Леди для первых рыцарей (СИ) - Алая Лира

— Я догадываюсь, что это, но пока не уверен до конца. Побудьте здесь, пока я проверю свои догадки.

Когда Иштон вышел, в кабинете воцарилось неловкое молчание. Чтобы как-то его нарушить, я задала вопрос, давно волновавший меня:

— Как Алисия? Ох, точнее, Ее Величество? Как она себя сейчас чувствует...

— Значительно лучше, чем все время на протяжении беременности, — улыбнулся король Эрон, явно вкладывая в улыбку всю возможную благодарность. — Я бы попросил вас ее вести в качестве основного лекаря.

— Да, конечно. — Я даже не подумала возразить — королям не отказывают. Даже добрым и хорошим, которые испытывают чувство вины.

— Ну и хорошо, что не приходится уговаривать, — хмыкнул король Эрон. Да уж, теперь я точно не хотела узнать, что подразумевалось под этим «уговаривать». — Единственное, рядом с вами всегда будет находиться один из двух магов-лекарей, который лечил Алисию ранее. Дело не в том, леди Марион, что мы вам не доверяем, но...

— Да, конечно, — сказала я, когда король прервал свою речь.

— Вот и отлично, — улыбнулся король Эрон. — К тому же, думаю...

Что король Эрон думает, я так и не узнала, потому что появился король Иштон вместе с огромной книгой и какими-то свитками. Неужели нельзя было отправить за ними слугу? Король Иштон подошел к столу, небрежно бросив на него все принесенное, повернулся к нам, оглядев всех, а потом сказал:

— Что ж, есть две новости: хорошая и такая себе. Мои догадки верны, я знаю, что с вами. Еще с древних времен глаза считались зеркалом души. Считалось, что на душу не может лечь ни магия, ни проклятие. Но вот исключениями были пророчества. Только у них было, скажем так, достаточно магической силы, чтобы затронуть душу человека и найти отблеск в глазах. Говоря простыми словами вы, леди Марион, связаны каким-то сильным пророчеством, которое сильно повлияет на будущее Далерии и всего магического общества.

— Стой, Иштон, — сказал Эрон. — Я не пойму, как ты пришел к этому выводу. Если ты знал, что пророчества отражаются только в глазах, то что ты пытался там уточнять в этих книгах и зачем притащил их с собой?

— Я знал, но сомневался. Видишь ли, за последнюю сотню лет не было ни одного подобного случая. Ты же и сам видишь, что, пусть Далерию и называют последним оплотом магии, но магии — полноценной магии как в старые времена — уже практически нет. И подобных проявлений пророчеств тем более.

— Такая себе новость, — хмыкнул Глен. — И что делать с этим пророчеством теперь?

— О нет, это еще не такая себе новость, — передразнил Глена король Иштон. — Такая себе новость — это то, что мы не знаем, что это за пророчество, почему оно активировалось сейчас и какое влияние окажет на всех нас. Древние маги умели справляться с подобным и использовать их себе во благо, но мы-то не древние маги: знания о том, что делать с людьми, которых отметило пророчество, как и с самим пророчеством, практически утрачены.

Глава 24

— И что мы можем теперь сделать? — спросил Глен, а я удивилась его спокойствию.

Несмотря на то, что он мне с самого казался менее сдержанным, именно Глен был единственным, кто остался абсолютно невозмутимым. Нервничали даже короли, пусть и не показывали. Еще бы. Я была чем-то неизведанным, что и убрать нельзя, но и пустить на самотек не получится. Блейк казался бесстрастным, но уж слишком сильно его рука сжимала мое плечо, чтобы говорить о спокойствии.

— Можем мы сейчас только одно — проверять все записи о пророчествах, надеясь, что нам попадется нужное, — ответил король Иштон. — А потом, разумеется, давать их леди Марион.

— Зачем? — удивилась я. — То есть, я думаю, что вы лучше поймете, какое пророчество соответствует...

На лице короля появилась нечитаемое выражение. Я сказала что-то не то? Боже, почему в Далерии все так сложно? Ответил мне Блейк:

— Когда в твои руки попадет пророчество, что связано с тобой, то магический эффект должен будет проявиться снова. То есть, твои светящиеся глаза — это как магический детектор, понимаешь? Найдем правильный свиток, дадим тебе прочесть, ты засветишься как магическая лампа — все, значит, нашли.

