Советник президента - Владимир Алексеевич Колганов
Накануне инаугурации Платов пригласил к себе премьер-министра. Судя по всему, предстоял неприятный разговор – то ли президент раздумал вновь назначать его премьером, то ли что похуже. Кто ж знает, что ему в голову взбредёт?
– Тут такое дело. Даже и не знаю, Даня, как тебе сказать.
– Говори уж, я ко всему готов, – еле ворочая языком, вымолвил Даниил Антонович.
– Да речь не о тебе, – поспешил успокоить президент. – Я о твоём ближайшем окружении, верных соратниках, так сказать…
От сердца отлегло, но в то же время возникло опасения, что собираются выбить ту опору, без которой дальнейшее пребывание в должности премьера теряло всякий смысл. Чего доброго подсунут нескольких силовиков, а какую кашу с ними сваришь? Сварить-то можно, но получится явно что-то несъедобное.
Так и оказалось.
– Видишь ли, позиция твоего Костика, его слишком уж либеральный подход к решению экономических проблем страны вызывает нарекания. Я не дам своего согласия, если ты предложишь его кандидатуру даже на пост заместителя министра.
– Это Сечин, что ли, недоволен?
– Дело не в нём, а в недостаточных темпах роста нашей экономики.
– Но ты же знаешь, что санкции нас придавили, а тут ещё жуткая коррупция, многие бизнесмены ушли в тень…
– Это всё мелочи, а главное в другом. Потенциал нашей экономики таков, что мы давно могли обеспечить нашим гражданам и комфортную жизнь, и приличную зарплату, и здоровое питание. А что получается? Богатые богатеют, а народ еле сводит концы с концами.
– Ты несколько утрируешь…
– Да нет, всё так и есть. В сущности, это мировая тенденция, но мы не можем этого допустить в России. Народ меня не для того избрал.
– Хочешь всё национализировать, пересмотреть итоги приватизации?
– Думаю, что до этого не дойдёт, но кое-кто должен будет умерить аппетит.
– Ввести прогрессивный подоходный налог? Но это же самоубийство!
– Даня! Не ставь телегу впереди лошади. Вот заработает твоя новая команда, тогда и будем решать, что и как. А пока готовь предложения по составу правительства, вплоть до заместителей министров и начальников департаментов. И чтобы никаких недоразумений не возникало, вот тебе список тех, кого в правительстве не будет, а вот другой список – это те, кого ты обязан в правительство ввести.
Дома Даниил Антонович рассказал об этой новости жене. Та даже охнула:
– Ох, как некстати эти перемены! Я же тебе говорила, надо было четыре года назад соглашаться на выдвижение своей кандидатуры.
– Да я и предположить не мог…
– А что ты вообще можешь? Меня надо слушать, а то вообразил себя чуть ли не пупом всей Земли.
– Ну, ты это… Ты не увлекайся.
– Да как же мне молчать, если всё дело ставишь под удар?
– Какое ещё дело? – после рабочего дня Даниил Антонович о том только и мечтал, что добраться до компьютера и запустить в Интернет какую-нибудь новую свою идею. Можно в Твиттере, а можно в Фейсбуке. А тут, видишь ли, прилипла, как тот банный лист.
– Ты что, уже забыл? – не унималась жена. – Ведь столько уже тебе твердила и про модернизацию страны, и про либерализацию правоохранительной системы, и о переводе экономики на европейские стандарты.
– Софочка, родная! – умоляющим тоном даже не проговорил, а прошептал Даниил Антонович. – Только не сейчас! Пойми, целый день только это и обсуждаем, делом заниматься некогда, а придёшь домой – и ты туда же.
– Да не могу я молчать, когда вся страна катится в тартарары! Куда подевалось твоё мужество? Где гражданская инициатива? Где ответственность перед обществом?
А где её взять, эту ответственность, если от услышанной за день информации раскалывается голова? Это вам не лекции читать в университете! Одна единственная мысль болтается туда-сюда в мозгу, не даёт покоя днём и ночью. Сводилась эта мысль к одному вопросу: как Платову удавалось со всем этим справляться? То есть и с работой, и с женой… Возможно, этому учили в Высшей школе КГБ. Так неужели только бывшие разведчики способны управлять таким огромным государством?
Существенная разница между ним и Платовым состояла в том, что Даниил Антонович вовсе не стремился к власти. Ну просто так сложились обстоятельства, что оказался у руля – видимо, никому больше Платов тогда не доверял. Так уж всё сошлось.
Все последние годы Даниил Антонович терзал себя одними и теми же вопросами. Что делать? То есть что предпринять, чтобы не выглядеть тупым исполнителем чужой, навязанной ему воли? Как подтвердить собственную состоятельность? Ну как?! Уйти в жёсткую оппозицию? Допустим. И что потом? Пожизненный пост лидера карликовой партии, могилка за низенькой оградой в предместье Парижа или Лондона? Нет, такая перспектива его не могла устроить.
Итак, что делать? С этой мыслью он просыпался по утрам, эта мысль преследовала его, когда он ехал на работу. И даже возвратившись вечером домой и сидя у компьютера, он мысленно повторял одно и то же: «Господи! Так что же делать-то?»
Недавно ему приснился странный сон. Довольно редкий случай, поскольку после трудового дня не хватало только этих сновидений. Так вот, будто бы идёт он по аллее в каком-то парке. Кругом никого, не слышно шелеста листвы, даже птицы не чирикают. В общем, обстановка далёкая от привычной нам реальности. И тут…
Представьте свои ощущения, когда рядом, буквально бок о бок с вами появляется некий господин, причём явно узнаваемый как «лондонский сиделец». И всё это несмотря на рыжеватый парик и перевязанную белой тряпкой щёку, как бы истерзанную зубной болью. Надо сказать, что признание столь очевидного факта, будто рядом с вами находится беглый олигарх, было бы наверняка чревато для Даниила Антоновича малоприятными последствиями. Это и доказывать не нужно.
А между тем нежданно явившийся перед его глазами Березовский посетовал на прохладную погоду, посчитав это достаточным предлогом для того, чтобы фамильярно похлопать Даниила Антоновича по плечу и тут же радостно заявить:
– Привет, Даня! Весьма рад повстречать коллегу-либерала.
«Тоже мне, либерал, – усомнился Даня. – Знаем мы таких! Как брать, так близкая родня, а как делиться, так мы с вами вроде бы и не знакомы». В самом деле, после таких слов у него пропало всякое желание продолжать беседу. Всё это слишком смахивало на провокацию. И необычный наряд, вызывавший из памяти кадры из фильма «Ленин в Октябре». И эта манера приставать к малознакомому человеку буквально среди ночи. Но что-то удержало от решительного шага. Видимо, причина была в тех мыслях, в тех вопросах, которые преследовали его весь день с самого утра. Борис Абрамович хоть и оказался невезучим, но всё же успел набраться
