Бояться поздно - Шамиль Шаукатович Идиатуллин
Для них этот день только начинался и не сулил ничего плохого. Счастливчики.
Аля дождалась, пока затихнет всё, кроме звяканья и пошаркивания на кухоньке, а еще далекого, почти неузнаваемого хорового «Аллилуйя» — наверное, из какого-то рождественского фильма, — и вернулась к размышлениям.
Кому мешало мое обычное существование?
Никому. Амиру разве что, когда ему приходилось вместо меня бегать за картошкой. Но если меня не будет, Амиру придется заниматься этим всегда. Вердикт: невиновен.
Ребятам? Чем и как я могла помешать?
Ничем и никак, ну.
Возможно, мишень не я, а кто-то из ребят. Остальные — сопутствующие жертвы. Лист надо прятать в лесу, а труп — среди трупов, так чуть ли не в самом первом детективе говорили, кажется.
И тут, с одной стороны, полный тупик: все знают друг про друга только то, что успели рассказать и вычитали в соцсетях — а вычитать там что-нибудь полезное почти невозможно. У всех профили закрытые, кроме Тинатин, Марка и Володи, но и от этого особого толку нет. У Тинатин сплошные фото собак и даже год рождения не указан. Марк указал 1861-й и затер все учебные заведения — значит, точно школоло, что и по публикациям понятно, — исключительно прохождения разных игр. А у Володи снимков нет, лента состоит из перепостов разных лотерей и розыгрышей, причем последнее обновление датировано ноябрем.
С другой стороны, очевидно, что вредоносность и значимость каждого из ребят такая же, как у Али. Кому нужны их изоляция и страдания? Кому нужна смерть, пусть и виртуальная, семерки, не великолепной, но и не омерзительной, случайно собранных молодых людей? Неужто правда кому-то из чатика? Или в связи с чатиком?
Тогда возвращаемся к «все под подозрением». Кроме Али как раз: она недавно присоединилась. И, наверное, Дискарда, который при Але в обсуждениях почти не светился. Почему Аля и решила, что Володя левый повар, и дальше не стала думать про него. Про такого тихого, милого, старательного, каждому угождающего, кормящего и поящего всех с ладошки и следящего, чтобы ели и пили. Про такого отличающегося от остальных возрастом, манерами и привычками. Про такого, что возник в последний миг как часть обстоятельств, о которых Аля размышляет все это время.
— Не полегче?
Аля вздрогнула и вскинула глаза. Володя сочувственно разглядывал ее, медленно промокая полотенцем взопревший от кухонного жара загривок. Аля поискала ответ, не нашла и просто махнула рукой, на всякий случай слегка ссутулившись. Она уже не помнила, что именно соврала на сей раз: про переедание, отравление или временное недомогание.
— Это от голода может быть, — сказал Володя, вытирая испарину под челюстью и в распахе рубашки. — Бутер будешь? Или чайку крепкого сделать, самое то в таких случаях.
— Не-не, спасибо, — пробормотала Аля, поспешно отводя от его ключиц взгляд, который возвращался упорно, как намагниченный.
— Но-шпу или мезим тогда? А лучше уголь, у меня есть.
— Да ты ходячая аптека.
— Еле ходячая, — сказал Володя, засмеявшись, перехватил взгляд Али и неторопливо застегнул пару пуговиц, скрыв татуировку на неожиданно мускулистой для полноватого вроде парня загорелой груди.
И тут Аля всё поняла. Совершенно всё.
— Я лучше без таблеток, вместе со всеми, — сказала Аля, слыша себя как будто издалека.
Совсем издалека. От дома на соседней улице, где светил такой же татуировкой обходительный красавчик в банном халате. Или из игры, в укромных углах которой то и дело обнаруживался такой же собачий оскал, что был набит на смуглой коже Володи, красавчика — и, наверное, того, кто был для Али одним из трех темных силуэтов.
Так же издалека, словно через бесконечную цепочку экранов, по которым плыли черные тени, она услышала:
— Без таблеток, конечно, гораздо лучше.
Аля покивала, подбирая слова, и предложила:
— Давай, может, помогу?
— Да не, спасибо. Ты оклемывайся поскорей. У меня уже все готово.
— У тебя все давно готово, — согласилась Аля, и Володя, показав, что да, как иначе-то, вернулся на кухню.
А Аля смотрела ему вслед сквозь нарастающую муть и думала: ты хотела хоть что-нибудь понять. Ты все поняла. И как, легче стало?
Слезы горячо защекотали лицо и шею.
Легче не стало.
Раньше вокруг была черная закольцованная пустота. Теперь впереди была глухая стена с выбоинами пуль, а сзади — нацеленные стволы.
Зато какая-то определенность, подумала Аля. Слезы — это просто стравливание чувств, боли и самоуничижения. Вылились — и освободили место для более конструктивных реакций.
Она поморгала, чтобы слезы стряхнулись пошустрее, и беззвучно прошла в свою не прогревшуюся еще комнату на втором этаже. В прохладе думается лучше. А придумать предстояло очень много. Гораздо больше и, главное, гораздо лучше, чем когда-либо в Алиной жизни.
Аля была почти уверена, что не справится.
Аля не была уверена, что с таким вообще можно справиться.
Аля была уверена, что должна пытаться. До самой смерти. Окончательной, бесповоротной и настоящей.
Всем должна.
Часть шестая
СЪЕЗД
1. Ну хоть ты поверь
— Ребята, огромная просьба: как с электрички сойдем, задержимся на две минуты на перроне, не подходя к Тинатин и Володе.
— Кому-кому? — удивился Марк.
— Володю-то ты откуда знаешь? — удивился одновременно с ним Карим.
— У Тинатин красный Duster, номер два шесть ноль, они стоят на микропарковке, от перрона спуститься и чуть вправо, больше там никого. Пожалуйста, всего две минуты не идите. У меня чемодан распахнется, а вы типа поможете вещи со снега собрать, а сами меня слушайте, ладно?
Электричка сыграла туда-сюда, останавливаясь. Алиса, которую бросило на Алю, прошипела, украдкой поглядывая на остальных:
— Ты чего устроила? Это пранк какой-то?
— Пожалуйста, — умоляюще пробормотала Аля, глядя Алисе в глаза. — Алиса, ну хоть ты поверь. Пожалуйста.
— Выходим, быстро! — скомандовал Карим.
— Да чему поверить-то? — буркнула Алиса, отстраняясь, выскочила в белоснежное сияние и прищурилась, всматриваясь вдаль.
Аля выскочила следом и дернула заранее расстегнутым чемоданом. Свитера и футболки с готовностью вывалились на снег. Аля, ойкнув, присела и грянула чемодан плашмя так, чтобы увеличить площадь разлета вещей. Марк немедленно присел рядом и очень шустро, балбес длиннорукий, принялся все собирать. Остальные махали руками Тинатин, вглядываясь в сияющую для них перспективу.
— Так и есть, Duster два шесть ноль, — отметил Карим.
— Стопудово пранк, — сказала Алина, явно уловившая шипение Алисы. — С Тинатин сговорилась, да? Let’s play «Just the game» immediately?
