Джек Вэнс - Дворец любви

Музыкант Торрас да Нозза, элегантный, легкомысленный и болезненно-тщеславный, собирался писать оперу «Дворец Любви». Беззаботное порхание его мысли исключало любую серьезную беседу.

Леранд Уибл недавно сконструировал яхту с осмиевым килем и парусами из легчайшей металлизированной пены, не требующими мачт. Киль и паруса располагались на противоположных точках диаметра металлического скользящего обруча, покрытого водоотталкивающим веществом, что уменьшало трение и придавало всей конструкции уникальные гидродинамические свойства.

Уибл мечтал заинтересовать Виоля Фалюша своим новым замыслом – проектом плавающего морского дворца кольцевидной формы.

На лице Скебу Диффани, угрюмого человека с густой черной шевелюрой и короткой бородкой, застыло недоверие к остальным. Он был уроженцем Квантики, наемным рабочим, что объясняло его неважные манеры. Джерсен приписал присутствие Диффани в группе капризу Виоля Фалюша.

Маргарита Ливер прибыла первой, пять долгих местных дней назад. Затем приехали Тралла и Морнисса, за ними – Скебу Диффани, Леранд Уибл и Торрас да Нозза, а последним – Хиген Грот с Дорани.

Наварх замучил всех вопросами и тем, что метался по веранде, взбудораженный ожиданием. Никто из присутствующих не знал, где находится Дворец Любви и когда они туда отправятся, но это никого не беспокоило: невзирая на тесноту, отель был довольно комфортабелен, к тому же вокруг лежал город, поразительный, таинственный, живущий по законам, которые одни находили забавными, а остальные – страшноватыми.

Гонг пригласил гостей к обеду. Его сервировали на заднем дворе под деревьями с черной, зеленой и алой листвой. Кухня оказалась довольно простой: макароны, жареная рыба, фрукты, холодный бледно-зеленый напиток и печенье. Во время трапезы прибыли новые гости и немедленно явились к столу. Это были друиды с Ваала, седьмой планеты Девы-912, похоже, две семьи. Все они носили черные балахоны с капюшонами и черные сандалии с высокой шнуровкой. Долговязые, мрачного вида мужчины, Дакав и Прютт, держались чопорно, как и женская половина – худая, жилистая Васт со впалыми щеками и высокомерная Лейдиг. Хал, юноша шестнадцати-семнадцати лет, удивительно красивый, с желтоватой чистой кожей и ясными темными глазами, мало говорил и совсем не улыбался, беспокойно поглядывая по сторонам. Его ровесница Биллика, бледная, с испуганными глазами, тоже дичилась.

Друиды сели рядышком и торопливо ели, натянув на головы капюшоны и только изредка перебрасываясь парой слов. После обеда, когда гости собрались на веранде, друиды дружелюбно представились и заняли свои места среди остальных.

Наварх попробовал вызвать их на откровенность, но скрытность друидов превзошла его любопытство. Между остальными завязался разговор, который, как и следовало ожидать, вращался вокруг города, который называли либо городом Десять, либо Кулихой. Всех заинтриговали башни. Каково их назначение? Находятся ли там офисы, как предположила Дорани, или же это чьи-то резиденции? Наварх передал слова дракона в униформе о том, что башни служат для сбора налогов, но остальные отвергли эту идею. Диффани шокировал собеседников предположением, что башни – публичные дома:

– Заметьте, каждое утро туда прибывают девушки и молодые женщины, а гораздо позже – мужчины.

Торрас да Нозза возразил:

– Это очень интересная гипотеза, но женщины выходят потом оттуда в любое время и ведут обычную жизнь.

Хиген Грот обратился к Наварху:

– Есть очень простой способ разрешить этот вопрос. Предлагаю делегировать одного из нас для исследования на месте.

Лейдиг и Васт фыркнули и еще ниже натянули капюшоны на лица, а юная Биллика нервно облизнула губы. Дакав и Прютт смущенно отводили глаза.

Джерсен гадал, почему друиды, известные пуритане, предприняли путешествие во Дворец Любви, где их нравственность, несомненно, будет оскорблена. Еще одна тайна…

Несколько минут спустя Джерсен и Наварх отправились бродить по городу, заглядывая в лавки и мастерские, осматривали жилые дома с беззаботным любопытством туристов. Люди глядели на них с безразличием и, возможно, оттенком зависти. Туземцы казались довольными жизнью, незлобивыми, легкими в общении, однако Джерсен ощущал легкий диссонанс, едва уловимый – ничего явного, обнаруживающего страх, тревогу, недовольство…

Наварх захотел посидеть в кафе поддеревьями. Джерсен напомнил ему, что у них нет денег. Но такая мелочь не могла смутить Безумного Поэта, возжелавшего выпить стаканчик вина. Кирт пожал плечами и последовал за ним к столу. Наварх подозвал владельца кафе:

– Мы гости Маркграфа Виоля Фалюша и не имеем ваших денег. Принесите нам бутылочку вина, а счет можете прислать в гостиницу.

Хозяин поклонился:

– К вашим услугам.

Вино тотчас оказалось на столике – приятный напиток, чересчур мягкий на вкус Наварха. Спутники лениво потягивали его, глазея на прохожих. Прямо напротив возвышалась одна из загадочных башен, в которой теперь, в середине дня, царило затишье.

Наварх окликнул хозяина, чтобы заказать еще одну бутылку вина, и, указывая на башню, спросил:

– Что там происходит?

Туземца вопрос озадачил:

– В ней, как и во всех остальных, мы платим налоги.

– Но для чего в таком случае столько башен? Одной было бы достаточно.

– Что вы, сэр! При таком-то населении? Это вряд ли возможно.

Наварх оторопел и не осмелился продолжать расспросы.

Вернувшись в отель, компаньоны обнаружили, что с Земли прибыли еще два гостя – Гарри Танзел из Лондона и Джиан Марио, без постоянного места жительства. Оба имели весьма цветущий вид – высокие, жизнерадостные, темноволосые, неопределенного возраста. Танзел превосходил спутника красотой, а Марио брал энергией и жизнерадостностью.

Местный день тянулся двадцать девять часов, и, когда стемнело, гости охотно разошлись по номерам, но в полночь пробудились от звука гонга, приглашающего на традиционную трапезу.

На следующее утро в гостинице появилась Жюли, высокая грациозная танцовщица с Валгаллы, шестой планеты Тау Близнецов. Ее изысканно-порочные манеры всполошили друидов и вогнали в сладкий испуг юного Хала, который не мог отвести глаз от женщины.

Сразу после завтрака Джерсен, Наварх и Леранд Уибл отправились погулять вдоль канала, за гостиницей. Создавалось впечатление, что в городе праздник: люди несли гирлянды, то и дело попадались пьяные, туземцы славили песнями Ародина, очевидно народного героя или правителя.

– Даже в праздник, – сказал Наварх, – они идут платить налоги.

– Ерунда, – фыркнул Уибл, – когда это люди, собирающиеся платить налоги, пританцовывали?