Мосты (СИ) - Костылева Мария

— У меня есть немного хлеба, — вспомнила Элья. Хлеб она брала на всякий случай: у полка имелась своя кухня, и запасы провизии должна была везти одна из следующих рот.

— В любом случае, мне нужно что-то на обратную дорогу. Обирать Охотника не хочется, лучше наоборот, принести что-нибудь — ему вообще следует пореже сюда приходить. Так что предлагаю спуститься, пополнить запасы и заодно набрать фляжки.

На спуск ушло не менее получаса. Наконец, Саррет с Эльей добрались до ближайшей деревни, где купили вяленого мяса, а одна женщина продала варёный в мундире картофель, ещё тёплый. Это была хозяйка большого дома и очень обширного огорода, где как раз в это время трудились её муж и трое сыновей.

— Хотите парного молочка на дорожку?

Элья невольно улыбнулась. В этой незнакомке — темноволосой, с лучистыми глазами — было что-то домашнее, естественное. Она словно распространяла некий живительный свет — казалось, что и Эльина пробудившаяся «тьма», и мрак смерти, который неотступно следовал за путниками, тает от этих ласковых лучей. А парное молоко в такой зябкий день, пожалуй, будет очень кстати…

— Я с удовольствием! — сказала Элья.

— Пойдёмте на веранду, я налью кружечку.

Веранда была маленькой и светлой, несмотря на погоду. Здесь царил характерный кисловатый запах свежего творога, на больших окнах покоились пожелтевшие огурцы, оставленные на семена. На небольшой тумбочке, возле кувшина с букетом незнакомых Элье розовых цветов, лежала стопка книг. Увидев корешок одной из них, Элья нахмурилась и, пока хозяйка ходила за молоком, вытащила книжку.

— И зачем тебе это? — спросил Саррет.

Но Элья не успела ответить — вернулась женщина с одной, но довольно объёмной кружкой молока.

— Какая красивая книжка, — сказала девушка.

— «Исторические курьёзы»? Да, сыну моему понравилась. — Женщина передала кружку Саррету, который из вежливости сделал пару глотков — кажется, он молоко не очень жаловал. — Я-то плохо понимаю по-татарэтски, а Везлер жил какое-то время в Кабрии, вот и прочитал, говорит, интересно…

— Можно я у вас её куплю?

Саррет скрипнул зубами, но выговаривать Элье при посторонней ничего не стал. Правда, кружку передал таким раздражённым жестом, что чуть не расплескал молоко.

Покинув гостеприимный дом, Элья снова ощутила в груди свинцовый кусок темноты, а вокруг — одиночество.

— Не знал, что ты читаешь такую низкопробную литературу, — сказал Саррет, когда они шли обратно к озеру мимо приземистых домов.

— А я смотрю, ты из тех людей, которые судят о книжке по обложке? — не выдержала Элья.

Но, усилием воли притушив всколыхнувшееся в ней раздражение, вполголоса поведала ему о торговце, которого пытали в тот день, когда её выкинули из Сакта-Кей, и о книгах, которые она видела у Макоры.

— Надо было мне сразу об этом рассказать. — Саррет забрал книгу из Эльиных рук. — Это шемейский дворянин… Древний княжеский род.

— Леерд?

— Да. — Он наскоро перелистал страницы. — Оглавления нет… Ладно, потом… На, убери. Я пошёл обратно, спрошу, откуда и когда появилась здесь эта книга.

— По-моему, это будет подозрительно.

— Я что, идиот, что ли? Разумеется, я не про книги приду разговаривать. Куплю ещё чего-нибудь. Творога, например. А заодно спрошу… Между прочим, это ты должна была делать, раз уж знала, что информация может быть важной. Иди лучше фляги набери, хоть какая-то польза от тебя будет.

Он отцепил от пояса свою фляжку, вручил её Элье и быстро зашагал обратно.

Хоть какая-то польза…

Она всё-таки ошиблась. Она вовсе не помогает ему — только раздражает. Если бы Элья согласилась с предложением Герека, для Саррета не было бы никакой разницы.

«Разве что, не на ком было бы срывать свою злость», — подумала девушка.

Не самая лестная роль.

Элья побрела к озеру. Берега у него были отвесные, каменистые, под стать склонам холмов, и она потратила немало времени, пока не нашла удобный камешек, на который можно было спуститься и набрать фляжки.

