Первая проекция - Кирилл Вячеславович Туров

— По моим расчётам, выводы неутешительные. Нейтронный нагнетатель, запущенный в половинную мощность, вносит, практически, необратимые изменения в какие-то мировые константы. Может быть, меняет слабое или сильное ядерное взаимодействие, может быть, электромагнитное или гравитационное. Но я не исключаю существование пятого — темпорального взаимодействия. Или, если по-простому, изменение мировых констант, отвечающих за физику времени. Эффект, который ты видел в мирах, с запущенным нагнетателем, скорее всего, последствия этого изменения.

— Фёдор Геннадьевич, мне одно непонятно. Допустим, существование и практическая работа нейтронных нагнетателей обусловлена существованием нейтронных нагнетателей в других проекциях. Но откуда взялся самый первый нагнетатель? У него ведь не было такого же собрата, который генерировал лишние нейтроны. Почему тогда они все работают?

— Вот это Андрей, очень правильный вопрос. Я им тоже задался сразу же, после того самого инцидента. Ну, который разбросал нас всех по мирам. Не знаю точно, что такое произошло с самым первым нагнетателем. Моё мнение — принцип его работы немного другой, отличный от наших. Видимо, наши нагнетатели стали возможными благодаря тому, что самый первый был запущен очень давно и, возможно, он не был предназначен для того, чтобы создавать избыточные ядра. Возможно, его действие было противоположно нашему — он избавлял ядра от нейтронов. И отправлял в другие вселенные.

— Так что же произошло с той вселенной, в которой он был запущен?

— По моим приблизительным расчётам, после активации нагнетателя на пятидесятипроцентную мощность, достижение стопроцентной происходит через…

— Восемьдесят дней.

— Точно… Приблизительно. Откуда ты знаешь?

— Вчера только узнал. В общем, не особо важно, выводы примерно те же. Так что происходит в этом случае?

— Я думаю, нагнетатель, запущенный на полную мощность, забирает все нейтроны из предыдущей вселенной. В свою очередь, нагнетатель той вселенной, высасывает, если можно так выразиться, нейтроны, предыдущей, и так до самой первой, которая является источником нейтронов сама по себе. Извлечение всех нейтронов равнозначно полному изменению всех физических констант, всех физических законов, что с нашей точки зрения, равнозначно их уничтожению.

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Моё мнение — теоретически, возможно. Как вариант, можно попробовать уничтожить излучатель в первой вселенной. Но, боюсь, что это, практически, невозможно. Даже если мы найдём способ попасть в эту самую первую вселенную, никто не гарантирует, что там вообще до сих пор существует хоть что-то, похожее на наш мир. Возможно, время там искажено настолько, что прошли миллионы или миллиарды лет и вселенная схлопнулась сама по себе. А может быть, недостаток уже выплеснутых нейтронов сказался как-то по-другому. И надо понимать, что это действие, по цепочке, отключит все нагнетатели во всех мирах, в каких бы целях они ни использовались.

— Да чёрт с ними, с нагнетателями. Если мы не отключим самый первый, то все остальные тоже будут уничтожены!

— Всё верно. Но есть другой вариант. Можно попробовать зациклить нейтронные нагнетатели. Создать замкнутый контур между ними. В этом случае, гипотетически, все избыточные ядра освободят нейтроны, которые отправятся по цепочке в самую первую вселенную, наполнив её нейтронами обратно. Но для всех остальных проекций даже этот вариант сделает нагнетатели неработоспособными. Точнее нет, работоспособность останется, но пользы это не будет приносить никакой. Хотя, если сделать так, что человечество изобретёт способ использовать эту цепь, как поток, то, теоретически, можно будет вырабатывать энергию за счёт движения нейтронов между мирами…

— Фёдор Геннадьевич, мы отвлеклись!

— Ах да, точно. Ну первое, что нужно сделать — это найти источник. Второе — задействовать нагнетатель в том мире, в котором будем находиться к тому моменту, чтобы направить поток нейтронов в изначальную вселенную. И третье — нужно обязательно обеспечить безопасность этих устройств во всех мирах. То есть, создать специальную сеть сообщений, которая позволит связаться и убедить человечество каждой из вселенных с нагнетателем в том, что они просто обязаны теперь будут беречь нагнетатели, как зеницу ока. Поскольку нарушение или уничтожение хотя бы одного звена цепи повлечёт за собой сбой во всех остальных звеньях.

— Третье самое сложное, но это хотя бы какой-то план.

— Я забыл уточнить очень важную деталь, Андрей.

— Какую?

— Если принять нашу вселенную за вторую, которая качала нейтроны из самого источника, то источнику осталось существовать всего несколько дней. Двенадцать, если быть точнее. Плюс-минус один день.

— Лучше бы плюс. Да, Фёдор Геннадьевич. Я понял. Времени совсем нет.

— Это точно. Именно поэтому важно действовать сообща, чтобы не тратить время впустую. Расскажи мне подробно последний момент — каким образом тебе удалось «настроиться» на волну Эдика? А после этого отправляйся за ним. А я уже что-нибудь придумаю, чтобы синхронизироваться с вами, если не в этом, то в следующем мире.

Я быстро пересказал события предыдущего дня. Научрук всё тщательно записал, сделал необходимые пометки и, допив чай, засобирался домой.

— Мы с тобой целых полтора часа проболтали. Будем надеяться, что нагнетатель не будет запущен прямо сегодня. Ведь настроился ты на Эдика, а не он на тебя. И, гипотетически, именно он привёл тебя в этот мир. Отправляйся в Оплот, найди его, встретимся в твоей квартире. Ключи есть?

Я пошёл к прихожей, порылся в карманах толстовки, достал ключи от квартиры и передал Фёдору Геннадьевичу.

— Буду тут со всем необходимым для работы через несколько часов. Постарайся к тому времени привести Эдика.

— Хорошо. Фёдор Геннадьевич… Удачи. Вы не представляете, насколько я рад был вас увидеть. Хоть и практически не помню ничего, что произошло во время нашего опыта.

Фёдор Геннадьевич остановился на пороге.

— Как не помнишь? Погоди, у тебя амнезия?

— Да. Я помню только последние два месяца, плюс неделю, проведённую в других мирах. Извините, забыл об этом рассказать — слишком много всего произошло.

— Ничего. Бывает. Но это очень важная информация. Пока не знаю, почему, но чувствую, что в этом есть какой-то смысл. Я думаю, что мы просто обязаны восстановить твою память. Возможно, она прольёт свет на какие-то детали эксперимента, о которых я не был в курсе. Ты в тот день покинул лабораторию из-за того, что тебе кто-то позвонил по телефону. Но эксперимент шёл по плану, ничего не предвещало беды. Но ладно, поговорим об этом отдельно. Сейчас главное — собрать нашу команду.

Я закрыл дверь за Фёдором Геннадьевичем, прошёлся ещё раз по квартире, подошёл к дивану и взял очки виртуальной реальности. Те приветливо заморгали от моего касания. Я надел их и вновь