Пока на землю валит снег - Руслан Лангаев
***
Мужик в шапке снял шапку и отворил дверь. На пороге стоял чисто одетый молодой человек в темных очках с какими-то импортными коробками.
С порога этот малый начал грузить какими-то странными схемами о покупках и подарках, попросился в туалет, потом попить воды, всё озирался по углам, будто чего-то искал, но так, видимо, и не увидел желаемого. Мужик в шапке отказался от всех возможных призов и подарков и выпроводил заносчивого торгаша за дверь.
Он явно что-то искал, но что можно было искать в забытой всеми коммуналке, где на полопанных кафельных стенах сушились одноразовые полиэтиленовые пакеты, было непонятно. Мужик открыл дверь в забитую пятью семьями кладовку, достать соленых огурцов, и взор его упал на десятью минутами раннее убранный потертый чемодан — а не его ли искал таргаш! Мужик положил его перед собою, щелкнул замки, и подняв крышку, заглянул внутрь.
***
Моряк выдымил почти всю пачку, наступала ночь, он во второй раз двинулся в сторону дома, родные уже беспокоились. На этот раз он пошёл по большой улице, где было полно народу, затем сел на 155-й. Внутри было полно народу и душно, окна затянуло пеленой, моряк прислонился к холодному стеклу лбом и прикрыл глаза. Внимание его вернуло легкое дергание чемодана, который он держал между ног — гражданка напротив резко отпрянула рукой от ручной клади, будто и вовсе ее там не было. Может он и не понял бы, что это как раз именно эта барышня, но она была в темных очках. Моряк крепче сжал чемодан.
Теперь точно кому-то был нужен этот саквояж. Почему за ним охотились, а скорее, за потрепанным чемоданом, он никак понять не мог. Абсолютно ничего удивительного в его содержимом не было, но, видимо, кому-то оно понадобилось.
***
Промыв ссадины, спортивный уселся на допотопный диван. Они с рыжебородым верзилой заехали в свое потайное место — старый покосившийся дом в дальней забытой деревне, которую последняя бабка покинула больше десяти лет назад, перед этим строго на строго приказав всем долго жить. Бородатый что-то раскладывал по сумкам; спортивный подкидывал дрова в печку.
Надо было переждать до темноты и выдвигаться в город — оставалась последняя часть плана и всё — всё по-новому.
Солнце вплотную подобралось к горизонту и еле пробивалось через небесную пелену — они вышли из покосившейся избы и направились к машине. Рыжебородый уже уселся на пассажирское место, Спортивный окинул взглядом старый дедовский дом и заметил свежие следу у почерневшего, вросшего глубоко в землю, дровяного сарая — замка не было, дверь болталась на единственной петле, — кому там что понадобилось, не понятно, — одни гнилые поленья. Спортивный развернулся, сел за руль и тронулся.
В городе ничего не изменилось, все так же автолюбители откапывали свой транспорт из метровых сугробов. Спортивный подвез товарища до гаража, тот выгрузил сумки и напомнил, чтоб через три часа не забыть за ним вернуться. Рулевой отправился в сторону дома ждать.
Он зашел в подъезд и, проходя мимо почтовых ящиков, увидел кучу квитков. Он достал их и, ругаясь, начал пересматривать счета. Он уже пересмотрел всё, но снизу оставалось еще что-то. Старая советская новогодняя открытка со зверятами, снегуркой и дедом Морозом — у него точно в детстве такая была! Он перевернул открытку, сзади как будто знакомым почерком было написано:
— Буду ждать у школы в полночь!
***
Новый Дворец Культуры в самом центре города весь нарядили всевозможными новогодними украшениями.
От него, через площадь, тянулись в три ряда двух- и трехэтажные городские дома. В широких витринах булочных и кондитерских стояли нарядные новогодние елки. Окна магазинов и ресторанов сверкали разноцветными гирляндами. Подоконники мастерских, часовых, портных и парикмахерских украшал искусственный снег со снежинками и зимними фигурками всевозможных сказочных персонажей. Внутри на благоухающих елях, стоящих в ведрах с водой или песком, висели красочные флажки и открытки, картонные разноцветные домики, гигантские конфеты, шары из папье-маше, блестящий дождик из фольги разных цветов.
А за всем этим новогодним великолепием раскинулся большой Октябрьский городской парк.
Моряк пересек барачные двухэтажные квартиры, мало по мало в это время года, но всё же украшенные на праздничный лад, и оказался с тыльной стороны парка. Перелез через ограду и двинулся в сторону сверкающей большими разноцветными лампочками ёлке, вокруг которой залили каток. Он ни сколько не сомневался, что чемодан преследуют, может в его подшивке были зашиты какие-то редкие драгоценности или ценные бумаги, — очкастая баба из автобуса мелькала сзади между домами, мол, ее никто не видит. На катке было полно народу, моряк пустился в круговорот весело катящихся за ручку молодых пар, в этот момент, с другого угла парка к преследованию присоединился утренний ганс с товарищем маузером и направился наперерез чемоданчику.
Преследуемый обогнул ёлку и устремился по длинной аллее, ведущей к центральной входной парковой колоннаде, украшенной по обеим сторонам вереницей разноцветных шаров, растянувшихся через всю аллею на чугунных фонарных столбах. И вот уже за ним следовали трое.
Выйдя из парка, моряк оказался на оживленной торговой улице и сразу же юркнул в подарочную лавку. Большое количество полок по стенам помогло ему сбить с толку одного из преследователей, которого он ловко нейтрализовал хлороформом — откуда у него взялся хлороформ? — и посадил сидеть в углу в кресло между набитыми ватой медведями в красных шапках.
Он вновь оказался на улице, прямо перед ним стояли преследователи, но взять его последи толпы народу, конечно, не решались. Моряк двинулся на противоположную сторону улицы и на этот раз забежал в небольшую рабочую столовую, которая сейчас, в принципе, как и всегда, была переполнена. Он молниеносно очутился на кухне, но перед ним уже материализовался ганс — завязалась тихая борьба, — распугать людей в обеденном зале было просто недопустимо. Пару тупых ударов чугунной сковородой по жбану и боковой удар ладонью по сопатке, — преследуемый отрубился и был спрятан в ближайшем шкафу. Как странно, что на кухне никого не было.
Из преследуемых осталась одна дама. Она рассматривала новогодние украшения в витринах магазинчиков, но моряка заметила. На этот раз ему пришлось посетить парикмахерскую, но здесь было, да в общем, как и везде, полно народу и он успел перебежать в текстильную мастерскую. Дама, побывав в парикмахерской, прихватила с собой опаску. Мастерская была закрыта, но всё