Польза. Нужно быть полезной…

Элья присела на корточки. Гранитная стена берега, которая, казалось, дышала в спину холодом, заслоняла её от мира. Было очень тихо, только капли звонко падали с Эльиных рук, когда она набирала воду. Негустой подвижный туман искажал пространство почти так же, как заклинание Макоры. Словно бы здесь тоже были распахнуты двери нескольких миров…

Элье вдруг сделалось ещё тяжелее и ещё страшнее, но она не спешила возвращаться. Положив фляжки на соседний камень, девушка вгляделась в полоску тумана над водой. Она завораживала, она притягивала, манила и звала…

Элья прерывисто вздохнула.

«Хоть какая-то польза…» — снова пронеслось в голове.

Он прав. От неё нет никакой пользы. Ни ему, ни Татарэту, ни даже Макоре. Вообще никому. Раньше Элья была человеком, который заставлял других улыбаться, в котором жизнь кипела, выливаясь через край, и можно было раздавать её направо и налево… Но жизнь из неё высосали, высосали свет. Да, пустоту можно было бы наполнить чем-то другим: смыслом, стремлением к цели. Но её цели должны были быть целями Татарэта — а Элья не умела их достигать, не умела думать и жить так, как думает и живёт тот же Саррет. Да и претило ей — как и Гереку — служить тем, кто может вот так, не глядя, расправляться с большим количеством людей. Возможно, это было сделано ради высшего блага — но Элья знала, что никогда этого не примет и не поймёт. Следовательно, и тут тупик…

Туман подбирался ближе. Дитя холодной тёмной воды, он тянулся к тому единственному, что по-прежнему оставалось в Эльиной пустоте и было, по-видимому, неистребимо. К тому, чему ей следовало подчиниться давным-давно. Элья вытянула руку вперёд, словно делая попытку погладить эти бледные завихрения, ожившие от её присутствия.

Девушка нехорошо улыбнулась. «Тьма» возрастала изнутри и снаружи, превращалась в ураган.

Когда Саррет поймёт, куда она делась, то его наверняка кольнёт совесть. И хорошо. Он должен это почувствовать. Он должен пожалеть о том, что её нет рядом. Болотный Король подарит вернувшейся служанке возможность напоминать о себе тем, кто не ценил её здесь, на земле…

Ей даже не нужно нырять в озеро. Эти меленькие капельки сгустятся так, что облепят её водным коконом, увлекут на топкую зелёную дорогу, по которой есть путь только в одну сторону… Там, в конце этого пути, стоит горнист и зовёт её. Пора, наконец, откликнуться на зов…

Элья уже не видела ничего кроме тумана. Он был как молоко: такой плотный, что больше не оставалось ни воды, ни камней, ни гор вокруг. Лишь мелькнул впереди зеленоватый силуэт женщины со спутанными волосами… Женщина тоже протянула руку.

— Я иду, — прошептала Элья и поднялась на ноги, чтобы сделать шаг.

Вдруг что-то резко дёрнуло её назад.

— Сдурела, что ли?!

— Отпусти! — кричала Элья. — Отпусти, я же… Отпусти, говорю!

Саррет, не слушая, буквально выволок её по камням наверх.

Элья всхлипнула: она ведь уже решилась! Она ведь уже сделала выбор! И мискена ждёт её там, до сих пор…

Саррет тащил её прочь от озера, стиснув локоть так крепко, что вывернуться не было никакой возможности. Элья всё-таки попробовала, однако, единственное, что смогла сделать, это оглянуться через плечо. Казалось, весь туман, какой плавал над озером, собрался у того камня, где она сидела. Теперь ясно, как Саррет понял, где она: для тумана подобное поведение неестественно. Ранец мешал обзору, но, кажется, мискена действительно всё ещё была там…

— Кто тебя вообще просил?! — снова набросилась Элья на Саррета и сердито ударила его по руке. Хватка слабее не стала — но зато девушка хоть чуть-чуть душу отвела.

— Помолчи.

Она продолжала всхлипывать, воздуху не хватало — а за Сарретом ещё попробуй, угонись.

— Да чтоб тебя… Отпусти, говорю, у меня сейчас рука отвалится!

Саррет скрипнул зубами и разжал пальцы. Это было так неожиданно, что Элья едва устояла на ногах. Пока она выравнивала дыхание и равновесие, полицейский успел довольно далеко уйти вверх по склону, пришлось его догонять.