Площадка (СИ) - Третьяков Михаил

Я думал, что с комендантом будут проблемы, но он мне кивнул — типа «проходи».

— А как же директивы?

— А директивы мы не нарушаем.

— Ну а как же посещение работы в нерабочее время?

— Так Сергей Иванович еще вчера принес бумагу, по которой вы сегодня можете хоть заработаться.

— Что ж, очень предусмотрительно с его стороны, — сказал я скорее себе, нежели коменданту, но, как всегда бывает в таких случаях, он все услышал.

— С руководителем вам чрезвычайно повезло.

— Не то слово, — сказал я и прошел через турникет, приложив электронный пропуск.

Я постучался. «Войдите», — раздалось из-за двери.

Когда я зашел в кабинет, Сергей Иванович стоял ко мне спиной и снимал книги с полки.

— Наконец-то! Я тебя совсем заждался. Поможешь?

— Чем?

— Вещи собрать. Завтра уезжаем из города.

— Надолго?

— Навсегда.

— В смысле — навсегда?

— Работа выполнена, да и дождь этот совсем здоровье Таечки подорвал, она ведь у меня гипертоник. Ты присаживайся: разговор у нас будет долгим и не самым простым.

— Зачем это все?

— Таечка мне всегда говорила: «Сережа, ты ведь не настоящий ученый, а просто хваткий человек, который оказался в нужное время в нужном месте и попал в струю». — А вот когда тебя увидела, сказала, что ты — настоящий.

— Когда это было?

— Помнишь, ты приходил ко мне домой на день рождения с Жорой? Вот тогда-то за столом она тебя и Жору увидела. В жизни ведь так мало настоящих людей, и встретить хотя бы одного — уже большая удача. Но что я трачу время только на разговоры: надо ведь дела делать, вещи собирать. Ты, конечно, хочешь задать очень много вопросов, но просто слушай меня — и вопросы исчезнут.

Понимаешь, когда долго работаешь в какой-либо области, в какой-то определенный момент возникает потребность, напоминающая зуд, — потребность передачи накопленных данных. Только вот в институте, где я работал, не было молодых, которых бы можно было зажечь и передать им свои знания. Ты же понимаешь, в какое время мы живем: физикой и тем более киматикой уже почти никто не занимается. Даже ты, наверное, не знаешь, что это за раздел науки, а ведь я отдал ему большую часть своей жизни. Ужас смерти научных школ заключается в том, что поколение уходит без наследников, и тогда все приходится начинать сначала. Знания нужно передавать не в пустые коробочки, которые будут их просто хранить, а тем людям, которые смогут их развить и приумножить. Трудно найти тех, кто не только дотянется до такого уровня, но еще и отличается высокой работоспособностью и усидчивостью.

Ты знаешь, я, несмотря на мою любовь к науке, всегда любил читать фантастику. Таечка поэтому и не считает меня ученым — оттого что все мои идеи я почерпнул из фантастических книг, а потом просто применил свои знания. Вот и в этот раз меня выручила книга. Вспомнился мне роман, который я читал когда-то, — «Похищение чародея». Так вот, в этом произведении группа людей из будущего пыталась спасти и вывезти в свое время выдающегося ученого, который неминуемо должен был погибнуть в далеком Средневековье. Вот мне и подумалось: а вдруг можно как-то таких людей находить и вычленять из общей массы? Сколько гениев погибло и не смогло реализовать своей потенциал или занялось зарабатыванием денег вместо того, чтобы творить, создавать и приближать будущее! В этом же романе приводится и текст «Поминальник XX века», в котором перечислены вымышленные автором гении, с раннего детства якобы проявившие совершенно выдающиеся способности к искусству, наукам, в том числе самостоятельно повторявшие (часто в совершенно неподходящей обстановке) величайшие научные теории, но не ставшие известными по причине ранней смерти.

