Анна Орлова - Любовь до гроба

– Полагаю, мои дружеские чувства совершенно неверно истолковали, – подтвердил тот, ответив дракону прямым взглядом.

– Дружеские чувства, вот как… – задумчиво повторил Шеранн, разглядывая его, будто впервые увидев.

– Именно так, дружеские! – отрезал господин Рельский безапелляционно.

София в полном недоумении наблюдала за этой словесной дуэлью.

Первым отвел взгляд, как ни странно, мировой судья.

– Что ж, на этом разрешите откланяться, – обратился он к хозяйке дома, – сегодня в Эйвинде к обеду будут гости, и я должен спешить.

Хмурое лицо и сжатые на набалдашнике трости пальцы свидетельствовали, что он пребывал не в самом благостном настроении.

– Конечно, – растерянно улыбнулась госпожа Чернова. Странно, мировой судья вполне охотно согласился зайти на чашку чая, теперь же он внезапно заторопился. – Была рада вас повидать. И от всего сердца благодарю вас за участие! Я хорошо понимаю, что вы вовсе не обязаны заниматься расследованием убийства, и поверьте, я несказанно тронута вашим вниманием и заботой!

Грустная улыбка коснулась губ господина Рельского, смягчив его суровые черты.

– Можете быть уверены, я не оставлю вас, что бы ни случилось, – со спокойной убежденностью произнес он и обратился к дракону: – Извольте пойти со мной, нам следует обсудить некоторые деловые вопросы.

Тот был вынужден также распрощаться.

София окликнула мирового судью, уже когда тот взялся за ручку калитки:

– Что вы намерены делать с этими… мстителями?

Она благоразумно не стала высказывать своих подозрений насчет возможного виновника, не желая поспешной кары тому, кто, быть может, виновен лишь в чрезмерной привязанности к покойному.

– Вынужден вам признаться: я злопамятен! – полуобернувшись, ровно откликнулся господин Рельский, не ответив напрямик.

Молодая женщина с полной ясностью осознала, что его обидчикам стоит посочувствовать…

Мужчины пешком направились в сторону Эйвинда. Чуть отставший лакей вел следом их лошадей.

– Какие деловые вопросы вы хотели обсудить? – поинтересовался дракон, едва они отдалились от Чернов-парка. – Неужели Дейрессон уже прислал чертежи?

Глаза Шеранна, захваченного этой мыслью, ярко вспыхнули.

– Нет, – коротко ответил господин Рельский, – пока от него известий не поступало. Я хотел поговорить с вами о госпоже Черновой.

– Вот как… – неопределенно протянул дракон, а уголки его губ приподнялись в сардонической улыбке.

Мировой судья оглянулся на слугу, но тот был занят попытками удержать жеребца Шеранна от чересчур навязчивого внимания к кобыле Рельского и не выказывал намерения подслушивать разговор.

– Положение госпожи Черновой и без того тяжелое, – начал Ярослав решительно, – а ваши знаки внимания его усугубляют. Поэтому я прошу вас воздержаться от этих ухаживаний!

– Вы хотите сказать, что небольшой флирт может ей повредить? – скептически переспросил Шеранн.

– Безусловно, – ответствовал Ярослав, поигрывая тростью. – Ваше поведение вызвало толки среди соседей и бросило тень на репутацию госпожи Черновой. Столь подозрительную связь ей не простят!

– И как, по-вашему, мне поступить? – поинтересовался дракон, пристально глядя на мирового судью.

Тот ответил прямым взглядом и негромко бросил:

– Уезжайте! Немедленно.

Шеранн отвернулся и отвлеченно рассматривал цветущую яблоню, пребывая в глубоком раздумье.

– Не думаю, – наконец возразил он, искоса посмотрев на идущего рядом мужчину. – Самое худшее, что можно предпринять, – спешно бежать. Это будет признанием вины. К тому же я не могу оставить расследование!

Дракон, с любопытством наблюдая за господином Рельским, заметил, как при этих словах тот стиснул зубы, потом потер висок, морщась.

Заметив интерес Шеранна, мужчина овладел собой и холодно произнес:

– Вы понимаете, на что обрекаете госпожу Чернову таким решением?

– Благодарю за предупреждение, но я ему не последую. – Открыто забавляясь, дракон поигрывал только что сорванной цветущей веточкой и мечтательно улыбался.

В этот момент он походил на кота, забавляющегося с пойманной мышью.

– Если не ошибаюсь, вас также подозревают в слишком… близких отношениях с госпожой Черновой, – добавил Шеранн лукаво. – Почему же вы не прекращаете знакомство с нею?

Господин Рельский вместо ответа кликнул слугу и взобрался на лошадь. Приступ мигрени лишил его привычной ловкости движений.

«Я сыграл ему на руку», – с досадой признал мировой судья, кляня драконов в целом и одного представителя этого народа в частности.

Что ж, атака не удалась. Следующий ход…

Шеранн задумчиво посмотрел вслед господину Рельскому, размышляя о только что состоявшемся разговоре.

«А говорят, джентльмены всегда невозмутимы», – иронически подумал он…

Глава 14

После ухода гостей госпожа Чернова осталась в некотором недоумении. Джентльмены отбыли столь поспешно, что она даже не успела поведать о своих изысканиях. У каждого из них в руках были кусочки головоломки, но они никак не могли выбрать время, чтобы сложить их воедино…

София медленно двинулась к дому, осторожно прижимая к себе пушистое тельце. Неприятный осадок от беседы с господами Шоровыми растворился, как ложка соли в стакане воды, и теперь молодая женщина тихонько улыбалась, вновь и вновь смакуя подробности этого посещения. Ее тронула рыцарственная учтивость и готовность прийти на помощь господина Рельского, одного из тех редких мужчин, на которых можно положиться всецело и без малейшей опаски. Не менее отрадным было и внимание Шеранна, хоть эта приятность была несколько иного свойства.

– Хозяйка, к вам гостья, – доложила Лея, едва госпожа Чернова распахнула дверь, – примете?

София с трудом вырвалась из пелены грез и кивнула, сообразив, что посетительница, должно быть, пришла через черный ход.

Прислуга и господа равно нуждались в помощи гадалки. Обычно о визитах договаривались заранее, и если домовая нарушила это правило, значит, дело безотлагательное.

Госпожа Чернова осторожно передала Лее свою ношу (любопытная рыжуха тут же принялась смешно обнюхивать домоправительницу) и заявила, что примет гостью в зеленой комнате.

Вошедшая девушка обладала внешностью, о которой обыкновенно говорят «кровь с молоком»: тяжелые золотистые косы, округлое тело, будто налитое жизненным соком, румянец во все щеки и большие голубые глаза, взирающие на мир с коровьей бесхитростностью.

Она сделала неловкий книксен и теребила передник, не решаясь заговорить. Госпожа Чернова с трудом уговорила девушку присесть. Осторожные расспросы помогли мало – та отвечала односложно, не поднимая глаз и отчаянно краснея.