила Алиева. А тот, вопреки внешности, уж точно не был женщиной.

Память о прошедшей ночи вернулась с такой силой и яркостью, что у Дэйва закружилась голова.

Он тогда закончил представление, поставив музыку на случайную выборку и, набрав выпивки, протолкался к столу, за которым все еще увлеченно болтали Джессика и Алиев. Оказалось, они не только болтают, но и флиртуют: очевидно, Джессике странности ориентации Михаила не показались чрезмерными. Непонятным образом – не то чтобы Дэйв соглашался – все трое оказались в одной квартире. А потом, столь же непонятным образом, – и в одной постели.

Варшава застонал и вылез из кровати. Осторожно прошел среди разбросанной одежды, большей частью принадлежавшей Алиеву, прошлепал в ванную – а в голове теснились вопросы, назойливые, как почуявшие жареное репортеры.

Чего они наглотались? И что, все занимались этим? И этим? А потом…

Да, занимались. И потом.

Ах, так вас и растак! Причем в буквальном смысле.

После десяти минут под душем Дэйву полегчало. Он побрился, очень тихо и аккуратно оделся и отправился на кухню. Там сварил кофе, пережарил тост и заглотил несколько таблеток, запив их холодным апельсиновым соком. Похмелье отступило. Видеолинзы надевать еще не хотелось, так что Варшава загрузил обычную подборку новостных лент на планшет и прокрутил их за едой. Ни новости, ни завтрак еще не закончились, когда на кухню зашел Алиев, одетый в платье Джессики. Он выбрал то, что покороче, но подол все равно волочился по полу.

– Доброе утро, – поздоровался Михаил.

– Добрый день, – откликнулся Дэйв и махнул в сторону кофейника. – Наливай себе. Тосты, мюсли, сок.

– Мм… а что-нибудь от головной боли есть? А то я, э-э-э… ни жив ни мертв.

– Вон пузырек на полке, – показал Дэйв.

– Спасибо!

Алиев взял таблетки, затем стал возиться с тостером и кофеваркой. Хозяин же занялся чтением до тех пор, пока Михаил не уселся за стол напротив.

– Мм, – изрек Алиев, запустив пальцы в свою шевелюру.

– Угу.

– Ничего себе ночка.

– Да.

– Интересный дизайн, – заметил Михаил, окинув кухню взглядом.

Дэйв посмотрел на плакаты, развешанные по стенам, на подсвечники и фальшивые черепа, стоявшие на полках рядом с посудой и поваренными книгами. Он уже давно перестал их замечать.

– Дизайном, по большей части, Джессика занимается, – заметил он. – Я всего лишь крашу и ремонтирую.

– Да уж, выбрать цвет тебе нетрудно! – Алиев рассмеялся.

– Мне всегда казалось, что черный не слишком подходит для кухни, но мы все спорили и не могли согласиться. Потому я просто крашу стены в белый цвет, а Джессика заклеивает их постерами.

– Что, само собой, делает их практически черными. Отлично.

Спустя несколько минут явилась бодрая Джессика – с волосами, собранными в пучок, в черной майке, черных легинсах и черных ботинках на толстой подошве.

– Эй, ребятки, привет! Что вы носы повесили? А ну соберитесь, улыбайтесь!

Она пригладила волосы Дэйву и Михаилу, налила себе кофе и встала у окна, глядя на крошечный, обнесенный стенами дворик, прилегающий к квартире на первом этаже. Сейчас его заливали лучи полуденного солнца. Хозяева жилья, расхваливая условия, именовали эту площадку садом, Джессика с Дэйвом называли же исключительно «лужком на задах».