Книга монстров (СИ) - Брэйн Даниэль

Я продолжила незаметно наблюдать, но ничего странного больше не заметила. А между тем как будто кто-то наблюдал за Фристадой. Невозможно было определить, как именно это происходит и в чем выражается, но я остро чувствовала присутствие рядом кого-то большого, непоколебимого и надежного. Будто из каждого окна и проема за нами следило незримое нечто.

Брат Аргус мягко вел меня под руку, увлекая к проходу в Грейстоун. И я чувствовала, что не смогу убежать, даже если применю свою силу. Не с Тенями, не с их древней магией. Скривившись при виде моего лица, страж все же неохотно пропустил нас, поймав на себе строгий взгляд брата Аргуса.

А Тень тем временем молчал. Очевидно, ждал, когда я не выдержу и заговорю первой.

— Куда вы меня ведете? — непринужденно спросила я, чуть улыбаясь.

Брат Аргус с сомнением посмотрел на меня и некоторое время соображал, сказать мне правду или подождать.

— Просто вы так таинственно молчите, что я уже и не знаю, что думать. А терпеть нет сил, — добавила я.

— Я хочу предложить тебе посетить нашу обитель, — ответил брат Аргус. — А зачем — ты узнаешь внутри, если тебя это заинтересует, конечно.

— И долго продлится этот визит?

— Не очень, — с сомнением в голосе сказал он, явно что-то прикидывая в уме. — По крайней мере, до следующего вечера домой ты точно вернешься.

Я восхитилась понятием Теней о «не очень долго». Я искренне считала, что за сутки можно успеть переделать кучу разных дел.

— У меня вообще-то были свои планы на эту ночь.

— Я у тебя действительно только пару часиков украду, даже меньше. Все остальное достанется Рему, — деликатно уточнил брат Аргус.

От его слов мне стало совсем безрадостно. Все, что я знала от Самуэля, точнее, уловила из бессовестно подслушанных бесед с ним брата Аргуса: у Высшей Тени был острый, неординарный ум; он никогда не сомневался в принятых им решениях, а если начинание себя не оправдывало, то вполне был способен отвечать за свои ошибки; именно при его руководстве Тени наконец-то начали приносить реальную пользу Фристаде. Но один-единственный недостаток с лихвой перекрывал все его положительные качества: до жути отвратительный характер. При разговоре с ним человек оказывался просто погребенным под градом недвусмысленных намеков, завуалированных оскорблений и язвительных реплик, и все это подавалось свысока, с напыщенным высокомерием и презрением к «жалким плебеям», какими, по его мнению, являлись все не-Тени. Я, по большому счету, не являлась даже человеком.

Да я вообще не являлась кем-то, интересным Теням.

— А это обязательно? — угрюмо спросила я.

— Да, Дайан, это обязательно. Поверь, он тоже не в восторге, но сейчас… пойдем уже быстрей, и ты сама все узнаешь.

Мы ускорили шаг и вскоре оказались в тупике.

— Сейчас я отпущу тебя, — поведал брат Аргус. — Ты можешь попытаться убежать и даже скрыться, как ты умеешь. Но я бы нашел тебя, даже если бы ты была скрыта с самого начала.

Я мрачно кивнула. Я прекрасно знала, что мне никогда не скрыться ни от кого из Теней, даже от послушника.

— Не заставляй меня бегать за тобой по всему городу, — предупредил меня брат Аргус и кивком велел мне отойти подальше, затем взмахнул руками и начертал знак. Он пару секунд держался в воздухе, а затем перетек на каменную стену. Тень надавил на светящийся символ на кладке, и открывшийся проем дохнул на меня чистейшей магией.

— Дамы — вперед, — улыбнулся брат Аргус, и я шагнула внутрь.

Глава третья

Я сбежала с Волчьего острова, когда мне было всего семнадцать лет. И до сих пор я не люблю вспоминать о причинах побега, малодушно я верю, что чем меньше я думаю о них, тем меньше они думают обо мне… Мне некуда было бежать, кроме как во Фристаду, — Моркнотт не простил моему народу войну, в жарких и засушливых Южных краях мы не сможем выжить, особенно тогда, когда за кружку воды продают в рабство сыновей. И во Фристаде меня особо не ждали, но здесь, по крайней мере, хоть и шарахались от становящихся желтыми глаз, не норовили пырнуть ножом или подсыпать яду.