— В Остеоне с магическим образованием все настолько ужасно? — пробормотал Эрон, а я почувствовала себя весьма неловко. Всю жизнь радеть за знания, чтобы потом чувствовать себя неграмотной дурочкой — то еще удовольствие.

— Разумеется, все ужасно, — закатил глаза Глен. — Ваше Величество, ну как может быть хорошо с магическим образованием в стране, где сама магия под запретом?

— Да я больше об общих сведениях. Алисия тоже знала немного, но я думал, что это потому что она не маг. Леди Марион же имеет выраженные лекарские магические способности. Как вы вообще чему-то научились в Остеоне?

Вопрос был риторическим, но я невольно вспомнила, как училась лечить магией. В детстве — интуитивно, когда определилась с лекарским направлением, то на базе обычных лекарских знаний о строении человека. Тренировалась на трупах, экспериментировала до черных мушек перед глазами, чтобы, когда придет время лечить живых, никому не навредить. Немного подхватила знаний от лекаря-мага из другой стороны, которого неделю отец укрывал в нашем доме от церкви. Одна запрещенная книга по магии, две разрешенных. Семинары в двух соседних странах, которые рассказали немного о магии, но почти ничего о лечении магией. Я вытаскивала знания по крупицам, откуда могла, искала их так, как священники-инквизиторы не ищут отступников...

Теперь я многое знала о лекарской магии, о ее особенностях. И почти ничего не знала о какой-либо другой магии. Возможно, пора было расширять свои знания.

— Я обучалась только магии лечения, к сожалению, во всем остальном я такая же, как большинство жителей Остеона, — спокойно ответила я.

— Хм-м, у нас вроде же были курсы для магов из других стран? Помнишь, Алисия подавала эту идею? Мы ее буквально на днях реализовали. Говорить о результатах рано, но те, кто посещает эти курсы, кажется, вполне довольны. Почему бы леди Марион не пройти их? — спросил король Иштон.

— А заодно лечить Алисию, проводить уроки для наших лекарей, искать информацию о пророчестве, я уж не говорю о своей печальной супружеской жизни, — перечислил скептически Глен. — Вы хотите, чтобы наша жена упала в обморок от переутомления?

— Но мне было бы интересно, — тут же сказала я, растерянно глядя на Глена, а потом на Блейка. Послушать о магии? Почему бы и нет? Возможно, я смогу как-то усовершенствовать способы лечения, да и знания лишними никогда не будут.

— Если ты хочешь узнать о магии, то я сам тебя всему научу. Или не я, а Блейк, — вздохнул Глен. — Все равно тебя одну сейчас никто и никуда не отпустит, пока не решится вопрос с твоей безопасностью. В любом случае, сейчас у тебя две наиболее важные задачи — лечение Алисии и поиск подходящего пророчества. Все остальное потом.

Надо же, когда Глен командует, то вовсе не выглядит легкомысленным красавчиком. Безопасность, Алисия, пророчество? Что ж, вполне решаемо. Стоп. Безопасность и пророчество — эти два слова навели меня на неожиданную мысль.

— А пророчество и то, что меня преследуют священники... может быть связано? — спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— А вас преследуют, леди Марион? — нахмурился король Эрон. — Именно в настоящем, а не в прошедшем времени? Даже здесь? В Далерии?

Я неловко кивнула.

— Ты об этом мне хотел рассказать чуть позже, Глен? — спросил Иштон. — И как вы это поняли, а если поняли, то почему не поймали?

Последний вопрос Иштон задавал преимущественно Блейку, глядя на него с некоторым недоумением, словно именно для Блейка поймать священника — это как коту мышь съесть: раз — и готово.

— К сожалению, о некоторых вещах я узнаю позже, чем следовало бы, — ответил Блейк скорее печально, чем укоризненно. — Иначе его голова была бы у вас.

— Блейк, дружище, нельзя быть таким кровожадным и злым! — шутливо отметил Глен. — Его сначала надо было бы поймать, допросить, а вот уже потом отрывать все лишнее. Желательно, демонстративно, чтобы об этом прекрасно знали не только у нас, но и в Остеоне. А то, посмотрю, обнаглели настолько, что использовали на нашей территории свою магию.