Владимир Романовский - Полезный Груз

Юридиси молчала.

***

Продовольственный грузовик прибыл с запозданием – уже наступили сумерки. Маленький толстый шофер грузовика подал ведомость охраннику, и охранник, проверив содержимое привезенных контейнеров, дал добро на разгрузку. Грузовик подогнали задом к кухонному складу, соединили его с окном подсобного помещения колесным мостом, и контейнеры один за другим заскользили по мосту вниз.

– Осторожно, стекло! – сказал один из грузчиков.

Принимающий кивнул и с большой осторожностью принял скользнувший в окно подсобки ящик.

Ответственный за кормежку отсеянных, с полочной каталкой высотой в метр, на полках которой помещались плошки с едой, бутыли с водой, стаканы, салфетки, в сопровождении коллеги подошел к двери отсеянной Юридиси Камбанеллис.

– Я не помню код, – сказал коллега.

– Восемь, восемь, пять, три, – сказал охранник с каталкой.

Прошли внутрь.

Начальник смены, опершись о стену Центра и дискутируя по связи с женой на тему «куда нормальные люди ездят в отпуск», одним глазом наблюдал, как у входа под козырьком тощий долговязый охранник о чем-то рассуждает с маленьким толстым шофером. Рассуждает неодобрительно. Шофер жестикулирует, показывает пальцем куда-то, разводит руками, пожимает плечами. Затем шофер идет ко входу в Центр и на мгновение исчезает в тени. Начальник смены нахмурился. Но нет – вот охранник ведет шофера обратно, держа за плечо левой рукой. Подталкивает к грузовику и машет рукой, мол, сиди в кабине и не вякай. Шофер некоторое время сомневается. Охранник делает угрожающий жест. Шофер покорно идет к кабине. Забирается в кабину. Хлопает в раздражении ладонью по внешней стороне двери. Начальник смены улыбается. Начальнику смены нравятся комические персонажи.

С грохотом закрывается задняя скользящая дверь грузовика. Грузчики лезут в кабину. Грузовик разворачивается и едет к пропускному пункту. Поднимается шлагбаум.

Проходит минут тридцать. В секции «отсеянных» поднимается грохот и гвалт. Несколько человек охраны бегут туда, дабы осведомиться – в чем дело? Их оскорбляют и обвиняют. Они хотят уморить отсеянных голодом? Это что, новый способ избавляться от лишних людей?

Кто-то наводит справки – держурный, ответственный за раздачу еды в этой секции почему-то отсутствует. Его каталку находят в углу коридора, ведущего в секцию. Из каталки вытащены все полки кроме верхней. Появляется начальник смены и суровым спокойным голосом спрашивает – в чем дело? Увидев каталку, он тревожится. Помедлив, отдает приказ проверить все помещения, где содержатся отсеянные – одно за другим. Начинается проверка. В помещении Юридиси Камбанеллис обнаруживается, во-первых, ответственный за раздачу – без сознания, и во-вторых – толстый шофер грузовика, связанный, с кляпом во рту. Самой Юридиси в помещении нет.

Включают сигнал тревоги, весь контингент приходит в боевую готовность. Через десять минут вертолет, посланный на поиски, обнаруживает грузовик у обочины трассы, в пятнадцати милях от Центра. Пять джипов прибывают на обозначенное место в считанные минуты, охранники выпрыгивают из них с автоматами на изготовку, вертолет зависает над самым грузовиком. Из грузовика машут рукой, затем медленно открывается дверь водителя, и из кабины с поднятыми руками вылезает грузчик.

***

В логическом центре ботанического сада помещался стилизованный под греко-римскую античность фонтан, оттененный кронами огромных лиственных деревьев. На удивление дальновидная администрация сада спонсировала круглосуточно работающее кафе неподалеку от фонтана, приятное, мягкое освещение на аллеях, и абсолютную безопасность посетителей в любое время суток (платили муниципалетету за ночное патрулирование). Ночью сад работал в убыток, обслуживая в основном безденежных влюбленных и одиноких мечтателей, но влюбленные и мечтатели создавали ауру (по мысли администрации), способствовавшую невероятной популярности сада в дневное время. А она, популярность, и вправду была невероятная. И ночное вялое действие кафе окупалось днем благодаря высоким ценам на напитки. А в ботаническом саду всегда пить хочется почему-то.

Кларетт с недоверием покосилась на проходивший мимо по аллее патруль. Грейви хлопнул ее по плечу.

– Не бойся, старуха, – сказал он. – Гепардам до нас никакого дела нет.

А Юридиси с самого момента побега думала об этом. Есть гепардам дело или нет? Склонялась к мысли, что нет. Пока что.

– Садимся вон там, в тени, – скомандовал Грейви, показывая рукой на скамью неподалеку от фонтана.

Сели втроем.

– Прекрасная ночь, дамы, – сказал Грейви. – Удивительная. Как легко дышится здесь, на нашей любимой планете!

– Не паясничай, – возразила Юридиси. – Зря вы … мы … все это затеяли, зря.

Грейви обиделся.

– То есть как. Мы с Кларетт выбиваемся из сил, рискуем свободой и всем, что приобрели в результате наших … страданий … и вот нам такая от тебя благодарность?

– Меня бы через неделю отпустили, – сказала Юридиси. – Не добились бы ничего, и отпустили бы. Им нужны координаты, у меня их нет. В конце концов они бы это поняли.

– Не переоценивай умственные способности начальства, – строго велел ей Грейви. – И не будь неблагодарной сукой. А то я обижусь и уйду.

– Куда ты уйдешь?

– А вон туда, в том направлении, – он показал рукой. – Уйду, и делайте что хотите без меня.

– Это ты потому такой смелый, что не засветился на камеру в Центре? – осведомилась Юридиси. – Кларетт засветилась, а ты нет, в кабине остался?

– Что ты мелешь! Я жизнью рисковал! Ради тебя. Эх, знал бы я…

– Тебя Кларетт уговорила, – холодно сказала ему Юридиси. – Даже, наверное, пригрозила.

– Э…

– Заткнись. Хотелось бы мне знать, зачем это ей нужно. – Юридиси повернула голову к Кларетт. – Душенька, скажи – зачем тебе понадобилось меня вытаскивать? Что за прихоть?

– А? – спросила Кларетт.

– Тебе дали свободу и деньги. А ты вернулась за мной, да еще и Грейви прихватила. Зачем?

– Ну, как же … – Кларетт наморщила лоб. – Чувство товарищества…

– Не болтай. Говори – зачем?

– Мне … велели … не оставлять тебя в беде.

– Кто?

– Не скажу.

– Ты что, в религию ударилась?

Кларетт не поняла вопроса.

Если бы какой-нибудь представительного вида мужчина сказал бы Кларетт, что в моменты затруднений, а также по праздникам, женщине следуют обращаться к Создателю, она бы так и делала. Но ни один мужчина ей этого пока что не сказал. Чувства Кларетт к Создателю можно было бы определить, как смутное недоверие.