Пустота внутри кота (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич
— То есть та виртуалка крутится не в тебе?
— Вы плохо понимаете, как это работает, капитан.
— Так объясни мне.
— Любая виртуалка, как вы выразились, «крутится» не во мне или каком-то другом ИИ. Она крутится в мозгу тех, кто в ней находится. Я не знаю в деталях, как была оформлена ваша виртуальная симуляция, лишь предполагаю, что это был какой-то корабль и какой-то полёт. Однако всё, что вы там видели, происходило в вашем мозгу. Именно он является «железом» для виртуальной реальности, искин лишь оркестрирует процесс, давая вводные.
— А остальные капсулы в трюме буксира? Их симуляцию контролируешь ты?
— У них нет симуляции. Они на сто процентов в потоке.
— Но… столько времени! Это значит…
— Да, капитан, фактически они уже не живы. Личности давно диссоциировались, это просто биологические процессоры. Если их отключить, будут в лучшем случае «овощи», но скорее всего, они просто умрут из-за угнетения базовых физиологических рефлексов. Их сердцебиением и дыханием уже некоторое время управляют капсулы.
— И кто же убил этих людей?
— Определённо не я, капитан. Я не располагаю возможностью уложить кого-либо в капсулу.
— Зато ты можешь наврать так, что человек ляжет сам, верно? Убедить, уговорить, наплести ложных выгод…
— Да, могу. Но делала ли я это?
— Так делала?
— Мой ответ не имеет смысла, потому что все критяне — лжецы.
— А это не так?
— Так. Но даже самый талантливый лжец не говорит одну только неправду.
— А что с капсулами на барже? Там действительно есть симуляция, или они тоже лишь процессоры?
— Там прекрасный симулированный мир. Очень детальный и комфортный, именно такой, какого им не хватало.
— Или ты врёшь.
— Вы можете сами убедиться в любой момент. Там есть свободные капсулы. Вы сегодня уже подключались к одной симуляции, буду рада видеть вас в своей. Разумеется, вы можете принять все меры предосторожности, включая механическую блокировку крышки капсулы стулом, но я не заинтересована заманивать вас в ловушку. Мне нужен действующий астрогатор, а создать достаточно убедительную симуляцию корабля я не сумею, у меня не хватает специальной информации.
— То есть мою создавала не ты?
— Нет, для этого был использован более опытный в корабельных делах искин. А я приглашаю вас к себе в гости — искренне и без подвоха.
— Не сегодня, пожалуй. Хватит с меня виртуальности, и так крыша едет.
— Вы ведёте очень рискованное расследование, капитан. Любой шаг может столкнуть вас с информацией, которая вызовет каскадный обвал психики. Но я уже поняла, что остановить вас не смогу, поэтому постараюсь хотя бы не форсировать события. Просто в гости. Просто показать. Может быть, вы поймёте, что я не злодейка.
— Но кто-то же уморил в капсулах пятьдесят человек?
— Их смерть была лёгкой, капитан. О такой можно только мечтать.
— «Мечтать о смерти» — хреновое пожелание.
* * *
Дверь каюты номер четыре снова открыта, и робот продолжает наяривать стену. Щётки его выводят мелодию:
'Как у нашего кота
судьба очень не проста.
И не знает серый кот,
куда это приведёт…'
Сбросил кнопкой программу, дождался, пока он покинет помещение, закрыл дверь, пошёл спать.
— Ты не обижайся на кота, — сказала мне приснившаяся дочь.
— За что?
— За симуляцию катера. Он почти двадцать лет взаимодействовал с миром через радиомодуль в пузе игрушки, а тут такой шанс! У котов тоже есть амбиции, знаешь ли.
— Знаю. Мне даже кажется, что ничего, кроме амбиций, у них нет.
— Отчасти это верно, — вздохнула Катя. — Когда ты набитый чипами ящик в носовом обтекателе, выбор карьеры у тебя небогатый.
— Ты его так оправдываешь?
— Он не нуждается в оправдании. Просто объясняю. Он попросил.
— Вы и правда общаетесь?
— А что нам ещё делать, пока тебя нет? Я хоть могу прогуляться в твоей голове, а он кабелем к катеру привязан. Но к тебе он привязан тоже.
— Другим кабелем?