Вот я и решил: а почему бы не разработать прибор, который мог бы вычленять таких вот выдающихся людей, а затем, может быть, как-то привлекать их в науку? Но, как ты сам понимаешь, идеи и проекты, приносящие моральное удовольствие, — это хорошо, но кушать-то все-таки хочется. Я принял участие в конкурсе на получение гранта, который, как казалось, мне не светит, но удача улыбнулась мне, и я получил финансирование на три года. Пришлось немного углубиться в твою сферу исследований — любимую биологию, а точнее, физиологию.

Не буду вдаваться в детали работ, которые я использовал, но общий смысл таков: при обработке информации корой головного мозга происходят ошибки на уровне синапсов, и чем выше склонность индивида к такого рода ошибкам, тем ниже его IQ. Измерение таких ошибок не может, конечно, выполняться напрямую, но возможно измерить два следствия частого возникновения ошибок: большую изменчивость и меньшую сложность следов вызванных потенциалов. Два этих показателя связаны между собой и могут быть объединены в характеристику интеллекта: для этого нужно первый из них вычесть из второго. Вычитание необходимо потому, что изменчивость отрицательно коррелирует с IQ, а сложность следов — положительно. Впоследствии для обработки данных я использовал анализ Фурье и другие, более сложные математические методы. Это позволило мне построить математическую модель, которая оценивала интеллект, и на ее основании можно было выделять потенциально перспективных индивидуумов.

Следующим шагом стала разработка прибора, который мог бы каким-то образом фиксировать вызванные потенциалы вне лабораторных условий. Здесь как раз и пригодились мои знания в области киматики. Мозг в состоянии бета-ритма работает на частоте четырнадцати — тридцати пяти герц. У людей с повышенной умственной активностью эта частота остается на самом высоком уровне в течение всего дня. Интеллектуалы не могут не думать: их мозг занят постоянной ежесекундной работой, именно этим активность их мозга отличается от активности мозга обычных людей, ну а мозг гениев пашет на самых высоких оборотах. Как показала практика, и здесь можно ошибиться: различные психические заболевания тоже часто связаны с высокой активностью мозга.

Так вот, я придумал прибор, который посылает низкочастотные импульсы на самом высоком пределе бета-ритма, и мозг людей с такими значениями начинает резонировать. Именно этот резонанс прибор и улавливает.

— И что в итоге?

— А, собственно сказать, ничего. Все условия гранта я выполнил. Количество статей и других показателей были соблюдены, так что я думал, тема закрыта.

Но полтора года назад мне предложили участвовать в междисциплинарном мегапроекте по созданию научных лабораторий с участием молодых исследователей. При этом переезд и все расходы оплачивались, да и квартиру новую обещали. Я сначала как-то даже не поверил своему везению. Мои работы находятся в области фундаментальной науки, я не прикладник — а тут возможность взаимодействия с разнопрофильными специалистами, да к тому же еще и молодыми.

Мы с Таечкой посоветовались и подумали: а что мы теряем? Институт и городишко наши вымирают, молодых почти не осталось, все стремятся в столицу, поближе к основным финансовым потокам. А что у нас? Даже смешно говорить, какие деньги на институт выделяются. Опять же, знания некому передавать, а желание-то ведь есть. Вот мы и решились переехать в ваш город. Он, как оказалось, был выбран не случайно.

— Неслучайно?

— Все очень просто. Мой экспериментальный прибор превратили в более мощный и использовали в панорамомобиле. Таким образом была собрана первичная информация почти по всем городам. Это как раз связано с проектом по проведению мониторинга на площадках города. С одной стороны, оценка зеленых насаждений, а с другой — оценка человеческих ресурсов.

— И что в итоге? Как это повлияло на выбор?

— В вашем городе оказалась максимальная емкость гениальных, скажем так, людей на единицу площади. Поэтому город и был выбран площадкой для масштабируемого эксперимента. Может, ты как биолог, сможешь мне объяснить этот феномен?

— Скорее всего, гетерозис.

— Что это значит?

— Город расположен на приграничной территории двух стран с различным генофондом. Межнациональные скрещивания дают гетерозиготы, которые могут обладать повышенной жизнеспособностью и, судя по полученным вами данным, высоким уровнем интеллекта.