Мария Британ - Сны Великой Арии. Ночные призраки

Тот не успел увернуться и упал на пол.

— Да он еще и неадекватный! — выдохнул Ральф, поднимаясь и отряхиваясь.

— Прошу, не буянь, — взмолился я, обращаясь к своему Хранителю. — Это мой Учитель…

— И он учит тебя, как устраивать из сознания проходной двор?!

С этими словами Фолчик скрылся за одной из дверей.

— Как ты с ним только управляешься, — тяжело вздохнул мужчина. — Если честно, Генри, ты мог бы и не появляться здесь. Я ничего не собирался делать. Твоя задача — следить за ощущениями.

— Я не удержался. Уж слишком неприятно это было. Что вы делали?

— Сначала с легкостью проник в сознание через каналы, затем увидел эту странную дверь, — Учитель показал рукой на закрытую комнату. — Твой Хранитель сразу же принял меня за врага.

— Простите пожалуйста, — вздохнул я. — На самом деле он хороший.

— Я бы поспорил, — хмыкнул Ральф. — Но сейчас нам нужно поговорить о другом.

Я непонимающе нахмурился. Мое сознание выглядело вполне вменяемо. Не считая, конечно, святой кровати.

— У тебя есть запертая дверь, — заинтересованно проговорил Учитель. — Такого быть не должно.

От его слов мне стало не по себе.

— Я что, болен?

Вопрос прозвучал глупо, но на тот момент очень хотелось узнать ответ.

— Нет, — успокоил меня Ральф. — Но в комнату попасть определенно надо. В ней находится нечто важное.

Его слова меня ничуть не удивили. Я и сам был не прочь узнать, что там внутри.

— Ладно, нужно возвращаться, — поторопил меня Учитель.

В следующий миг мы уже сидели в комнате.

— Интересное у тебя сознание, — ухмыльнулся Ральф. — Особенно мне понравилась кровать.

Очень смешно. Хотел бы я посмотреть, что там находится у него.

— Вопрос с дверью оставим открытым, — резко сменил тему он. — Если позволишь, я периодически буду ее осматривать.

— Ладно.

Если он сможет выдержать Фолчика, то пусть хоть поселяется там.

— А теперь попробуй закрыться от меня. Я понимаю, что ты почти никогда не пользовался своей энергией в реальности, но когда-нибудь нужно начинать. Как почувствуешь движение возле своей ауры, сразу же попробуй восстановить энергетический контур. Я могу попытаться проникнуть через несколько каналов сразу. Ты должен быть быстрее меня. Если тебе тяжело, придумай какие-нибудь движения, которые напоминали бы тебе о том или ином приеме.

И тут я понял, для чего моим друзьям нужны замысловатые движения пальцами.

Я задумчиво кивнул, пытаясь придумать что-нибудь оригинальное.

В голову сразу же пришла идея о незамысловатом кукише. Я понимал, насколько глупа эта мысль, но решил все же попробовать.

Спрятав руку в карман своих черных бриджей, я кивнул Ральфу, чтобы начинал.

Возле моей ауры вновь появилась неприятная вибрация. Я изо всех сил скрутил дулю в кармане, пытаясь восстановить энергоконтур, но ничего не вышло. Через пару секунд моя оболочка разлетелась вдребезги.

— Слабовато, — покачал головой Учитель и, не дав мне времени на отдых, вновь начал издеваться над моей аурой.

В этот раз я продержался где-то пять секунд.

— А я еще даже половину своих сил не использовал, — вздохнул он. — Возьми себя в руки.

Ральф продолжал раз за разом разрушать мою ауру, пока я не взмолился о пощаде. У меня ровным счетом ничего не получалось, а наше занятие, между тем, продолжалось уже час.

Мой рекорд, пять секунд, был настолько жалок, что мне самому стало стыдно от своей бездарности.

— Я думаю, на сегодня хватит, — устало проговорил Учитель, прикрыв глаза. — Продолжим послезавтра в это же время.

Попрощавшись, я поспешил удалиться, чтобы как можно скорее забыть о своем позоре.

Голова раскалывалась, а руки все так же дрожали. Слабость не желала покидать мое тело. Я, едва переставляя ноги, вышел в коридор.

К моему немалому удивлению, там я наткнулся на Фрея. Он перепугано посмотрел на меня и отпрыгнул в сторону.

— Да на кой лад ты мне сдался, — раздраженно скривился я.

Парень нервно кивнул, и тут же скрылся за дверью мастерской Ральфа.

Странно. У него что, тоже индивидуальные занятия?

Надо будет как-нибудь узнать на досуге.

Как только я вошел в комнату, ко мне мигом подлетел Тыква и радостно махнул своим хоботом.

— Привет, — рассмеялся я, усаживаясь на кровать.

Все это время Чак и Ворон, не мигая, смотрели на меня.

— Как ты? — спросили они хором.

— Отлично, — кивнул я. — Только голова раскалывается. Занятие с Ральфом вымотало меня.

— Может быть, пойдем в столовую? — неуверенно предложил наш всезнайка.

Я скривился, так как понимал, что если съем хоть одну ложку этой гадости, то меня тут же стошнит.

— Ты это… — робко начал Чак. — Прости, ладно? Перестарался слегка, с кем не бывает. В следующий раз буду аккуратнее.

— Да все хорошо, — заверил друзей я. — Расскажите, как вы время провели.

Я лег на диван, и Тыква тут же уселся на мой живот.

— Да ничего особенного, — пожал плечами приятель.

— Ну да, конечно, — раздался сварливый голос Фола. — А как же цирк по заявкам?

— Что? — расхохотался я. — А ну рассказывайте!

Мой друг яростно посмотрел на потолок, должно быть, выискивая там Всевидящее Око.

— Ну решил прочесть учебник Ворона, что такого… — смущенно пробубнил он.

— Вот и молодец. Без знания энергоузлов никакой ты не полицейский, — ухмыльнулся тот.

— Чак, неужели у тебя скрытая любовь к энергетике? — сквозь смех поинтересовался я. — Может, продемонстрируешь что-нибудь из выученного?

— Как-нибудь в другой раз, — хмуро отозвался друг.

— Ладно, не обижайся. Лучше посочувствуй, мне завтра с нашим ненавистным упырем наказание отрабатывать.

Я со стоном закрыл глаза. Это будет самое ужасное утро в моей жизни.

Надеюсь, Бруно не убьет меня.

— Сочувствую, — хором откликнулись друзья.

Я пощупал свое плечо и с удивлением обнаружил, что оно уже почти не болит.

Пожелав доброй ночи друзьям и позвонив по микровизору маме, я погрузился в тревожный и тяжелый сон.

Предо мной вновь предстал отец, говорящий все время одну и ту же фразу.

«Ты не тот, кем являешься… Ты не тот…»

Встать вместе с солнцем для меня оказалось тяжелым испытанием. В то время, как Чак с удовольствием храпел, бедный Тыква вздрагивал в такт ему, а Ворон крепко спал, мне нужно было отрабатывать наказание.

Я поморщился, расстроившись от подобной несправедливости, и, одевшись, тихо вышел в коридор.

Звенящая тишина оглушала: все вокруг спали, и даже Фол не ворчал.