Провал «миссии бин», или Записи капитана Вальтера - Владимир Иванович Партолин
Теперь входная дверь оказалась затворённой. Толкнул её — не поддалась, пробовал выбить ногой — не поддалась: перекосило от толчков, завалило песком.
У Силыча мотыги, бросился я под лестницу. В кладовой темно и пусто. Заполнялась она колхозным инвентарём для работ в поле, осенью топинамбуром, из которого кладовщик гнал самогон, но сейчас ни земляной груши, ни мотыг здесь не оказалось. «Сапёрки», — вспомнил я про тайную каптёрку со спецназовским снаряжением.
Опустился на колени. Циновка на месте, под ней люк. Без ручки! Убрана. Вправил в браслеты рукавицы-ком… В ротную каптёрку я попал, погубив наманикюренные ногти.
В специальном кармане крышки люка не оказалось плошки с зажигалкой. Спустился по лесенке в кромешной темноте и хотел, было, пройти вперёд на ощупь, но вспомнил, что в нише ниже люка за лестницей должна лежать амуниция ротного старшины Балаяна. Протянул руки и нащупал что-то гладкое с выемками. Подпорка из обожжённой глины в нише. На ней клинковая резьба — та магическая, что Силыч резал.
Ощупал всё на полках.
Экзоскелет.
ФРКУ.
КНТМ.
БККСКП.
БККСКП. Две пары? Бацулы Силыча!! Здесь прятал.
Сапёрка.
Фляга.
Отвинтив колпачок, понюхал. Спирт. Фляга одна, второй нет.
Оделся в одно КНТМ, времени облачиться в доспехи не оставалось: вибрация, толчки и гул усилились резко, и тряхануло так, что глиняные стеллажи внизу рассыпались. Из фляги глотнуть успел. Схватив сапёрку, полез из каптёрки.
Подкопал дверь, но открыть не удавалось. Метнулся обратно в каптёрку. Забросив раму ФРКУ за плечи — агрегат мешал — достал бацулы Лебедько. Обулся…
…Вышиб дверь и выскочил, наконец, из башни.
Грохот — оглушил. Полумрак — напугал.
Обогнув башню, выбежал на сторону со склоном плато к Мирному и… увидел «стену». Из океанской воды! Цунами! Пока на горизонте, волна близилась.
Содрогнулась земля, я обернулся. Рушилась водокачка. Резервуар с водой проседал, подминая под собой стену из керамзитовых блоков. Стоять осталась труба увенчанная баком для воды — сердечник конструкции. Да вкруг спиралью змеившийся змеевик Силычев.
Заклубилась поднятая пыль, и вдруг её притянуло к земле, как магнитом. В тот же миг меня распластало на земле кокой-то неодолимой силой…
Рвать! К пирамиде, отдал себе приказ, поднялся и рванул со всех ног. Пробежал метров триста, теряя под ногами опору, падая часто.
Пирамиду я видел отчётливо — воздух стал необычайно прозрачным. Обернуться назад, глянуть как там стена цунами, близко ли, я побоялся. Успею ли.
На мне только трико-ком, значит, не видим на радарах-бит! Скатаю, — голого и засекут. Дам обнаружить себя, спасут, осенило меня.
«Чехул» снова забарахлил, я его оставил и скатал рейтузы-ком — подумаешь, узрят меня на мониторах с пустым местом в паху. Не до жиру, быть бы живу.
Вправились в «единичку» и «двойку» рукава с рукавицами, провернул рычажок задействовать приёмник для гольфа… и ошейник подал сигнал сбоя. Ну да, свёрток из балаяновой хэбэлёнки с ботинками и крагами в капюшоне-ком не дал.
— Тваю… Рвал бегом когда за спиной шлем-ком! Не задействовать ФРКУ!
Свёрток из капюшона достал и подцепил к поясному ремню. Силычевы бацулы сбрасывал, откинув прежде из рамы ФРКУ подмышковые прихваты, в голос ругал себя:
— Болван, бежал в пудовых гирях!