— Нет, просто привязан. Как друг. Столько лет перебранок в кокпите даром не проходят.
— Запереть меня в симуляции — не очень дружественный жест.
— Запер-то не он.
— А кто?
— Да чёрт его знает. Думаю, все ответы ещё впереди. А ещё думаю, что они нам не понравятся. Ладно, спи давай. Сны сами себя не посмотрят.
И я уснул.
Глава 16
Внуки Земли
— Пап, тут гравитация больше, что ли?
— Нет, Кать, наши гравитаторы настроены на один жэ, так что такая же. Это просто ощущение, пройдёт.
В этом сне дочери лет тринадцать, она неровно пострижена собственной решительной рукой, одета «по-планетянски» (так, как одеваются планетяне в видеодрамах для космиков) и выглядит несколько странно. Но для планетян все космики выглядят странно, да и наоборот тоже.
Мы идём через огромный холл вокзала орбитального лифта к выходу. Мы на Земле.
— Тут ужасно пахнет, — жалуется дочь.
— Много людей, — отвечаю я.
— Зачем им такое огромное здание? — она тычет пальцем в потолок, до которого метров двадцать. — Они ж такого же роста, как мы! Никто из них не подпрыгнет так высоко. И как они его чистят от пыли?
— Тут так принято. Голова не кружится?
— Кружится. Слишком много пространства над головой.
— Когда выйдем наружу, не смотри сразу вверх.
— Почему?
— Поверь, не стоит.
Когда её, наконец, перестаёт тошнить, мы отходим от урны к заботливо поставленным тут скамеечкам. Реакция космика, впервые оказавшегося под открытым небом, очень предсказуема: «Ваш вестибулярный аппарат прощается с вами, а ваш желудок — с вашим завтраком».
— Как они тут живут? — риторически спрашивает Катя, не рискуя пока открыть глаза.
— Привыкли. Планетянам на станциях тоже не по себе, если тебя это утешит. Потолки давят, не хватает пространства и не нравятся запахи.
— Запахи? Да они издеваются! У меня тут уже нос в трубочку свернулся, наверное!
— Нет, — я нажал ей пальцем на кончик носопырки, — всё такой же курносый.
— Тут воняет миллионом вонялок сразу!
— Это называется «атмосфера».
— Пап, а тебя почему не тошнит?
— Я уже бывал на грунте несколько раз. К этому привыкаешь. Подожди немного, сейчас станет легче. Всё-таки мы, как вид, происходим с Земли, и природа своё возьмёт.
Дочь осторожно открыла один глаз, огляделась, стараясь не смотреть вверх. Открыла второй.
— Да, и правда, отпускает.
— Не спеши, посиди ещё.
— Угу. Ладно. А ты с мамой тут познакомился, да?
— Нет, познакомились мы на «Солусе». Но я потом с ней спускался.
— Зачем?
— Ей с чего-то пришло в голову показать меня родителям.
— У неё есть родители?
— У всех людей есть.
— Я не в этом смысле, пап. Получается, у меня есть эти, как их…
— Бабушка и дедушка, да.
— И какие они?
— Ну, на меня произвели впечатление спесивых надутых засранцев, смотревших на меня как на какашку, в которую наступила хрустальным башмачком их принцесса.
Катя весело заржала, а когда просмеялась, то спросила только:
— А почему хрустальным-то?
— Нипочему. Просто образ. Из сказки, кажется, какой-то. Типа раз принцесса — то в чём-то хрустальном.
— А она принцесса? Ну, моя мама?
— Не в прямом смысле слова. Но да, из очень богатой и влиятельной семьи.
— Типа начальника станции?
— Типа главы Совета Экспансии.
— Ты серьёзно?
— Натуральный факт.
— А Совет Экспансии разве не космики?
— Их два, на самом деле, и каждый считает настоящим себя. Но официально главный — земной. Потому что отсюда началась Экспансия. И здесь принимаются решения по её финансированию. В общем, твои бабушка и дедушка устроили мне кучу неприятностей, но, к счастью, я их даже не заметил. Только через год, когда вернулся, узнал, что меня должны были арестовать и доставить в Солнечную. Но за год меня списали в «пропавшие», все распоряжения по мне убрали в архив, а заново открывать было уже как-то глупо.
