Стивен Дэдмен - Поклонник

Офис Собески тоже не выглядел просторным. Возможно, причиной тому был сам Собески — пониже меня, но массивного сложения. Ручищи у него оказались толщиной с мою ногу, а большие пальцы рук такие же короткие и толстые, как большие пальцы у меня на ногах. Голову, казалось, специально модифицировали, задавшись целью свести к минимуму места, за которые можно ухватиться: волосы коротко подстрижены, нос приплюснут, уши словно приколочены к черепу, а шея не достойна и упоминания. На пустом столе Собески расположились лишь компьютер, телефон и его ноги. Он смерил меня взглядом, и я подавил сильное желание выпятить грудь.

— Вы ищете Тину Хилл?

— Да.

— Садитесь. Почему?

— Она не вернулась домой, и ее родители волнуются. Вы не знаете, где она?

— Можно взглянуть на ваши документы? — Я протянул ему бумажник и показал лицензию. Он взглянул на нее, пожал плечами.

Я уже говорил, что не видел ее недели две.

Вчера утром она сказала родителям, что едет в спортивный центр. Насколько я могу судить, здесь она не появлялась. Родители думали, что она тренируется в стрельбе из лука. Она действительно занималась этим видом спорта?

— Думаю, да. Вероятно.

— А уточнить не желаете? — сухо поинтересовался я.

Собески слегка покраснел:

— Спросите ее тренера. Он энтузиаст стрельбы из лука, а вы, наверное, знаете, что такое фанат.

Я кивнул.

— Он здесь?

— Сегодня его нет.

— А где я могу его найти? Румянец на щеках усилился:

— Не знаю. Пока вы сюда шли, я ему звонил. Дома его нет, а по сотовому он не отвечает.

Мне это совершенно не понравилось.

— Когда вы видели тренера в последний раз? — уточнил я, стараясь говорить как можно более небрежно.

— В четверг.

— Как его зовут?

Он помялся, потом вздохнул:

— Джейсон Дэви. Послушайте, это совсем не то, что вы думаете. Тема его магистерской диссертации — спорт и упражнения для инвалидов. Я-то знаю: это напрасная трата времени, но он буквально одержим своей темой.

— Почему же напрасная?

— Генетика, микрохирургия и протезы. Мы практически избавились от генетических нарушений и тератогенных[2] препаратов, вызывавших подобные уродства. И почти всякий раз, когда кто-то теряет конечность, ее можно снова пришить. Но даже если это не удается, современные протезы, в особенности ног, почти столь же хороши, как сами конечности. Тина потеряла ногу, потому что ее раздавило, а не просто оторвало, а сам несчастный случай произошел в какой-то глухомани и очень далеко от госпиталя. Ей вообще чертовски повезло, что она не умерла от потери крови до того, как подоспела помощь. Но таких, как она, довольно мало; их число не оправдает исследования, которыми занимается Дэви. Тем более сейчас, когда уже начали клонировать органы и конечности для трансплантации. Лет через десять, максимум, через двадцать работа Джейсона никому не будет нужна. Да, конечно, еще осталось немало стран, где дети остаются без ног, подрываясь на минах, и где их родителям не по карману трансплантаты или протезы, но там хватает забот поважнее, чем олимпиады для инвалидов.

— Я знаю, что удалось клонировать отдельные органы, но руки или ноги?..

Он пожал плечами, и видневшаяся полоска его шеи на секунду исчезла полностью:

— Мне мало что известно. Я немногое знаю о клонировании, но одно понятно всем: совсем нетрудно переделать гены таким образом, что на выходе получится безмозглое тело, пригодное только на запчасти. И совсем не обязательно это должен быть клон конкретного человека — в тех случаях, когда тканевая совместимость достаточно высока, можно без серьезных побочных эффектов воспользоваться препаратами для подавления отторжения.

— И вы полагаете, что такое когда-нибудь станет законным?

— Конечно, — фыркнул он. — Новые печень и сердце нужны куче политиков, а заодно и шишкам из правлений тех компании, которые делают взносы в их избирательные фонды. А до тех пор, пока существуют войны и солдаты, остается потребность в конечностях для замены утраченных. И пусть незаконно — кто это остановит? Черт, да подобное наверняка уже где-нибудь пробовали сделать. Посмотрите, что стало с имплантантами груди или чипами в голове. Конечно, некоторые страны запретили продажу и операции, но не закрыли компании, которые все это производят, и не преследуют тех, кто едет за границу, чтобы сделать операцию… А какова, в сущности, разница между безголовым телом и несколькими сердцами, бьющимися в сосуде с питательным раствором? — Он покачал головой. — Я частенько втолковывал Джейсону, что он тратит жизнь на никчемное дело, но с энтузиастом спорить бесполезно, тем более что с деньгами у него, похоже, проблем нет.

— Сколько у него подопечных?

— Мы предпочитаем называть их «клиентами», — поправил меня Собески, усмехнувшись.

— И сколько же? Он ответил не сразу.

— Таких, с кем он встречается регулярно, сейчас нет. Во всяком случае, здесь. Тина — единственная.

— Сколько времени он с ней проводит?

— Часа два. Каждый второй день.

— И ее не было здесь уже две или три недели? Короткая пауза.

— Нет. Я подумал, что она могла уехать на каникулы.

— Можно осмотреть офис Джейсона?

— Нет, — ответил Собески без колебаний, но и без чрезмерной эмоциональности. — Это исключено.

— Хорошо. — Похоже, спорить с ним не имело смысла. — Вы знаете кого-нибудь из друзей Тины?

— Нет. Я ведь уже говорил: она не моя студентка.

— Можете дать номер Джейсона?

— Я же сказал: его нет дома. Послушайте, мистер Хорн, мне понятны чувства родителей Тины — у меня самого есть дети, — но мне кажется, тревога мистера и миссис Хилл необоснованна. Я уверен, что они… что она в порядке.

То была лишь крошечная оговорка, и она могла ничего не значить. Я кивнул, потом прошел через стойбище высокотехнологичных пыточных агрегатов и вернулся к своей машине.

Кажется, миссис Хилл удивилась, увидев, что я вернулся так быстро.

— Вы ее нашли?

— Нет, но, кажется, ухватился за ниточку. Тина никогда при вас не упоминала Джейсона Дэви? Или Дэвиса?

Женщина моргнула, явно испуганная:

— Нет, не припоминаю… Проклятье!

— Можно еще разок взглянуть на ее компьютер?

Я снова его включил и подождал, пока он запросит пароль. Имя «Джейсон» для этого не годилось, система потребовала пароль длиной минимум в восемь знаков, поэтому я испробовал различные комбинации «Джейсон» и «Дэви» в разных написаниях. Правильным словом (о чем мне следовало бы подумать раньше) оказалось «Джейсон!».

На экране появилось меню и новое окно, показывающее вид через объектив камеры, закрепленной на мониторе — я увидел себя от линии лба до середины груди. Сидящая в кресле Тина была, наверное, на несколько сантиметров ниже; тот, кто намеревался использовать компьютер в качестве видеофона, увидел бы ее лицо и грудь, и пожелай она скрыть инвалидное кресло, то никто бы и не догадался, что у нее нет ноги. Я снова взглянул на фото из школьного альбома: не красавица, но все же очень симпатичная девушка.