Бояться поздно - Идиатуллин Шамиль

— Ща администратору звякну, чтобы новые баклажки привез. Скажем, эта вода стухла.

Спустившийся со второго этажа Карим доложил:

— Я не эксперт, но там вроде все штатно, подогнано, не болтается и без лишних элементов. По ходу буду еще посматривать.

— Дежурство ночью организуем, — сказал Марк.

— Так не будет ночи, — напомнила Алина глумливо-сочувственным тоном, заметила, что Алю аж перекосило, и примирительно добавила: — Ночью спать надо. А спящих людей сделать мертвыми без криминального следа непросто.

Доживем — увидим, подумала Аля и в который раз выглянула в окно, за которым всё это время очень ярко представляла себе то Володю, то троих в угольном камуфляже.

— Воду через пятнадцать минут привезут, — сказала Тинатин, убирая телефон. — А пока давайте отделять чистое от нечистого. Затаскивайте хавчик, смотрим упаковку. Если фабричная и нетронутая, можем жрать, если ручная работа — лучше не рисковать. Потом я еще в лавку сгоняю, подкупим, чего не хватило.

— Тормозной шланг проверь, — посоветовал Карим.

Безвредного хавчика оказалось немало — на легкий перекус точно хватит, а догнаться можно овощами и фруктами. Марк поныл, что шашлык тоже может быть безопасным и от одного шампурчика ничего не будет, а он готов лично пожарить и снять пробу, причем прям с сырого кусочка. Громче всех на него рявкнула, как ни странно, Алина, и Аля опять почувствовала неловкость от того, что так долго ее недолюбливала. Алина знать об этом не могла, но Аля должна помнить — и стыдиться.

— А как мы умирали? — спросила Алина, по третьему разу протирая и обнюхивая яблоки и груши, сполоснутые с «Фейри».

Аля, подумав, сказала:

— Спасибо хоть быстро и безболезненно.

— Странно, — сказала Тинатин. — Уснули, типа, и всё, глазки закрыли и уплыли?

Аля кивнула, передернулась и снова кивнула. Тинатин это не смутило.

— Очень странно. Даже от сильного яда последствия прям невооруженным глазом видны. А если они нас травили не цианидом или «Новичком» каким-нибудь, а пытались пищевое отравление разыграть, то мы, прости, ублеваться должны.

— Не факт, — возразила Алина.

— Погугли.

— А толку гуглить, если это ненастоящий гугл?

— В смысле? — спросил Марк.

— Мы согласились с объяснением Али, так? Аля ходит по кругу, ну или внутри стеклянного шарика — новогоднего такого, со снегом как раз, знаете, да? — в который замкнута ограниченная часть пространства, времени и персон. Выходит из него Аля через компьютерную игру.

— Не всегда, — сказала Аля.

— Как правило. Через игру, плюс-минус. Значит, входит она тоже в компьютерную игру, к которой тамбуром таким прицепилась часть сеттинга, имитирующего реальность. Лор такой.

— То есть мы, как это, NPC[16]? — уточнил Карим, одобрительно разглядывая Алину.

— Это в лучшем случае. Или тупо часть сеттинга.

— Ты-ы часть сеттинга, — сказала Алиса. — Не хочу тупо. Я живая, чувствую и всё такое.

Алина засмеялась.

— Ты еще скажи: «Ущипните меня».

— За любое место? — томно спросил Марк, шевеля пальцами.

Алиса отмахнулась было, но вдруг разозлилась и спросила:

— Марк, а ты ведь мелкий совсем, да? В школе еще, и не факт, что в одиннадцатом классе, да? Поэтому и студенческий не показал?

Марк пошел неровными, но очень четкими красными и белыми пятнами и начал набирать воздуха для предельно обидного ответа.

Это тоже игра? — напряженно подумала Аля и напомнила себе: — А что тут не игра?

— Разница-то, школьник, студент, если мы ненастоящие? — сказал Карим, дружески трепля Марка по плечам и шее так, чтобы тот сдулся до безобидных кондиций.

— Нефиг было так старательно сканировать все вокруг, — хладнокровно сказала Алина. — Нас в хайрезе[17] снял — вот и пыжимся теперь. Выдал бы по три пикселя на морду — проще было бы.

