Тайфун в закрытом секторе - Алина Николаевна Болото
– Так ты?..
– Он примчался тебя спасать, – подтвердил кот, высовываясь из-под кресла. – Так Могущество брать будете? Я код знаю!
У Светланы почему-то вспыхнули щеки, ей вдруг стало отчаянно стыдно:
– Тай, я думала…
– Она думала, что ты подлец, – сообщил кот, на всякий случай опять ныряя под кресло, – но все равно влюбилась!
– Сейчас схлопочешь! – пообещал Тайфун. – Слишком болтливым стал.
Светлана спрятала лицо в ладонях, а Васька заполз поглубже в тень и оттуда заявил громко:
– А еще я знаю, почему Тайфун примчался сразу!..
– Прибью! – повысил голос птерод.
– Потому что боялся, что зетаги вышли на Светкин след из-за его первого прилета, во-первых, а во-вторых!..
Тайфун воплотился в десятилапа с утыканным шипами хвостом, но Васька пулей взлетел на оленью голову и оттуда закончил речь:
– Могущество брать будете?!
Десятилап рявкнул так, что в окне повылетали стекла, из щелей посыпалась труха, а один из портретов вообще упал на пол.
– И этот ненормальный птерод – мой родственник! – крикнул кот, каким-то чудом оказавшийся на потолке. – Ведь злосчастное Могущество, которым Орви спасал народ птеродов, это не что иное, как праультуна – вещество дьявольской силы. Орви всего-навсего сделявировал ее так, чтобы в каждом птероде стала циркулировать капелька праультуны. Но капелька, в то время как я являюсь чистокровной уль…
Метким ударом хвоста десятилап отправил Ваську за окно, но кот тут же просунул мордочку в дверь.
– Я еще не сказал самого интересного! Птерод не знает, кто навел зетагов на Светкин след!
Десятилап воплотился сперва в розового осьминога, затем в Кощея Бессмертного и только в заключение стал неуловимым Юмом.
– Кис-кис, – позвал Юм, – иди сюда.
– Мне и здесь неплохо! – Кот скрылся за дверью.
– Не бойся, не трону.
– Тронул один такой! – с угрожающей миной сообщил Васька, опять появляясь на пороге. – Ну ладно, скажу, а то вы от любопытства лопнете. Ты, Светка, помнишь, меня не было четыре дня?
– Еще бы, я думала, тебя Степановна отравила.
– А перед этим ты что делала? Молчишь? Так я напомню: рыдала в подушку и дергала меня за хвост.
– Врешь!
– Не вру. Правда, дергала легонько. В тот день тебя с утра преследовали неприятности. Поцапалась с классной дамой из-за того, что не смолчала. Взрослые не любят, когда им возражают. Она обозвала тебя «соплячкой», а ты в ответ хлопнула дверью. Лучшая подруга посоветовала тебе не лезть на рожон, потому что у классной есть тысяча способов сделать пакость, а ты пока всего-навсего человекоединица школьной статистики. Ты возмутилась, а подруга рассмеялась в ответ и сказала, что сказочки о человеческом достоинстве придуманы для дурочек вроде тебя. Если у папы с мамой мало денег, тебе лучше сидеть тихо и не высовываться.
Когда ты возвращалась домой, тебя мимоходом оскорбил какой-то парень. Тебе хотелось плюнуть в его наглую рожу, но ты побоялась. Ты ведь трусиха, Светка. Улица была пустынна, силы неравны, и ты пошла дальше, вернее, побежала, а зло ухмылялось в спину. Ты помнишь?
– Замолчи!
– Я всегда молчал. Ты жаловалась мне, потому что я молчал. Тем и хорош был. Ты дернула меня за хвост, сказала, что мир отвратителен и никаких сил терпеть его нет. Тогда я решил заболеть, а еще лучше – исчезнуть. Ты искала меня четыре дня и забыла о собственных неприятностях. Это было несколько неожиданно, я никак не рассчитывал, что ты настолько привязана к собственному коту…
Мраморный осколок, попавший Светлане в руки, врезался в дверь над кошачьей головой, отлетел в сторону и застыл среди разноцветных осколков стекла на полу (окно, пострадавшее от рева десятилапа).
– Благодарю, – сказал кот, даже не моргнув глазом. – Это дьявольски приятно, когда о тебе беспокоятся. Тем временем птерод маялся, сидя на своей базе. Ты думал, никто не увидит перемены цвета? Да ты сер, как мышь! А потом еще и зеленел… Кому все это нужно?
База, вахты, а дальше-то что? Ты же ненавидишь службу, у тебя четыре взыскания только за последний сезон! Ты что-то доказывал, но кому? Себе, что ли? Себе ты все объяснил еще в родной пещере, когда тебя признали дефективным за очередной несвойственный нормальным птеродам выбрык.
– Откуда этот гад столько знает? – спросил Тайфун с искренним изумлением.
– Да я же ультуновый, дорогуша! Я же стопроцентно ультуновый! Я понял, в чем суть проблемы, и еде лал выводы. Это я подсунул зетагам браслет Орви вместе с соответствующей информацией.
– Все-таки я его убью, – тихо сказал Тайфун.
Ха-ха! Я вытер лапой усы и ушел по своим делам.
Глава 20
– Я хочу домой, Тай!
Птерод хмуро молчал. Он обследовал холл, крыльцо, дорожку и нигде не нашел следов Перехода. Искаженная реальность не собиралась отпускать пленников.
– Надо помириться с Васькой, он наверняка знает… Птерод издал какой-то странный звук, похожий о одновременно на свист и звон колокольчика.
– Между прочим, во всем доме нет ни крошки еды, – сообщил кот, появляясь в проеме разбитого окна. – И воды тоже!
Васька исчез прежде, чем облако с Дзяндзо доползло до окна, и опять просунул мордочку в дверь:
– Конечно, птероды могут долго на автономии протянуть, а вот люди слабее…
– Чего ты хочешь? – напрямик спросил Тайфун, возвращая себе облик неуловимого Юма.
– Дом Орви – это не столько творение Орви, сколько самонастраивающаяся система. Разыскал Могущество – уходи, не нашел – сиди здесь.
Светлана совсем сникла.
– Опять в подземелье лезть?
– Никуда лезть не надо. Код я знаю, вступаете в контакт с Могуществом и убираетесь на все четыре стороны!
– Согласен.
Светлана поняла, что сейчас все закончится, обрадовалась… а потом расстроилась. Когда Тайфун направился к двери, Светлана торопливо сунула в карман осколок цветного стекла и кусочек мрамора, которым она так и не попала в Ваську. Ей хотелось иметь материальное доказательство существования Дома Орви, но взять что-нибудь покрупнее просто не рискнула. Вдруг на границе Перехода есть таможня?
Небо уже серело, но солнце еще не показывалось. Старый парк дышал ночным туманом, а песок дорожки был влажным от росы. Светлана поежилась: после тепла холла снаружи показалось слишком неуютно.
Кот повел носом в сторону поверженной статуи и потребовал, чтобы птерод ее поднял.
Тайфун с трудом перекатил богиню на спину и со Светланиной помощью кое-как прислонил обезглавленную гречанку к стене. Богиня норовила завалиться набок, но птерод это намерение пресек, подперев