Оборотни с Волчьего острова появлялись в городе редко, из Фристады редкие смельчаки, жадные до наживы, отправлялись через бурный пролив с провизией и скобяными товарами, привозя обратно пряности и редкие и дорогие целебные травы. Когда остатки оборотней бежали из Моркнотта, им предоставили Остров в обмен на изоляцию и лояльность герцогу. Мудрое решение — как никто другой я знала, что оборотень не ведает боли и страха в бою, но лишь тогда, когда вкусит человеческой крови. По уговору герцог прислал бы преступников на казнь оборотням, что означало бы скорую бойню, на которой каждый из нас, от древних, еле живых стариков до детей, едва научившихся ходить, был бы обречен: отведавший крови человека оборотень себе не принадлежит, он обращается и не может остановиться, не внемлет голосу разума, способен лишь рвать горло до тех пор, пока его самого не убьют. Обращенные оборотни были идеальной армией, солдатами на один, но беспощадный, бой.

Это было и хорошо и плохо, потому что оборотни не могли различать своих и чужих, но это было бы и не нужно. Армию Фристады не было смысла посылать в эту схватку до тех пор, пока хоть кто-то оставался живой. Но именно по этой причине, как бы ни конфликтовали между собой Аскеты и Лесные чада, как близко бы ни подходили войска Йеджи с союзниками, как бы ни много показывалось на горизонте кораблей с севера, на Волчий остров за все века не доставили ни одного человека на казнь.

Я приплыла на лодке с одним из бесшабашных торговцев, заплатив ему всем ценным, что у меня было — кольцом, и брела по улице Фристады, удивляясь, как это ветер здесь не сбивает с ног и дышать можно полной грудью.

Город встретил меня неприветливо, как и каждого одинокого человека, не имеющего в кошельке достаточно денег для гостиницы и еды. Я путалась в бесконечных грязных улочках, разными путями выходила на одни и те же тускло освещенные площади. Фристада нависала надо мной громадой древнего камня, шпилями на Храмах Единого, отблесками на тротуарах от ярких витражей в церквях. Она была огромна и многолика, водила меня, словно глупого щенка, по своей утробе. Мне не нравилось здесь — всюду были пьяные люди, драки в трактирах, грязь, грубые стражники, глядящие подозрительно на всех, кто не мог выйти из дома, не обвешавшись драгоценностями.

Я провела одну из самых голодных и несчастливых недель в своей жизни, пока не сумела переломить себя и попроситься на работу мойщицей посуды в одном трактире. Он находился на Узкой улице, что вплотную прилегала к Козлиным болотам — грязнейшему и беднейшему району Фристады. Мыть посуду после пьяниц, шлюх и прочего отребья было отвратительно, но голодать еще хуже. Я ненавидела себя, Фристаду, семью, что вынудила меня окунуться в эту жизнь, и, разумеется, всех окружающих людей, и лишь молилась Перевернутым богам, чтобы меня не нашли.

Я была единственной дочерью одного из вождей на Волчьем острове, воспитывалась вместе с младшим братом в закрытом и вполне благополучном обществе, я даже никогда не покидала границ своей стаи, так что не было ничего удивительного, что я была глупа, не знала городской жизни и повелась на слова первого же человека, давшему себе труд разговаривать со мной вежливо.

— Ты спешишь, девочка, — не то спросил, не то поддел меня хмурый старик, древний, как камни стен. — Неужели молишься Перевернутым?

Я кивнула. Приближалось полнолуние. Хозяйка Мэг, промышлявшая помимо кормежки отребья еще и публичным домом, тоже угадала во мне оборотня, может, потому она и не стала предлагать мне пополнить ряды ее девушек, но просила не дразнить клиентов желтыми глазами: меня могли бы убить, и тогда внимание стражи было бы ей обеспечено.

— Не боишься здесь оставаться?

Я хотела было забрать у старика пустую кружку, но он накрыл ее рукой.

— Мэг решила, что ты отпугнешь от ее заведения ненужных людей. Так-так… например, меня.

— Вас? — вырвалось у меня. Старик, судя по его более чем почтенному возрасту, не тянул на клиента… мог и умереть прямо на веселой девушке.