Максим Дегтярев - Условный переход (Дело интуиционистов)

— Наверное, ты ему плохо объяснил, — заступился за робота Петито.

Бармен не стал спорить с хозяином. Гроссман подошел к Другичу. — Мне все понятно. Не будем больше задерживать господина Петито.

Отчаянно жестикулируя, Петито начал уговаривать их остаться обедать. Гроссман сказал, что они не голодны и увел Другича из кафе. Детектив был разочарован не меньше хозяина, поскольку Гроссман так и не объяснил ему, что за идея его посетила.

— А тебе это понятно? — спросил я Ларсона.

— Ты просмотрел налоговую декларацию Петерсонов?

— Издеваешься? Я свою-то ни разу не заполнял сам.

— В этом году попробуй обойтись без чужой помощи. Очень полезное занятие для детектива. Петерсон тебе сказал, что льгота, о которую запнулся Краб, может как уменьшить, так и увеличить итоговую сумму. В случае с Петерсонами, она ничего не меняла. Вне зависимости от того, будет ли она использована, Петерсонам предстояло заплатить вполне определенную сумму. Странно, что Краб этого не заметил. Сталкиваясь с какой-либо альтернативой, роботы проверяют все возможности. Если результат не зависит от выбора, они игнорируют эту альтернативу. В противном случае, они бы замучили своих хозяев бессмысленными вопросами или все время находились бы в ступоре. Еще удивительней, что ошибка Краба очень близка к той, которую допустил Ленивец, но на примере Ленивца лучше видна ее суть. Какие-то они, не побоюсь этого слова, интуиционисты.

Незнакомое слово вызвало у меня две догадки:

— Это секта или сексуальное киберменьшинство?

— Ни то, ни другое. Это направление в логике. Интуиционизм накладывает ограничения на использование закона исключения третьего. Понимаешь, к чему я клоню?

— Я понимаю, что ты умничаешь. Давай помедленней и с примерами. Детективы бывают интуиционистами?

— Крайне редко. Но из юристов почти все. В юриспруденции нельзя использовать закон исключения третьего. Нельзя обвинить человека в преступлении только на том основании, что из числа подозреваемых исключены все, кроме него. Пусть хоть все население галактики, включая роботов, имеет стопроцентное алиби, а у него алиби нет, это еще не повод, чтобы засадить его за решетку. Иными словами, доказательство методом «от противного» не допускается. Согласно интуиционизму, ложность утверждения Х не означает автоматически, что верно утверждение не-Х, в то время как закон исключения третьего недвусмысленно говорит, что всегда что-то истинно — либо Х, либо не-Х. Поэтому, если утверждение Y следует и из Х и из не-Х, то для интуициониста еще не факт, что Y всегда верно. Чтобы доказать истинность Y, ему необходимо прежде удостовериться, что либо Х, либо не-Х действительно верно. Это и имел в виду Ленивец, говоря посетителю, что у него недостает данных. Несмотря на то, что и мужчин и женщин он должен был отправлять по одному адресу, ему требовалось решить, кто перед ним, мужчина или женщина.

— По-моему, интуиционизм сильно усложняет жизнь.

— Окажешься на скамье подсудимых, изменишь мнение. Впрочем, я не отношу себя к его сторонникам. Ученым, в отличие от преступников, он действительно усложняет жизнь. Слишком много теорем требуют доказательства «от противного». Иначе их попросту не докажешь.

— И что, часто роботы бывают интуиционистами?

— Ни одного не встречал. В обыденной жизни роботы умеют пользоваться законом исключения третьего не хуже иного математика-формалиста. К твоему сведению, формалисты — это те, которые не интуиционисты. Краб и Ленивец выпадают из общего числа роботов. В их нейросимуляторе произошел какой-то сбой, который сделал их приверженцами нетрадиционной логики.

— У них сбой похуже — они убивают. Ты не думаешь, что их интуиционизм как-то связан с убийствами?

— Как философское учение, он, уверяю тебя, безвреден. Дело тут может быть в другом. Роботы не предназначены для нанесения вреда человеку. Более того, они напичканы таким количеством закодированного пацифизма, что Далай-лама по сравнению с роботом — сущий монстр. Специальные программные установки не допустят, чтобы робот взял в руки нож и, тем более, ударил им человека. Несмотря на это Краб и Ленивец совершили убийства. Следовательно, кто-то должен был очень постараться, чтобы обойти эти установки. Убить сложнее, чем стереть память, поэтому программа-убийца должна не только обходить защитные барьеры, но и уметь манипулировать накопленными навыками, принуждая робота совершать действия, непредусмотренные командами, поступившими извне, то есть, от человека. Фигурально выражаясь, у робота появляется неподконтрольное человеку alter ego, руководимое вирусной программой, срабатывающей по какому-то неизвестному нам сигналу. Это раздвоение не могло не вызвать побочных эффектов в нейросетях роботов. Когда какое-либо устройство начинают использовать не по назначению, оно перестает выполнять свои основные функции. За примерами далеко ходить не надо. На прошлой неделе ты стащил у меня ручку, а вчера я увидел, как ты размешивал ею сахар в кофе. Во-первых, это не гигиенично…

— Я вытер ее салфеткой с антисептиком…

— Во-вторых, — невозмутимо продолжал Ларсон, — она теперь пишет азбукой Морзе. Идея ясна?

— Да, как и то, что ты залез ко мне в стол.

— Я забрал свою вещь. А тебе надо прекращать воровать чужие ручки.

— Не мне, а моим врожденным низкоуровневым настройкам.

— Неужели у тебя клептомания?! — возликовал Ларсон, ибо я сам напросился на этот диагноз. Ничего не ответив, я пошел готовиться к опровержению слухов о моей новой болезни.

Я колебался между «аргументом к милосердию» и «аргументом силы», когда Шеф вызвал всех на совещание.

— Ой, — завидев меня, ойкнула Яна, — я забыла запереть кабинет.

— Ну и что? — удивился Шеф.

— Не поможет, — заговорщицки улыбнулся ей Ларсон.

По моим глазам Шеф понял, что реплики его подчиненных к делу не относятся, и призвал всех к вниманию.

— Настала пора перейти от пассивных действий к активным, — объявил он торжественно. — С разрешения адвоката госпожи Мосс, я поговорил с его подзащитной. Она сообщила мне один интересный факт. За десять дней до убийства Полу Моссу пришло письмо якобы от госпожи Петерсон, в котором она спрашивает, не звонил ли кто-нибудь роботу Крабу в ее отсутствие. Мол, кто-то из ее друзей узнал номер телефона Краба и теперь подшучивает над ней, отдавая распоряжения голосом хозяйки. Сама госпожа Петерсон, как мы знаем, в это время находилась на Оркусе, а ее Краб — у Мосса в мастерской. Рашель Мосс передала мне письмо от Петерсон и ответ Пола Мосса. Ответ содержал номер видеофона, зарегистрированного на Моцарта, и, кроме этого, Мосс еще приписал, что невозможно ввести робота в заблуждение, имитируя голос хозяина. Роботы и люди по-разному узнают голоса. Имитации поддается общая частотная окраска и интонация, в то время как роботы распознают голоса по отдельным характерным участкам звукового спектра. Обратный адрес письма Петересон совпадает с обратным адресом клиента из «Дум-клуба». Таким образом, нам теперь точно известно, что слежка за Вельяминовой связана с номером, полученным ею от ЧГ. Получаем цепочку: ЧГ — Вельяминова — Краб — «Дум-клуб» — Изида Борисова… Хью, что ты там скрипишь? Хочешь возразить?