Евгений Нестеренко - Тень ведьмы

— Судить, конечно, потомкам — с высоты веков взгляд более ясный. Но жить-то во всем этом нам…

Графиня не отвечала.

— Валерия, а как вы объясняете происхождение искусства? — спросил герцог. — Хотелось бы услышать ваше мнение по этому вопросу, — добавил он.

Графиня улыбнулась.

— Искусство остается одной из самых больших загадок человечества, сказала она протяжно. — Ибо непонятны причины не только его происхождения, но и причины его популярности. Человек обладает врожденной любовью к прекрасному, но вот понятия о прекрасном могут довольно сильно варьировать. А какой именно вид искусства вы имеете в виду, Владимир?

— Предположим, живопись.

— Живопись проще всего объяснить. В принципе. Человек увидел великолепный природный пейзаж и решил его повторить, дабы иметь пред собою в наличии постоянно. Зрители его работы получают удовольствие от созерцания данного пейзажа. Неясными остаются лишь истоки этого чувства — чувства наслаждения прекрасным. Возможно, они кроются во врожденном человеческом стремлении к исследованию окружающего мира.

— А что вы скажете о литературе? — присоединился к герцогу маркиз.

— Вы, конечно, имеете в виду художественную литературу, — уточнила графиня. Потому как цели литературы научной вполне ясны. Истоки художественной литературы — в обычном повествовании. Людям нравится слушать интересные истории. Книга же превосходит по возможностям живого рассказчика, являясь доступной всем, и даже после смерти автора. К этой же категории можно отнести и театральное искусство, только там рассказ иллюстрируется более наглядно. Вот чего я действительно не могу объяснить, так это музыки… Что человек извлекает из хаотичного набора звуков — непонятно.

— Может быть музыка каким-то образом сродни речи — определенные звуки напоминают нам слова, интонации, — осторожно предположил герцог.

— Зачем же повторять то, что уже есть? — возразил маркиз.

— А что, если музыка не повторяет, а заменяет? Что, если мелодии говорят нам о том, чего нельзя высказать словами, заменяют те слова, которых нет в человеческой речи? — тихо сказала графиня.

— Однако, чтобы эти тайные слова слышать, нужно иметь по меньшей мере музыкальный слух, — произнес маркиз. — Я же, к сожалению, сего дарования лишен и вынужден пользоваться обычной речью. А говоря обычной речью, — добавил он, хитро подмигивая, — следует, пожалуй, признать, что наступает время обеда…

Распрощавшись с хозяйкой, вельможи покидали замок.

— Надо же, проделать две сотни верст для того, чтобы встретиться с очередной занудой, — недовольно ворчал маркиз.

— Вы неправы, маркиз, — не соглашался герцог. — Графиня Валерия очень интересная женщина…

Маркиз бросил на него косой взгляд.

— Да бросьте вы! Я сыт этими заумными разговорами по горло. При дворе такие разговоры становятся хорошим тоном, с поощрения короля. Я думал, хоть здесь, в провинции, люди попроще, так нет же.

— Ну что значит «попроще»? — возмутился герцог. — Общайтесь тогда с купцами, или крестьянами — они действительно «попроще»!

Маркиз хохотнул.

— Ну, я вижу, вы — лицо предвзятое. Что, — неприятно подмигивая, спросил маркиз, — запала вам графиня-то в душу? Впрочем, она очень даже ничего…

— Я тоже так считаю, — сухо сказал герцог.

Они подходили к воротам, где их ждали провожатые с лошадьми наготове. Тут маркиз заметил симпатичную девушку в одежде фрейлины.

— Эй, красавица, поди-ка сюда! — позвал он ее, останавливаясь.

Девушка робко подошла.

Маркиз взял ее рукой за подбородок, повернул.

— А хороша! — воскликнул он.

Девушка вырвалась.

— Что вам угодно, сударь? — спросила она, стараясь придать голосу холодное звучание.

Но в голосе все равно сквозили легкая обида и испуг.

— Мне угодно пригласить тебя в гости, — сказал маркиз, оскалясь.

— Нам нельзя покидать замок, — девушка собралась уйти.

— Стой, ты куда! — маркиз схватил ее за руку, — не спеши…

— Маркиз, да бросьте вы ее! — не выдержал герцог. — Она из фрейлин графини, здесь у них школа.

— Ничего, мы позаимствуем у графини одну фрейлину. На время, для личных нужд… — сказал маркиз, потянув девушку за собой.

Девушка уперлась, пытаясь высвободиться.

— Сударь, пустите! — вскричала она.

— Ну чего шумишь? — мягко произнес маркиз. — Завтра мы тебя привезем в целости-сохранности. В карете привезем… Десять золотых, а? — неожиданно предложил он. — Ну, двадцать! Идем, говорю!

— Сударь, я сейчас закричу, — предупредила девушка отчаянно.

— Вот дура! — прикусил губу маркиз. — Глеб, иди сюда! — позвал он своего оруженосца.

Глеб — плечистый, рослый, подошел, взял девушку за руку.

— Пойдем, красавица, — проговорил басом.

В это время на шум вышел графский дружинник.

— Что такое? — спросил он, хмурясь.

Подошел к Глебу, встал между ним и девушкой.

— Пусти ее, — протянул руку.

— Да пошел ты! — Глеб с силой оттолкнул дружинника.

Тот покачнулся и упал. Но тут же вскочил и выдернул из ножен меч.

— Назад! — резкий хриплый голос заставил дружинника замереть.

От замка к ним шел худой человек в белой просторной рубахе и темных штанах, заправленных в высокие сапоги. На поясе с обеих сторон у него висело по кинжалу в ножнах. Коротко подстриженный, он в то же время имел обширную черную бороду. Подойдя ближе, он остановился и злым взглядом обвел маркиза, его оруженосца и герцога.

— Сеньор маркиз Инсуэльский? — произнес он.

— Ну, — ответил маркиз небрежно.

Человек покивал, не сводя глаз с Глеба.

— Пусти девку, — негромко сказал он оруженосцу.

— Ты кто таков, чтобы мне указывать? — пробурчал тот.

— Я воевода этого замка, — сквозь зубы процедил бородатый. — Пусти девку, сказал!

Глеб только нехорошо усмехнулся.

Маркиз молчал.

— Сеньор маркиз, — сказал человек, — прикажите вашему человеку отпустить ее.

— У меня договоренность с графиней, — нагло заявил маркиз. — Мы забираем эту девушку с собой.

Человек положил руки на пояс.

— Вы, вероятно, перепутали, — спокойно сказал он. — Я только что беседовал с госпожой графиней и она попросила меня передать это вам. Это не та девушка.

— Ты, голубчик, сам перепутал, — сказал маркиз. — Сходи еще раз в замок, да узнай получше!

И маркиз повернулся к лошадям, сделав оруженосцу знак следовать за собой.

— Маркиз, зачем…

Герцог не успел закончить фразы — бородатый молниеносно выхватил у топтавшегося рядом дружинника меч и, подскочив к Глебу, с силой ударил его рукоятью в переносицу.