Моя чужая война - Мукимжонова Хосиятой
Собрание уже началось и генерал-маршал начал свою речь:
–Я рад, что вы все сегодня собрались здесь. Мне бы хотелось поговорить со своими людьми об очень важных вопросах. Вот уже почти как шесть лет мы стали независимы от жестокости царизма. Но, к сожалению, эту радость омрачает война и, причем гражданская. Все вы знаете, что состояние страны дошло до беспредела. Многие из вас не слышали, но месяц назад егеря похитили мою дочь! Мою единственную маленькую дочь.
Мужчина говорил с серьезным, сосредоточенным лицом. При словах об Эмме глаза его наполнились фальшивыми слезами, и он так театрально опустил голову вниз, что все присутствующие тут же поверили в его горе и отцовскую любовь.
Даймонд, Виктор и Айзек сидели, восхищаясь его актерским талантом. Они, конечно, не могли встать и крикнуть "это ложь", но и сами верить в этот фарс они не стали.
Услышав удивленные возгласы, мужчина, удовлетворенный результатом, продолжил:
–Мой сын и его верные друзья спасли ее, вырвав из лап этих предателей, этих егерей. Я не могу вам описать насколько… насколько это было… чудесно.
Он говорил с перерывами и картинными вздохами. Все слушатели были потрясены. Олимпиа Монтгомери прослезилась.
Только трое друзей, да и министр Макадам были слишком удивлены такими словами, что не знали как на это реагировать. Друзья смущенно заерзали, глядя, как с одобрением и восхищением на них смотрят.
Генерал-маршал продолжил речь:
–Долгие годы мы терпели их буйство и только защищались. Демократия распространялась и на них. Но время идет, а они все еще не могут успокоиться. Ради своих целей не жалеют и детей. Ведь наши дети не виноваты ни в чем. Они не должны отвечать за ошибки своих родителей.
У Даймонда глаза помутнели от злости. Он не мог сосредоточиться на словах отца, который сам лишил невинных детей праву обучения. Он не мог слушать речи о справедливости от мужчины, который поднял руку на женщину и убил ее только из-за того, что ее муж якобы напал на его лагерь.
Айзек и Виктор были не менее возмущены. Они сидели с гневно сжатыми кулаками и с непроницаемыми лицами. Но сидящие за столом думали, что их злоба направлена на врагов, не дающих покоя.
Глава нового правительства окинул всех пристальным взглядом своих зеленых глаз и продолжил:
–Я долго думал, долго молчал и долго терпел. Я надеялся. Надеялся, что они покаются. Но этого не произошло. И пришло время действовать. Как говорится, отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Фолли загоготал от радости. Даймонд понял, что собрание посвящено новому этапу войны и, теперь, это будет более жестокая война.
Когда одобрительные комментарии стихли, Адольф Блэк продолжил:
–Повторюсь, я долго думал, как избавиться от егерей и повстанцев не прилагая больших усилий. И, наконец, придумал план. Как вы знаете, приспешники лже-короля Лэнфорда, сейчас, все собраны в Обители в старом замке Лэнгфордов. Это наш шанс избавиться от всех наших врагов. Завтра, ровно в полночь, мы устроим там пожар. Когда все они погибнут, мы объявим, что очередное нападение егерей и в качестве наказания приговорим их к смертной казни.
На целую минуту, повисла гробовая тишина. Даже самый ярый фанатик Блэка старшего – Фолли не знал, что сказать такому зверскому плану.
–Подожди, я что-то не понимаю, ты хочешь поджечь их? Сжечь заживо?! – нарушил тишину гневный голос Мэтью Макадама.
–Это стерилизация, друг мой. Нужно вырвать эту опухоль из нашего организма иначе будет летальный исход – пожав плечами, ответил ему генерал-маршал.
–Это зверство! Мы не варвары! – взревел его сын.
–Это жертва ради всеобщего мира! Мы не можем дать слабину! Мы не имеем на это право! Они предатели! – устремил на него отец свой испепеляющий взгляд.
Но тот еще больше разозлился. Вскочив со своего места, Даймонд крикнул:
–Ты! Ты не може....
Виктор остановил его, схватив за руку. Даймонд увидел, что он кивает в сторону Айзека, которого тоже удерживал за локоть.
Блэк младший понял намек своего друга. Если он расскажет о том, что они знают, его могут спасти кровные связи. Хотя это вряд ли. Виктора спасет отец. Но Айзека, у которого никого нет, никто не спасет. Его могут обвинить в сговоре против правительства. А это верная гибель.
Даймонд вздохнул и, посмотрев в глаза отца, спокойным тоном продолжил:
–Ты не можешь так сделать. Это не демократия.
–Я не спрашиваю тебя! Я ставлю вас всех перед фактом! – зло крикнул генерал-маршал.
Мужчина решил, что Виктор на его стороне. Он не понял всей сути их разговора глазами.
–Адольф, я не узнаю тебя! Что это за план?! Это противоречит человеческому естеству! Мы же не звери! – министр Макадам также вскочил на ноги.
–Это ненормально – испуганно заверил Фэтсо, сжимая пуговки своего костюма.
–Нас не поймут – отозвалась миссис Монтгомери.
–Народ поднимет бунт – испугался Фолли, которого народ и так не любил и всячески унижал.
–Молчать! Я принял реше…
–Это противоречит всем нашим законам – поддержал общий гомон мистер Монтгомери.
–Вы хотите устроить заговор против меня?!– взревел генерал-маршал.
–Нет. Естественно, нет. Даже и не думай об этом. Но то, что ты предлагаешь, уничтожит всю нашу репутацию. Да, что там репутация! В конце концов, это противоречит всем человеческим законам. Как ты собираешься с этим жить?– гневно взглянул на Адольфа Блэка Эдмунд Монтгомери.
–Вы обязаны меня поддерж…..
Слова разъяренного главы правительства перебил его сын:
–Но отец!
–Я не твой отец! Я глава этого государства! Я – демократия!
В комнате повисло угнетающая тишина. Присутствующие с ужасом смотрели на своего предводителя. Все они были в ужасе от того, что сотня людей, сгорят заживо. А потом еще сотня безвинно будут казнены. Одно дело побеждать и убивать врагов в честной битве. Другое дело подло заживо их сжечь. Даймонд содрогался при мысли о том, что Мэриэнн сгорит в адском пламени устроенным его отцом.
–Если вы, считаете это необходимым, то я не могу ничего поделать. Ваша воля закон – кивнул он головой отцу.
И бросив на остальных последний взгляд, пулей вылетел из кабинета. Он знал, что спорить бесполезно. Поэтому решился на отчаянный поступок.
План.
Мэриэнн сидела в своей комнате и читала "Практическое пособие по медицине". Ее друзья собрались в их общей гостиной и развлекались. Но она отмахнулась, сказав, что у нее срочные дела, а сейчас просто читала.
В последнее время она избегала их. Потому что ее раздражали их сочувственные взгляды. Она и
