Поймать хамелеона (СИ) - Юлия Цыпленкова

Впрочем, имелись и одиночки. Их задачей было латать места прорывов. В редких случаях встречать гостей. И, в отличие от заставы, прибывали в их портальные залы по специальным пропускам, то есть уже проверенные и одобренные. По категории уровня силы Котов мог бы стать таким одиночкой, но та работа была совершенно скучной. Однако, опять же в отличие от заставы, что розыскники, что стражи Мари были более свободны и могли вести насыщенную жизнь, в рамках устава Ведомства, разумеется.

— Ну ладно, — хлопнув ладонями по столу, встряхнулся Олег. — Надо бы и о деле подумать, пока иного нет.

Однако мысли его вновь свернули на прорыв, и Котов нахмурился. Если вторженец получил помощь из этого мира, то кто бы это мог быть? Несмотря на отсутствие магии, кое в ком из местных она все-таки была. Ведьмы и колдуны не были сказкой, но данностью этой реальности они не являлись. И если в ком-то и имелась сила, то была она наследственной и если проявлялась, то слабо. А доставалась от таких же магов-иномирцев, какими были Олег и Степан.

За свою очень долгую жизнь по меркам этого мира маги заводили интрижки, живые же люди. И вот от таких связей и рождались дети, в чьей крови могла быть магия. А еще были оккультисты, спиритисты и просто любители всего необычного и загадочного. С ними вполне могла связаться сущность из другого мира и научить, как помочь ей выйти. И если такой помощник имелся у нынешнего пришельца, то жил он тоже в Новгородской губернии, а значит, псковичи отыщут и его.

— Нет, мы им вряд ли пригодимся, — прошептал Олег и все-таки заставил себя переключиться на собственное дело.

Тем более он как раз сумел войти в кружок любителей вызывать духов. Вот это как раз и была его основная работа: не допустить установления связи с иномирными существами, которые зачастую выдавали себя за потусторонних сущностей, то есть духов. По ту сторону они, конечно, были, но вовсе не духи.

Об этих спиритистах ему рассказал доктор Ковальчук. Рассказал, как анекдот, и долго смеялся над легковерностью болванов, как он выразился. Котов поухмылялся, а после попросил ввести его в этот кружок.

— Зачем вам это, друг мой⁈ — искренне изумился Федор Гаврилович. — Вы же в высшей степени разумный человек! Неужто и вы верите в эту чушь? И даже если верите, то я совершенно отказываюсь верить в ваше безумие! Я рассказал вам эту историю, чтобы позабавить, а вовсе не желал заинтересовать. Более того, узнал я об этом кружке от своего пациента, а его я пользую, знаете ли, по причине ипохондрии. Он уверен, что у него воспаление мозга, и я даже склонен с ним согласиться, но вовсе не потому, что он болен, а потому, что верит в призыв духов. И кстати, считает, что может общаться с ними как раз по причине поставленного им самому себе диагноза.

— И все-таки мне любопытно, — улыбнулся Котов. — Прошу, не отказывайте мне, Федор Гаврилович, дорогой мой. Мне хочется развлечься. Вы же знаете, как я порой скучаю. А я расскажу вам больше о вашем пациенте. Возможно, это поможет вам в его лечении, и мы сообща отобьем у него охоту общаться с потусторонними силами. Ну и принесу свежий анекдот, — подмигнул Олег, и доктор рассмеялся и погрозил пальцем.

— Умеете вы подобрать нужные слова! Ну хорошо, будь по-вашему. Но с вас непременно анекдот! Ну и помощь в лечении, разумеется, — он вновь рассмеялся, а Котов поднял руку в клятвенном жесте.

А спустя неделю они вместе отправились на сеанс. Признаться, Котов был искренне изумлен. После того, как Ковальчук отзывался о людях, посещавший господина Смелова, такова была фамилия пациента-ипохондрика, Олег не ожидал, что доктор решится оказаться внутри этого маленького общества.

— Дорогой друг, я вас безмерно уважаю, но моя профессиональная честь не позволит мне лечить пациента, основываясь на ваших советах. Уж лучше я сам погружусь в атмосферу его навязчивой идеи. К тому же мне самому стало любопытно. Ну и есть еще причина… — Федор Гаврилович выдержал паузу и продолжил: — Как иначе мне исполнить данное вам обещание? — Он хмыкнул: — Не могу же я сказать пациенту, как есть. Потому я напросился на сеанс и получил разрешение привести своего доброго знакомца, который интересуется миром духов. А дальше вы уж сами, сами. — Доктор поднял вверх руки: — А меня увольте. Безумствуйте в одиночестве.

— Прекрасное решение, — склонил голову Котов. — А вы, друг мой, интриган, — закончил он с улыбкой.

— Что есть, то есть, — самодовольно крякнул Ковальчук.

Ни первое, ни второе, ни третье и даже ни пятое посещение не произвели на Олега впечатления. И он уже бы махнул рукой и вычеркнул из списка «Особое внимание» этот кружок спиритистов. Однако отметил, что Смелов определенные способности все-таки имеет. Он был медиумом, слабым, но всё же. А раз связь с тонким миром он сумел установить, то нельзя было исключать, что однажды в его сеансы вмешается нечто более материальное и опасное. Так что к спиритистам Котов продолжал ходить, хоть и безумно скучал во время своих визитов.

Впрочем, члены этого кружка имели собственные связи с людьми, которые баловались «колдовством». Настоящих одаренных тоже надо было отметить, если такие и вправду имелись, и потому Олег продолжал не только посещать сеансы, но и сближаться с их участниками. Тем более некоторые из них намекали на некие чудеса, от которых господин Котов придет поначалу в замешательство, а после в неописуемый восторг. Непременно в восторг! И без сомнений — неописуемый.

Но пока замешательство вызывал прорыв, только что произошедший, а восторга вызвать еще никто не удосужился. И потому Олег Иванович решил просто подождать. Хотя бы новостей от Степана.

[1] Александринская площадь — ныне площадь Островского (прим. автора)

Глава 2

— Барин, Михаил Алексеевич, нашли! — воскликнул седеющий мужчина в ливрее дворецкого, но тут же поправился: — Нашлись! Глафира Алексеевна нашлись!

Молодой человек двадцати лет, порывисто поднявшись на ноги, бросился к дворецкому:

— Где она? Где она, Осип⁈

— К себе поднялись, — ответил тот. — Вот только что и поднялись. Барышня в дом вошли, ни на кого не взглянули, только головой покачали и к лестнице направились…

— Ах оставь, Осип, — в явном волнении отмахнулся Михаил и бросился прочь из гостиной, в которой провел