Аля представила, как ребята выглядели бы в этом случае, и нервно ухмыльнулась. Алина немедленно нацелилась на нее обвиняющим перстом.

— А ты, кстати, зря думаешь, что единственная настоящая тут. Чот до фига знаешь, на вопросы отвечаешь быстро, на каждый случай план есть. Настоящие люди так себя не ведут. Колись, кто такая — босс уровня, нейросеть на ножках или кто?

— Да я бы с удовольствием, — тоскливо сказала Аля. — Они ж типа бессмертные. Ну или максимум однажды смертные. Вы просто не представляете, как мне помирать надоело.

— Привычка дурная, — брякнул Марк. — Отвыкай.

— Я бы с радостью, но, блин, не от меня зависит. Причем, что обидно, вы хоть сыграть успеваете, а у меня как началось ни с того ни с сего, так дальше только хуже, а теперь еще Володя, гад, с ножом…

Она передернула плечами. Алиса обняла ее, а Алина спросила с неожиданной требовательностью:

— Ни с того ни с сего — это что значит?

— В смысле?

— В смысле «началось ни с того ни с сего, а дальше только хуже».

— Да я про Володю…

— Про Володю мы поняли, — перебила ее Алина. — Ты в первый раз вошла в игру, увидела нас мертвыми, сама умерла, и с этого начались повторы, так? Что ты делала в первый раз и не делала потом? Ну или наоборот?

— Да ничего, — сказала Аля. — Я же сперва радостная такая была, как все. С горки каталась, шашлык ела как не в себя, а в следующие разы уже…

Все смотрели на нее. Аля подумала и медленно сказала:

— А. Это я, значит, отравилась вместе с вами и вошла в игру.

«А потом попала в заколдованный круг», — хотела добавить она, но поняла, что это не так. «И больше из нее не выходила», — хотела добавить она, но поняла, что важнее другое.

Она обвела ребят отчаянными глазами.

Все уже всё поняли, но Тинатин обязательно надо было сказать вслух. Она нахмурилась и не спросила даже, а констатировала:

— То есть мы все уже мертвые.

Часть седьмая

ПРОЕЗД

1. Получается, так

— Частная военная компания «Гендель» была создана два года назад из сети региональных охранных фирмочек, нескольких карликовых полунацистских движений и чего-то там еще, а ликвидирована летом прошлого года, как и большинство других самостоятельных ЧВК. Каждая компания распускалась по-своему. Большую часть личного состава просто целиком переводили в официальные структуры, так что мало кто успевал ощутить разницу. Меньшая, строптивая, была уволена и разогнана. Самых строптивых и крикливых примерно наказали или хотя бы пригрозили — не сроком, а чем похуже. Кому-то просто сказали: «Свободен», а денег не заплатили.

— Так сплошь и рядом бывает.

— Да, но сплошь и рядом не бывает, во-первых, таких денег, как в ЧВК, — помните же, какие там зарплаты и доплаты были. Во-вторых, не бывает, чтобы все сотрудники были вооружены, хорошо, как это уж, обстреляны и сыграны…

— Прошли боевое слаживание.

— Именно. Ну и, в-третьих, отбиты на всю голову.

— Вот этих как раз полно.

— Невменько полно, а хладнокровных профессиональных убийц, готовых решать любые задачи любыми жертвами на любой территории, о-очень мало.

— Ты так говоришь, будто жалеешь об этом.

— О да. Только себя я еще больше жалею.

— Отвлеклись. Давай по делу.

— А по делу все понятно. Гендели решили взять то, что им недодали.

— А чего ж они с нас, а не с обидчиков решили взять, если такие боевые и слаженные? Вот и брали бы там, где потеряли, а не где светло.

— А они так и сделали. Помните «Пятую автоколонну»?

— Что-то знакомое.

— Время дорого. Напомни.

— Вы даже в чатике это крутили, но решили, что неинтересно. В конце лета или начале осени был инцидент с колонной грузовиков недалеко от границы.

— А, точно. Сперва сказали, что напали и сожгли, потом выяснилось, что просто авария. Но при чем тут «Гендель»?

— Ни при чем, ага. Помните, почему мы вообще за это зацепились?