Лишние - Эовин Грэй
Лин взяла свой гнев под контроль, осознавая, что сейчас во власти эмоций. Ощущая дискомфорт, она автоматически схватила майку и одела её.
— Кто ты? И почему ко мне привязался? Зачем?
— Сколько вопросов, хе-хе, — сейчас существо было серьёзным.
Вдруг раздался вой сирен. Существо подняло руку со слегка изогнутыми кончиками подобия пальцев, его глаза блеснули и воздух наполнился вибрирующим звуком и мягкими клубами тёмного воздуха, перекатывающимся и собирающимся в центре помещения, всё потемнело. Лин ощутила обволакивающее всё тело, прикосновение этого тёмного тумана. Наступила тьма и толчок, как если выплывать из глубины. Затем всё рассеялось. Она открыла глаза и осмотрелась. Звук не прекращался, он вызывал ужас. Вокруг было светло, свет исходил от светящихся ветвистых деревьев без листьев. Каждое дерево имело свой цвет. Всё вокруг пульсировало и по земле, перекатывались волны тёмного тумана. Вдалеке виднелись башенные стрелки и замок, со святящимися стрельчатыми окнами. Присмотревшись, замок с остроконечными конусными крышами, больше напоминал нагромождение скал. Перед замком светился лес из фосфоресцирующих деревьев.
Эвелин испытывала смешанные чувства, ужас, волнение и интерес, от невероятного перемещения и представшего вида. После просмотра открывшейся картины, внутри снова появился гнев, что её планы нарушили. Она напряглась, сжала кулаки, со злостью в глазах повернулась к существу, и застыла в изумлении.
В этом месте существо обрело тело. Телом он напоминал человека, никаких когтей и рогов. Здесь у существа глаза стали синими, серая кожа, тёмные волосы, чувствовалась мощь тела и магическая сила. Он был одет в черную одежду, и было непонятно, в мантии или в брюках с рубашкой.
Вдруг раздался скрип и щелчок, и что-то тёмное и большое пролетело над ними, хлопая огромными крыльями. В темных местах тумана, засветились множество точек похожих на глаза. У Эвелин от страха зашевелились волосы.
Существо величаво выпрямилось, медленно взмахнуло рукой, и огненные точки поспешили скрыться, издавая разные звуки и шорохи.
Лин ещё раз поразилась, увидев, что здесь, она являет собой силуэт и сгусток серого тумана, но с более ощутимым телом, чем у существа в её мире.
— Моё имя, Сатель. — слегка поклонившись, представилось существо.
II
Эвелин шла по вечернему городу. Приближаясь к нужному дому, её плечи ссутулились, и шаги давались с трудом. Подойдя к подъезду, лицо её приняло унылое выражение, она позвонила в домофон.
— Кто?
— Это, я.
Дверь открылась, Лин зашла в подъезд и стала медленно подниматься по лестнице. Поднявшись на седьмой этаж, она остановилась перед дверью, унылая, осунувшаяся, тяжело вздохнула и нажала на звонок. Дверь открылась, и с порога раздался ор, девушка открывшая дверь, удалялась в комнату.
— Почему ты пришла без звонка? Я же тебе сто раз говорила, без предварительного звонка не приходи!
— Извини. Так получилось.
— «Извини», — раздалось исковерканное пренебрежительное передразнивание.
— Чего припёрлась без звонка?
Эвелин вошла, разулась и зашла в комнату, это была спальня. Светло бордовые обои, в левом ближнем к двери углу, стоял шкаф с зеркальной дверью, на стене висел большой телевизор, окно напротив двери, справа двуспальная кровать, у изголовья с двух сторон стояли тумбочки, в правом углу ближе к двери, стоял комод, на нём ваза с букетом из красных роз. Совсем не похожая на Эвелин, полноватая девушка, развалившись, лежала на кровати, уткнувшись в телефон. У неё были осветлённые волосы, крупный нос, круглое лицо, маленькие глаза с хитрым и наглым взглядом.
— Так чего припёрлась?
— Узнать, как ты Мерил?
— Как, я? Ты ещё спрашиваешь! — злобно ответила сестра.
— Где Питер?
— Я его прогнала!
— Почему, что он сделал?
— Не твоё дело!
— Ладно, не сердись. Ты давно была у врача?
— Ты деньги принесла?
— Нет. Пока, нет. Так что сказал врач?
— Почему ты не принесла денег?! Мне нужны деньги! Лекарства дорого стоят! Я в любой момент могу умереть! Были бы живы родители, всё было бы по-другому. Ты… — Мерил принялась истерить и пускать слезу, — Мне нельзя волноваться, а ты приходишь, допрашиваешь меня, ещё и денег не принесла!
— Успокойся. Я просто волнуюсь за тебя.
— Ус-по-ко-иться! — Мерил стала задыхаться в притворном приступе астмы.
Эвелин кинулась к ящику тумбочки за ингалятором, но её руку перехватила сестра и проорала хрипя:
— Не лазай по моим тумбочкам! — сама достала ингалятор, вдохнула немного лекарства и продолжила истерику.
— Лучше, уходи! Ты видишь, до чего ты меня довела. Без денег не приходи, и звони перед приходом лучше всего за день.
Лин стояла, виновато опустив голову, она развернулась уходить. Сатель коснулся её плеча, и она увидела: сущностей бегающих по кровати и сидящих на плечах и голове Мерил. Чёрные комочки с ручками и ножками, резвились, гоняясь друг за другом, хихикая и пища. Её силуэт был размыт, и некоторые существа пробегали сквозь неё. Тонкая голубая струйка энергии вытягивалась из Лин, и переходила Мерил.
Эвелин махнула рукой перед собой, оборвав струйку, снова опустила голову и побрела в коридор, обулась, медленно вышла, закрыла дверь, и в этот момент Сатель коснулся её, что-то произнёс. Лин почувствовала боль и сжатие всего тела, это длилось несколько секунд, и вдруг они оказались на берегу моря.
Солнце уже заходило, и повисло оранжевым диском на горизонте. Порыв холодного морского ветра, взметнул длинные волосы Лин. Дыхание стало коротким, она вся сжалась, её пробирала дрожь, зубы стали стучать. Что бы побороть рефлексы на холод, Эвелин выпрямилась, стала дышать глубоко, и спокойно реагировать на холод. Перестали стучать зубы, лишь иногда передергивала судорога, вместо дрожи. И через несколько минут успокоилась совсем.
Сатель молчал, не мешая ей наслаждаться морским пейзажем. Эвелин начала сама, ей нужно было высказаться.
— Мне так часто хочется ненавидеть Мерил. Бросить её, всё, что меня окружает и уехать далеко-далеко. Но куда бы я ни уехала, я не смогу обрести покой, я чувствую за неё ответственность, у меня перед глазами возникает образ родителей, смотрящих на меня с укором. И от этого взгляда не скрыться. «Ты должна заботиться о Мэрил, должна её оберегать, хоть она и старше тебя. Она больная и слабая. Это твой долг, Эвелин», — с детства говорили мне родители.
Я хочу убежать, зажить своей жизнью, но я не могу. Тяжким бременем лежит на мне этот долг. Я чту память и последнюю волю родителей. Я не могу её бросить. Не будет мне покоя. А! — досадно махнула рукой, — мне и так нет покоя. Я не посмею нарушить слова.
Долгие годы я надеялась, что ей сделают операцию, и я хоть немного заживу свободней. Но в списках на операцию, она всегда снижается, потому
