Никаких достоинств - Юрий Павлович Валин
Кувыркаться пришлось недолго, я оказалась на негостеприимной и довольно жесткой земле. Ошалело повертела головой — это напрасно, пейзаж оказался еще хуже неизвестности. По желобу скатился пакет, шмякнул меня по колену. Сквозь пленку пакета была видна сжатая вакуумом одежда. Точно, это мои шмотки! Я ногтями разодрала пленку: вокруг было не то чтобы холодно, но ощутимо свежо, да и пейзаж намекал, что лучше продолжать выживание одетой и относительно защищенной.
Штаны защитного цвета с множеством карманов, кеды, милые носочки в полосочку — все вполне качественное и симпатичное. Топ на молнии, уютная короткая толстовка с капюшоном. Я явно не шпионка-куртизанка, и не наемная убийца. В пакете осталась небольшая квадратная упаковка казенного вида: видимо, документы и личные вещи, отобранные при аресте. Это подождет, потому что…
Вокруг было нехорошо. Серое небо, без всяких признаков солнца, облаков и иных приятных мелочей. Видимо, густой смог или печальное межсезонье, а может и то, и другое сразу. Видела я только половину небосвода, поскольку вторую половину заслоняла стена. Нет, СТЕНА! Прямо до самого серого неба, влево и вправо, насколько хватает глаз. Из ее недр меня и вышвырнули. Это ладно: сам приговор МарГГиТу с длинным личным номером, и тем более меня, не очень пугал. Вот окрестности…
Вокруг, среди куч мусора, лежали мертвецы. Довольно разнообразные. Частью, как принято выражаться в научно-патологических кругах сильно «скелетированные», частью довольно свежие. Вони разложения не ощущалось: вокруг витал резковатый химический запах. Обеззараживают это приятное местечко, вон и вкопанная круглая штука вроде колодца, наверное, цистерна для химикатов.
Ладно, МарГГиТа несколько упокоилась, мне тоже не было смысла особо паниковать. Отвратный сон, но не все же блудить в мужских объятиях, ужасы тоже имеют право на существование. Что у нас дальше?
Дальше у нас была земная плоскость, расчерченная высаженными словно по линейке деревьями. Вид эти насаждения имели не очень живой и взгляд не радовали. В двух-трех километрах от Стены начинались редко разбросанные строения — этакие матовые кубы разных неярких цветов, довольно приличных размеров, окон и дверей в них не наблюдалось, с окнами здесь вообще не дружат. Наверное, эти кубы, всякие энергетические и канализационные станции и подстанции, обслуживающие город.
Я понимала, что позади, за Стеной, огромный мегаполис. Собственно, Стена это он и есть, похоже, город наглухо закрыт и изолирован. Снаружи не скажешь что рай, но наверное, рай и есть — вон какие там изящные носочки девушки носят. Значит, нас с МарГГиТой выперли из рая? Ну и не очень-то нужно, нас носками и толстовками не купишь, видали мы наряды и поэлегантнее.
Легкий звук заставил меня подпрыгнуть и обернуться — из стены снова выезжал желоб. Передумали и забирать будут?
Стена, конечно, передумывать не умела, она попросту вышвырнула еще одного приговоренного. Изгнанник с воем кувыркался по желобу, явно намереваясь сшибить меня с ног. Я притормозила его полет толчком кеда.
— А⁈ — он задрал голову.
Хорошенький, только еще совсем подросток. Судя по одежде и прическе — выпал из какой-то молодежной субкультуры. Кстати, почему его одетым выкатили, я обязана была в одних трусиках кувыркаться?
Пластик желоба снова вздрогнул.
— Отойди, ушибут — посоветовала я коллеге.
Он отполз от желоба, и вовремя — сверху катился еще один бедолага.
Далее Стена перешла на ускоренное судопроизводство, и за минуту вышвырнула к нам еще двоих преступников. Видимо, коды-статьи у них были короткие, да и принадлежали осужденные к одновозрастной банде. Шпана какая-то городская.
Желоб уполз обратно в стену, никаких технологических отверстий там при всем желании невозможно было заметить. Просто Стена. Я смотрела вверх: километры ровной поверхности, лишь где-то вверху иной раз мелькали тени — какие-то летательные аппараты, но это уже на уровне смога.
Последней к нам присоединили девицу: довольно ухоженную и прилично одетую, но производящую отталкивающее впечатление. Вот такие геометрически изломанные оранжевые брови и черные прилизанные волосы лично мне не нравятся. Девушка неловко сидела на земле и раздирала желтыми ногтями упаковку с личными вещами. Что это ее так колотит, и что у нее там такого ценного? Мобильный, чтобы маме позвонить, сообщить — «к ужину не жди»?
Девушка достала пачку сигарет, судорожно расковыряла и закурила. Как по команде мальчики тоже принялись доставать сигареты. Я и сама с ужасом ощутила непреодолимое желание закурить.
«Счастливый пони» было написано на пачке из моей прощальной упаковки, на сигаретах красовался радостный лиловый глаз в обрамлении длинных ресниц. Я привычно щелкнула, прикуривая. Вроде бы табак не из навоза, как можно было придумать, глядя на «лошадиную» пачку. Вообще Рита Слебова курить не любит, но дым довольно приятный, хотя табака там, наверное, нет…
Я закашлялась, осознав. Остальные изгнанники кинули на меня мрачные взгляды, и снова задымили.
Про табак и рак легких я сейчас не думала. До меня дошло, как я прикурила. Левой рукой. Из пальца. Но рука ли это⁈
На первый взгляд пальцы было не отличить от настоящих: розовые, хорошей формы, с отличным золотистым маникюром — по тону вполне подойдет к моим стрингам. Но остальное ничуть не подойдет, якорь вам в задницу! Фаланги соединяли круглые шарнирчики, далее суставы запястья и лучевые кости предплечья… Откровенный металл, частью анодированный под благородный цвет «античное золото», частью затянутый кожей, или тем, что казалось кожей.
Что это такое⁈ Я — инвалидка?
Лихорадочно ощупывая руку, я страстно попыталась проснуться. Не получилось. И рука никуда не делась. В локте еще нащупывался шарнир, выше ничего особенного не нащупывалось. Собственно, рука ощущалась как рука: в комнате приговоров, да и позже, я не испытывала никаких неудобств.
МарГГиТа начала слегка нервничать — щупать саму себя действительно было глупо. У нас есть планы и иные желания, жили с этим… манипулятором, как-нибудь и дальше проживем. Другие изгнанники на очевидную странность моего телосложения не обращали внимания. Может, вживленные устройства здесь модны? Или просто ребята толерантные, они же все молодые, прогрессивные.
Прогрессивная девушка с оранжевыми бровями встала, глубоко затянулась в последний раз, бросила окурок под ноги, и пошла к колодцу. Наверное, встанет на край, дабы оглядеться и сказать что-то значимое. Девчонка не задерживаясь, и не оглядываясь, упала в колодец вниз головой. Внизу что-то неярко вспыхнуло, химический запах усилился.
Парни в один голос ахнули.
Вот это нехорошо вышло. МарГГиТа тоже считала что нехорошо.
Я встала перед коллегами по несчастью, заслоняя жуткий колодец:
— Как вас зовут?
Они все были ярковолосые: рыжий, зеленый и еще один рыжий,
