Виталий Романов - Элитная кровь

– Кто вы? Что здесь делаете? – строго спросил чей-то голос. – Сержант! Кто пустил в квартиру постороннего?!

– Виноват, товарищ капитан! – Фразы звучали где-то над головой Позднякова. Глупые, никому не нужные фразы. Они не имели смысла. – Виноват! Сейчас выведу!

– Погоди! – офицер остановил сержанта. – Эй! Кто вы? Покажите документы! Вы знали убитого? Вы его родственник? Коллега по работе?

«Алена!» – вдруг прошила мозг голубая молния разряда. Едва только капитан произнес слово «работа», Поздняков угадал, почувствовал, кто будет следующим.

Следующей.

– Стой! – завопил сержант.

Кажется, ему вторил капитан. Сергей не думал об этом, в три прыжка вылетел из квартиры, кубарем скатился по лестнице, выскочил из подъезда. Свернул во двор, перелез через забор, проскочил сквозную арку. Может, сержант умел бегать быстро, но Поздняков несся с такой скоростью, что его не смог бы догнать никто.

Страх. Позднякова гнал страх. Теперь уже не за себя – за Аленку, которая ничего не знала. Про нее, конечно, вспомнят выродки Яреса, потому что мозги у них устроены примерно так же, как у капитана милиции. Семья – друзья – работа. Семья – друзья – работа. Обычные связи. Семьи у Сергея нет. Значит, остаются друзья и работа. Друзья – это как с Сашкой Рудаковым. Руки скотчем, мешок на голову. Работа… Работа – это Аленка!

Сергей почувствовал, что на глазах закипают слезы, а ладони сжимаются в кулаки.

– Аленка, милая! Аленушка! – трясущимися пальцами он набирал номер ее домашнего телефона и просил, молил, чтоб та отозвалась.

Не отозвалась. Молчали и мобильник, и городской тоже. Сергей выскочил на мостовую, отчаянно размахивая руками. Мотор удалось остановить почти сразу, не прошло и минуты.

– Шеф! – задыхаясь, умоляюще затараторил Сергей. – Ты не смотри, что я такой, не в себе! Деньги есть! Вот! И вот! Бери! Бери все!!! Мне очень нужно! К девушке! Шеф! От тебя все зависит! Умоляю, в Северное Тушино! Только не говори «нет»! Не говори!!!

На стол Михаила Шигина лег еще один доклад. На этот раз – более короткий, зато к нему прилагалась толстая пачка фотографий. Майкл взял в руки первую. Какой-то военный городок, опутанный колючей проволокой. Клубы дыма над белым куполом.

– Это лаборатория, которую охраняли люди Яреса, – пояснил Игорь Мещеряков.

– А дым? – не сразу угадав смысл, поинтересовался директор «Доброй пираньи». – Свернуться решили? Лишний хлам жгли? Документы?

– Если бы хлам! – нервно усмехнулся Гарик. – Ты почитай.

Шигин глянул на заместителя, взял первую страничку в руки. Служба наружного наблюдения докладывала: машины сопровождали боевиков до съезда с Петербургского шоссе на боковую трассу. Туда сунуться вслед за Яресом не рискнули, взяли паузу. Потом двинулись вперед, очень аккуратно. Места тихие, жилых поселков нет, зона раньше была закрытой для простых смертных – входила в кольцо защиты Москвы, там стояли военные радары.

Сотрудники службы наблюдения, находившиеся в первой машине, зафиксировали стрельбу, предположительно из автоматов Калашникова; услышали минут через пятнадцать-двадцать после того, как джипы боевиков Яреса исчезли из вида. Понимая, что дальнейшее сопровождение цели опасно, автомобили вернулись на трассу Москва – Санкт-Петербург. Решено было послать пеших разведчиков.

Стрельба стихла довольно быстро, однако наружке удалось вычислить грунтовку, на которую свернули машины Яреса. Вскоре отыскали и сам объект. Когда разведка заняла удобные позиции для наблюдения, боевики Яреса стаскивали трупы к грузовику.

– Постой! – Майкл несколько раз моргнул глазами, потряс головой. – Хочешь сказать… они сжигали не старый хлам? Не документы?!

Мещеряков нервно улыбнулся. Левое веко задергалось.

– Сжигали всех. Всех, кто там был. В лагере. Даже тех, кто в белых халатах.

– Е-мое! – Шигин взял со стола бутылку виски, плеснул в стакан, опрокинул в себя. – Гарик! Скажи мне, друг, что сейчас за год? Это ж беспредел! Полный беспредел! Почище, нежели расстрел «Скорой»! Не знаю, было ли у нас в стране такое, даже в неспокойные девяностые прошлого века! Я не ошибся, мы не в Чикаго тридцатых годов?!

– Нет, мы не в Чикаго, босс, – отрицательно мотнул головой Мещеряков. – И даже не в гитлеровских концлагерях, в сорок втором. Честно говоря, у меня самого – шерсть как встала дыбом на загривке, так и… Ну, короче, понимаешь. Я такого ни разу в жизни не видел. И не слышал, чтоб кто-то рассказывал. По оценкам наружки, ликвидаторы Яреса положили там человек двадцать, не меньше. Может, тридцать. Или больше? В типовом военном городке и сотня человек находиться могла…

– И всех – сюда?! – Майкл ткнул пальцем в развалины белого купола, из которого вверх поднимался столб дыма.

– Всех, – подтвердил Гарик.

– Ярес – покойник. Живой труп, – покачал головой Шигин. – Я не знаю в деталях, что там было. Но он расстрелял пару десятков человек вблизи Москвы. Не в Сибири, в тайге, не на Дальнем Востоке… В столице! Из «калашей». Нагло, средь бела дня. Даже если не задел ничьих интересов – все равно не простят. ФСБ, менты. Никогда не простят…

– Улик не осталось, – возразил Мещеряков. – Все сожгли, начисто. Мои люди туда заходили потом, когда боевики Яреса погрузились в джипы и уехали. Вот, посмотри другие фотографии. В этом белом куполе уничтожили какие-то тряпки, бумаги, тела. Обгорелые кости к делу подшить можно, а вот допросить – нет. Территорию подчистили. Информаторы докладывают: видели, как вооруженные люди ходили по домам. Ну, по одноэтажным казармам, в смысле. Все бумаги, вещи, какие нашли, – все полетело в огромный костер.

Сейчас там остались пустые домики. Колючка вокруг лагеря. Один купол, сильно пострадавший во время пожара. Кстати, пожар устроили не в самом большом павильоне. Похоже, в главной полусфере у них было что-то вроде научной лаборатории. Оттуда вывезли оборудование – наши видели, как грузили на машину.

А что касается стрельбы… Майкл, понимаешь, там – военный городок. Если кто и слышал из гражданских, как палили из «калашей», – может, и не удивились. Военные, мало ли что в голову взбредет? Может, тренинг по стрельбе. Может, перепились и холостыми… Думаю, если были случайные свидетели – никто не пришел в ужас. Но места тихие, в стороне от дорог и коллективных садоводств. Наверное, потому Ярес и чувствовал себя спокойно.

Михаил Шигин поставил локти на стол, уперся подбородком в сцепленные ладони.

– М-да… – сказал он. – На первый взгляд, все выглядит так, будто у Яреса и его крутых парней начисто съехали башни. Гарик, видимо, они ведут не просто крупную игру, а очень крупную…

Мещеряков пожал плечами.