Закрепив свёрток и к раме, подвесив бацулы на прихваты, заправив в браслеты носки-ком, поднял по салазкам и опустил шлем на голову. Отсоединил и сбросил всю «упряжь» ФРКУ — на прихватах и скобах продержусь. Креститься и читать молитву не стал. Заправил запястья в ремешки, ухватился за скобы по ободу шлема и выбрал в меню опцию СОВМЕСТИМЫЙ. Дал команду ОТ ВИНТА, но оторваться от земли ещё не успел, как ноги подломились в коленях, и я упал на спину. Зарылся «стрекозьими крылышками» в песок и меня юзом поволокло куда-то в сторону. В бивикаме замигали тревожные индикаторы. На мою удачу руки из ремней не выскочили, а с очередным толчком меня высоко подбросило, приземлило, тут же снова подбросило, и я успел дать агрегату форсаж.
Взлетал рывками — ФРКУ глох, и тяга, то возрастала, то падала. Все же агрегат «прочихался», загудел ровней, стрекозьи крылышки разогнались, стали совсем невидимыми.
Шептал молитву — просил помощи. Была б рука свободной — крестился.
Крейсерской скорости я так и не набрал. Шестая включилась, но тут же на экране возникла строчка сообщения: «Агрегат имеет поломки, способен лететь со скоростью 4». Казалось бы, раз я набирал высоту, остров должен отдаляться, но плато внизу под ногами приближалось.
Бабешка взлетает?!
Нет, остров накренялся. Там, за спиной погружался в воду пляж на месте Мирного, если уже не утонул.
Не выдержал, обернулся. Меня нагоняли все четыре сейнера, беспорядочно крутясь на приливной воде. За судами возвышалась волна цунами.
Не успеть мне!
И не успел бы, если бы не весть, откуда взявшийся вертолёт.
Через триплекс кабины я увидел уши с серьгами под наушниками. Пилот поднял большой палец. Чон Ли, китаец!
Выбросили верёвочную лестницу. Мне повезло, на счастье забрало шлема сбарахлило: триплекс в «борьбе» шлема-ком с земным тяготением задвинулся под кумпол, и я поймал лестницу своими новенькими зубами.
Забраться в кабину и разоблачиться от ФРКУ мне помогла девушка. Назвалась Степанидой.
— У вас, Франц Геннадьевич, красивый педикюр, — сказала, подавая свёрток с балаяновой хэбэлёнкой и смущённо отводя глаза.
Стешка!.. Ну, каких ей четырнадцать, лет двадцать, промелькнуло у меня в голове.
Я плюхнулся на сиденье голым задом. На мне оставались ошейник, браслеты и «пятёрка». Усевшись, положил, демонстрируя загубленный маникюр, скрещённые руки на «чехул»…
Дотянуть вертолёту до цели керосина не хватило, нас подобрало китобойное судно, отрадновское, как оказалось — китобои форсили комлогами на штормовках.
Тому, что отстреленный гарпун приняла подводная лодка, я не удивился. Тянула на буксире, идя под водой. Китобойному судну зарываться носом в волну не привыкать. Нагнали и высадили на ветролётоносец менялы Зямы. Поднимались на борт, с палубной посадочной площадки взлетала БММП. За шторкой в бойнице, мне показалось, увидел лицо старшего сержанта Брумеля, я поднял руку в приветствии, но тот отвернулся. Спросил у Чона Ли, Брумель ли, — пожал плечами.
* * *
Врач, по голосу смутно его помнил, привёл меня в чувство, две медсестры помогли встать с кровати.
— Господин Вальтер, как ваше состояние? Голова кружится, шум в ушах, поташнивает?
— То и то, себя не чувствую, — ответил я. Попытался осмотреться, но понял: на глазах повязка. Тело, руки, ноги плотно завёрнуты в плед. Медсестры оказались санитарами. Под медхалатом у одного плечом
