Мак Рейнольдс - Тайный агент

– Добро пожаловать, мистер Норман!

Темпл Норман кивнул ему с отсутствующим видом и решительным шагом направился к входу. Поблизости никого не было видно. У Бадера сложилось впечатление, что это здание, несмотря на всю свою грандиозность, находится в частном владении.

Лифтов оказалось всего лишь два. Следом за своим спутником Рекс вошел в один из них.

– Особняк, – сказал Норман в микрофон.

– Особняк, – повторил робот. – Слушаюсь, сэр.

Со все нарастающей скоростью кабина двинулась вверх. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем ее движение замедлилось. Наконец она остановилась.

Рекс прокашлялся.

– Высокое, должно быть, зданьице.

– Да.

Выйдя из лифта, они очутились в холле, вся обстановка которого не оставляла сомнений в том, что за ним начинаются жилые апартаменты. Но людей по-прежнему не было видно.

– Сюда, – произнес Темпл Норман. Потом искоса поглядел на Рекса.

– Вы ведь детектив, мистер Бадер. Удалось ли вам что-нибудь выяснить?

– Да. Вы не хозяин. Вы секретарь или что-то вроде этого. А к хозяину мы сейчас направляемся. Причем идем кружным путем, чтобы меня никто не видел.

– Замечательно. А как по-вашему, кто этот хозяин?

– По всей видимости, один из самых богатых людей в Соединенных Штатах.

– Нет, – улыбнулся Темпл Норман. – Не угадали, мистер Бадер.

Они подошли к массивной двери. Спутник Рекса встал перед экраном и произнес вполголоса какую-то фразу. Дверь отворилась.

Переступив порог. Рекс Бадер оказался в обставленной с немалым вкусом комнате.

Никакой показной роскоши, и все удобства, о которых только может мечтать человек средних лет. Большая, но не слишком. Из окон открывается захватывающий вид на лес, реку и далекие горы. Мебель используется не для декора, как это часто теперь случается, а по своему прямому назначению. Картины на стенах – отнюдь не современная реалистически-абстрактная мазня. Рексу даже показалось, что одна из них принадлежит кисти Дега и не очень-то смахивает на копию. Кроме того, в комнате было несколько шкафов с книгами, давно уже ставшими анахронизмом в эпоху компьютерных библиотек.

Рекс не заметил ни телеэкрана, ни переговорного устройства. Не было в помещении и товароприемника, в который попадали бы купленные в супермаркете вещи и продукты. В этой комнате властвовал вчерашний день.

Человек, сидевший в обитом кожей кресле, отложил в сторону книгу, которую читал, и поднялся навстречу гостям. На вид ему было лет пятьдесят пять, и для своего возраста он выглядел просто великолепно. Телосложением он ничуть не уступал Бадеру, а Рекс как-никак имел два метра росту и весил восемьдесят килограммов. Волосы его были густыми и черными как смоль, и только на висках чуть пробивалась седина. Несмотря на проступавшую в движениях и в выражении лица властность, он с первого же взгляда вызывал расположение к себе. Иными словами, он был из тех людей, на которых приятно посмотреть.

Одет он был в поношенный спортивный костюм и туфли для гольфа. Легко ступая по полу, он приблизился к вошедшим и протянул руку.

– Значит, вы и есть мистер Рекс Бадер?

Рекс несильно пожал его ладонь.

– Моя фамилия Уэстли, мистер Бадер. Больше вам знать пока не следует. Темпл, будьте добры, налейте нам чего-нибудь. Садитесь, мистер Бадер.

– Что вы будете пить? – обратился Темпл Норман к Рексу.

Рекс опустился в кресло, стоящее напротив того, в котором сидел Уэстли, и сказал:

– Я бы не отказался от виски. Со льдом.

– Эрзац-виски или настоящий «Скотч»? – продолжал расспросы Норман.

– Если можно, эрзац-виски. Мне нравится его вкус.

На лице Темпла Нормана появилась презрительная усмешка. Подойдя к занимавшему целый угол комнаты старомодному бару, он обернулся к Уэстли:

– Сэр?

– Я согласен с мистером Бадером: эрзац-виски не так уж и плох, – сказал тот мягко. – В наших лабораториях мы доводим напитки до такой кондиции, о какой шотландцы не могли и мечтать. И потом, обычно те, кто пьет настоящие вина, тем самым подчеркивает свое социальное положение. А я в этом не нуждаюсь.

Норман кашлянул и достал из бара бутылку и стаканы:

– Конечно, сэр. Совершенно согласен с вами.

Уэстли снова сел в свое кресло и поглядел на Рекса.

– Мистер Бадер, – сказал он, – как вы относитесь к идее всемирного правительства?

Рекс никак не ждал подобного вопроса, но надо было как-то отвечать:

– По-моему, идея прекрасная, но вряд ли я доживу до ее осуществления.

– Вы ошибаетесь, мой дорогой Бадер. Это правительство уже существует, по крайней мере в зародыше.

– А, вы имеете в виду Организацию Воссоединенных Наций?

Уэстли отрицательно помахал пальцем.

– Вовсе нет. Ни Лига Наций, ни ООН, ни ее преемница ОВН не имели возможности стать настоящим всемирным правительством. Из организации, в которую входят суверенные государства, создать подобное правительство никогда не удастся.

Рекс непонимающе уставился на него.

Темпл Норман принес им стаканы с виски и сел в кресло у стены.

Уэстли снова заговорил; голос его был очень серьезен:

– Разразись сейчас мало-мальски опасный кризис, и любой из членов Организации Воссоединенных Наций будет действовать сам по себе, будет защищать только свои собственные интересы. Мы можем это утверждать потому, что примеры у нас перед глазами. Всякий, кто хоть краем уха слышал об Азиатской войне, скажет, что ее участникам было наплевать на международный порядок – они решали свои собственные задачи. Национальное государство по самой своей природе не могло и не может действовать иначе. Именно поэтому идея всемирной федерации с национальными государствами в качестве членов не выдерживает никакой критики.

Рекс пригубил свое виски и нашел его вкус восхитительным. Поставив стакан на маленький столик по правую руку от себя, он сказал:

– Прошу прощения, я кажется, что-то прослушал. Вы говорили о всемирном правительстве?

Уэстли кивнул, сделал глоток и тоже отставил стакан в сторону.

– Современное национальное государство вовсе не такой древний общественный институт, как полагают многие, – сказал он. – Кто возводит его появление ко времени Реформации, кто – к Великой французской революции, сокрушившей европейский феодализм. Первоначальными задачами национального государства были защита своих граждан от нападения извне и поддержание порядка внутри. Упор на защиту от внешней агрессии в значительной мере определил характер современного национального государства, мистер Бадер. Национализм и все, что ему сопутствует, требует абсолютной суверенности. Страх оказаться завоеванным – вот что обусловливает политику всех без исключения национальных государств.