Кира Измайлова - Футарк. Первый атт

– Господи, – сказал я, присев на ближайший стул. – Если удастся вычислить этого мерзавца, я его сам прибью, безо всякой сковородки. Мэри, умоляю, не плачьте! О вас здесь никто не думает дурно! Кроме того, в доме есть взрослая дама, а также ваш дядюшка…

Похоже, она меня не слышала, а рыдания перешли в истерику.

– Вик, налей ей бренди, – скомандовала тетушка, и я исполнил приказ.

Чтобы влить в девушку рюмку этого пойла, потребовались наши совместные усилия, но дело того стоило: она перестала икать и всхлипывать и хотя бы посмотрела на меня прямо. Ну, я был прав, миленькая девушка, не в моем вкусе, слишком уж простенькая, но на свой лад симпатичная.

«Ох, – подумал я, – бедный Ларример, а ему-то каково? Он ведь узнает об этом!»

– Мэри! – сурово сказала тетушка Мейбл, тоже принявшая дозу лекарства. – Прекратите рыдать. От места вам Виктор не откажет. А если откажет, я возьму вас к себе, вы изумительно готовите! Что до прочего… Когда появилась эта мерзкая сплетня?

– А вот как вы приехали, мэм, – пролепетала девушка, вытирая слезы краем фартука. – Вот прямо на другой день! Иду я с рынка, а вслед все смотрят и шушукаются… Ну а потом уж прямо сказали! Стыд-то какой!

– Очень интересно! – фыркнула та, подумала и налила себе еще бренди. Я молча хлопал глазами: всю жизнь я полагал тетушку убежденной трезвенницей! – И глупо.

В этом я был с ней согласен. Да, незамужняя служанка в доме холостого мужчины – это пикантно, но если там же присутствуют дядя этой служанки и тетя мужчины… Гм, на что рассчитывал сплетник? На то, что нет дыма без огня?

– Да пусть бы их, – снова всхлипнула Мэри. – Стыд глаза не выест… Только жених мой… Вдруг он поверит?!

– А, так вы сюда поближе к жениху перебрались, – дошло до меня. – А Ларример не сказал мне…

– Дядя и не знает, – шмыгнула она носом. – Мы тайком сговорились, хотим вот заработать сколько-нибудь, а потом уж пожениться… Он в мастерской работает, жених мой, тоже из нашей деревни, но давно уж сюда подался…

– Знаете, деточка, – сказала тетушка Мейбл покровительственно. – Если ваш жених примет всерьез такую грубую и гнусную сплетню и бросит вас, то туда ему и дорога. Уж поверьте взрослой женщине!

Мэри только съежилась под ее тяжелой рукой, но вроде бы немного успокоилась.

– Неладное что-то творится в Блумтауне, – задумчиво проговорила тетушка, когда мы расположились в гостиной. Я не успел ответить: Ларример доложил о визитере.

Это оказался инспектор, еще более мрачный, чем прежде. Раскланявшись с тетушкой, он вопросительно взглянул на меня, явно намекая, что нам стоило бы уединиться.

– Тетушка в курсе моих неприятностей, – сказал я. – И моей… хм… настоящей истории – тоже.

– А, понятно, – кивнул Таусенд и нахмурился.

– Судя по вашему виду, хороших новостей можно не ждать, – вздохнул я.

– Увы, – развел он руками. – Не удалось разыскать никого из прежних работников той конторы, а хозяин ее уехал из Блумтауна… Виктор, быть может, вы поищете у себя? Вряд ли тот джентльмен полностью разорвал отношения с вашим отцом, раз уж они приятельствовали! Может быть, письма, еще что-то?

– Да, разумеется, я посмотрю в отцовском архиве, – кивнул я. – Но, по-моему, это не все, что вас гнетет…

– Не то чтобы гнетет, – начал инспектор, поглядывая на тетушку Мейбл, но тут в гостиную вошел Сирил. Вернее, влетел, как это было у него заведено, но увидел Таусенда и резко притормозил. Вид кузена при этом был такой, словно он по ошибке вместо шампанского выпил уксуса.

– Так-так… – произнесла тетушка. – Сирил? Когда ты успел что-то натворить? Кажется, ты все время был у меня на глазах!

– Мама, я… – начал он, но Таусенд перебил:

– Нет, миссис Кертис, на этот раз ваш сын ничего не натворил.

– Неужели? – приподняла она бровь, явно не веря своим ушам. Сирил тоже не поверил: думаю, за ним числилось много грешков, о которых мы не знали, и он вполне обоснованно опасался, что какой-то из них мог всплыть, отсюда и визит инспектора.

– Лучше бы натворил, – мрачно сказал Таусенд. – Все проблем меньше!

– Джордж, да говорите уже! – не выдержал я. – Что стряслось на этот раз?

– Да видите ли… очень неприятный слушок по городу прошел.

– О Сириле? – уточнила тетушка и нахмурилась. – Что на этот раз? О его похождениях я и так знаю, инспектор, не бойтесь меня шокировать!

– Не хотелось бы мне при даме… – почему-то замялся Таусенд. – Очень уж… э-э-э… деликатного свойства слух!

– Джордж, скажите мне на ухо, что ли, – попросил я. Инспектор так и поступил (усы инспектора страшно щекотались), после чего я сглотнул и с трудом выговорил: – Тетушка, думаю, вам действительно лучше этого не слышать!

– Я же все равно узнаю, не сегодня, так завтра, – произнесла она с редкостным хладнокровием. – Что там такое? Опять соблазнил какую-то девицу? Так это не ново! Мужчинам… хм… простительны небольшие грешки, а родителям следует лучше приглядывать за дочерьми! Дело в этом?

– Хуже, много хуже, – чуть не в унисон произнесли мы с Таусендом. Сирил молча таращил глаза и явно перебирал в памяти все свои проступки, но не мог припомнить ничего настолько ужасного. Ему явно было не по себе, причем еще и от того, что матушка, оказывается, была в курсе его приключений. Наверно, даже больше по последней причине…

– Господа, я желаю услышать, в чем обвиняют моего сына, – твердо сказала тетушка Мейбл. – Немедленно!

– В общем… вы только не волнуйтесь, миссис Кертис, – завел инспектор, а я поспешил подхватить:

– Тетушка, в городе поговаривают, что Сирил… как бы это помягче…

– Что у него есть друзья…

– Друзей у него даже слишком много, – отрезала она. – И что дальше?

– Ну, миссис Кертис… Это излишне близкие друзья, если вы понимаете, о чем я! – Цветом физиономии инспектор напоминал омара. – И такого свойства… гхм…

– Интимного, – решился я, понимая, что иначе мы никогда не закончим.

– Что?! – взвизгнул Сирил. – Что вы такое говорите?!

Тетушка молча схватилась за сердце, и я ринулся за коньяком.

– Мама, это неправда! – бушевал кузен. – Инспектор, это… это гнусный навет! Грязная ложь! Я бы никогда такое…

В итоге коньяком пришлось отпаивать не только тетушку Мейбл, но и Сирила – с ним случилась настоящая истерика. Еще бы, его, известного сердцееда и ловеласа, грозу окрестных девиц вдруг обвинили в таком непотребстве! Но ведь чем нелепее ложь, тем легче в нее верится…

– Да, в Блумтауне действительно завелась какая-то гниль, – проговорила тетушка Мейбл, обмахиваясь платком. Я подумал и налил коньяку нам с Таусендом, у нас нервы тоже не железные. – Инспектор, представьте себе, буквально на днях кто-то оболгал кухарку Виктора, очень достойную молодую особу. Она племянница его дворецкого.