Запретная механика любви - Лариса Петровичева
Анна поежилась, словно в теплом купе повеяло зимним ветром. Отвернулась, нарочито внимательно уставилась в темный вечер за окном. “Взбалмошная нахальная девчонка”, - сердито подумал Дерек и тотчас же понял, что не может по-настоящему сердиться на волнение Анны и ее желание вновь увидеть Джона.
— Не знаю, — негромко ответила Анна. — Уеду куда-нибудь, поступлю на учительские курсы, например. Разве это имеет значение? Моего отца убили, наше с ним дело испортили и опорочили. Я ищу Джона, чтобы еще раз увидеть и посмотреть ему в глаза. А ты ищешь Джона, чтобы отправить на верную смерть, — она усмехнулась и вздохнула: — Какие уж тут мысли о будущем…
— Выходи за меня замуж, — предложил Дерек и сперва сказал это, а только потом понял, что именно сорвалось с его губ. Он никогда и никому этого не говорил, потому что жизнь в квартале святого Сонти не располагает к женитьбе и прочим нежным чувствам — а теперь вдруг сказал и ощутил себя исправленным. Настоящим.
Анна удивленно посмотрела на него, словно ожидала услышать все, что угодно, только не предложение.
— Я… я благодарна тебе, — сказала она так, словно язык и губы вдруг сделались чужими и не слушались ее. — Но повтори это, когда все кончится. Хорошо?
Дерек кивнул. Раскрыл газету, спрятался за ней, словно за щитом.
Впервые в жизни у него появилось ощущение, что он не справится.
* * *
В Шонго они приехали через два дня.
Когда Анна протянула руку Дереку и вышла из вагона на перрон, то прошлое обрушилось на нее снежной бурей, но в ней не было ни холода, ни зла — лишь свежесть воспоминаний и надежда. Здание вокзала было не по-провинциальному изящным, с колоннами и статуей святого Эвглиха, покровителя путешественников. За ним лежал поселок — усеянный россыпями пестрых огней гирлянд, наполненный запахом выпечки и вина с пряностями яркий, теплый.
— Ну вот, — сказала Анна, обернувшись к Дереку. — Зимой здесь красиво.
— Скоро новый год, — он улыбнулся краем рта, и Анна с запоздалой горечью подумала, что все это время была к нему несправедлива. Ужасно несправедлива.
Они успели к экипажам раньше остальных пассажиров. Гостиница, в которой Анна когда-то проводила время с Джоном, располагалась в центре поселка возле главной площади; когда экипаж остановился возле ее темных дверей, украшенных гербом с медведем, еловым венком и алыми шарами, то Анна вдруг почувствовала, что на нее смотрят.
Растерянно озираясь, она спустилась на тротуар — нет, никого подозрительного. Жители поселка и немногочисленные туристы пили подогретое вино возле огромной наряженной ели, через распахнутые двери собора были видны плавающие огоньки свечей над кандилом, из магазинчика, в котором Анна и Джон когда-то покупали выпечку, выходили покупатели с полосатыми пакетами в руках. Никто не смотрел на Анну и Дерека, никто ими не интересовался, но, обернувшись к своему спутнику, Анна увидела, что он встревожен.
— Чувствуешь что-то? — спросила она. Анна так и не смогла успокоиться после того, как Дерек сделал ей предложение. Потом в дороге они говорили о каких-то пустяках, которых она сейчас не могла вспомнить — да что там вспоминать, обычные дорожные разговоры — но Анна не переставала думать о том, что он сказал в самом начале их путешествия.
Выйти замуж? Да, она думала об этом. Все девушки думают. Дереку, конечно, далеко до уровня ее отца, и он, конечно, был бы против ее брака с мальчишкой из подвала, который вырос и завел ужасающую коллекцию. Но Анна понимала, что Дерек Тобби не самый худший вариант — особенно теперь, с карьерным ростом. Да и Джон…
Как бы она ни старалась убедить себя в том, что выбросила из головы все, что их связывало, все было совсем не так, и Анна не могла этого не понимать.
— Пока не знаю, — ответил Дерек и открыл дверь гостиницы, пропуская Анну внутрь. В просторном холле, обшитом темным деревом и украшенном старинными пейзажами, было тепло и уютно. В большом камине весело потрескивали дрова, стойка портье была украшена венком из сосновых веток, перевитых алой лентой. В центре венка горела большая свеча, откуда-то доносилась негромкая музыка. Анне сделалось легко, словно она вернулась домой.
Дерек похлопал ладонью по колокольчику, и вскоре в холле появился портье — широколицый, лысеющий, одетый в толстый вязаный свитер и плотные штаны. В руке он держал большую кружку, от которой поднимался пар.
— О, госпожа Кло! — широко улыбнулся он. — Узнал, узнал вас! А помните, я говорил, что вы обязательно сюда приедете.
— Вот я и приехала, — Анна улыбнулась в ответ и подумала: видел ли он Джона? Дерек протянул листок заказа номера, портье заглянул в него и, кивнув, протянул деревянный бочонок, к которому был прикреплен толстый ключ.
— Ужин через полчаса, — сообщил портье. — Курица с картофелем и овощами, просто, но вкусно.
— Я смотрю, постояльцев немного? — небрежно осведомился Дерек. В шкафчике почти все крючки были заняты ключами. Портье вздохнул.
— Я ждал компанию из Проречья, они всегда приезжают к новому году. Но в Проречье вспышка легочного жабса, регион на карантине. Так что этой зимой у меня посвободнее.
Дерек понимающе кивнул. В холл вышел мальчишка в форменном жилете нараспашку поверх простой рубахи, подхватил их вещи и взбежал по лестнице на второй этаж.
Окна их номера выходили на площадь, и Анна с некоторым облегчением подумала, что в прошлый раз они с Джоном были в соседнем. Разделять с другим мужчиной ту кровать, которая помнила тепло их с Джоном тел, было бы невыносимо. Дерек подошел к окну, расстегивая пальто, Анна устало опустилась в кресло и спросила в пустоту:
— Ну почему я такая дура?
Дерек усмехнулся.
— В чем именно дура? — поинтересовался он. Анна запустила в него перчаткой, не попала.
— Я поражаюсь, как ты вообще меня терпишь, — сказала она. — Отец говорил, что со мной будет трудно. Что только Джон способен меня выносить.
Дерек вопросительно поднял левую бровь.
— Это так звучит завуалированный отказ на мое предложение? Я правильно понимаю?
С улицы донеслась мелодия шарманки — Анна узнала старую песню, “Первый танец Бродерики”, и в душе словно разлился огонь. Она окончательно поняла, что ей нужно на самом деле — просто посмотреть в глаза Джону и проститься с ним по-настоящему. Чтобы никто никого не бросил, а люди просто разошлись в разные стороны и дальше двинулись своими дорогами.
— Это он, — прошептала Анна и поняла, что улыбается, растерянно, наивно и искренне. — Джон здесь.
*
